Моя двойная жизнь (ЛП) - Джанетт Реллисон

Стефано потянул меня вперёд. Страх ушел, и его заменило ликование. Каждая вспышка была воздушным поцелуем, обращенным ко мне. Я была прекрасна, знаменита, и, самое главное, любима. Я подарила толпе одну из улыбок Кари через плечо, и позволила Стефано повести себя в клуб.

Когда мы оказались внутри, владелец, мужчина, который не выглядел намного старше Стефано, поторопился к нам и представился. Его волосы были зачесаны назад, он был одет во всё черное, и когда я протянула ему руку, чтобы пожать, он поднес её к губам и поцеловал. Я не знала, что мужчины так делают, и не знала, как реагировать. Нужно рассмеяться или притвориться, что поцелуй — обычно дело? Марен не рассказала, как поступать в таких случаях. К счастью, владелец не ждал ответа. Все еще держа мою ладонь в своих, он сказал:

— Вы еще прекраснее в реальной жизни, Мисс Кингсли. В любое время, когда вы решите выйти в свет, считайте это место домом вне дома.

Я поблагодарила его и подумала, как могла Кари привыкнуть к такому обращению. Если бы я была её, я бы выходила в свет каждый вечер, только чтобы увидеть, как загорались лица людей при моем появлении.

Владелец показал нам клуб. Мне пришлось проигнорировать хорошие закуски в пользу винограда и сыра, потому что я притворялась вегетарианкой. Николай прислонился к стене, выискивая что-нибудь подозрительное, пока мы со Стефано танцевали. Клубные танцы, как я сразу же поняла, были совершенно не похожи на мои школьные танцы. Некоторые люди выглядели так, словно они пытаются зачать детей, а не танцуют, и мне пришлось избегать их взглядом. Если бы бабуля была здесь, она бы била всех своей Библией направо и налево.

В клубе играли несколько песен Кари, и во время этого толпа людей пела и поворачивалась, чтобы посмотреть на меня. Это был еще один аспект, о котором Марен не упоминала, и я запаниковала от неловкости момента. Я сделала несколько движений, которым меня научила Жаклин и притворилась, что тоже пою.

Мы танцевали в течение двух часов, и я заметила, что оставляю следы из блесток на полу. Я надеялась, владелец не будет возражать. Несколько раз подходили люди, чтобы рассказать, как они любят мои песни, но Стефано всегда уводил меня прежде, чем они могли дотронуться до меня или попытаться стать моими новыми лучшими друзьями. У Стефано были отличные оценки по умению контролировать толпу. Он получил плохие оценки за то, что он многозначительно смотрел мне в глаза, как будто мы были родственными душами, а не подростками на первом свидании.

Наконец, мы ушли с танцпола, чтобы взять напитки. Николай последовал за нами, не подходя слишком близко, его глаза рассматривали толпу. Я прихлебывала сок из киви и гуавы, пока мы шли к столикам. Группа перевозбужденных девочек пронеслась рядом, не обратив на меня внимания.

— Он здесь? — сказала одна с преувеличенным вскриком. — Правда?

— Я умру!

— Я должна потанцевать с ним! Я должна!

Я позволила себе проследить за ними взглядом. Я сказала, обращаясь к Стефано:

— О ком они говорят?

Он выдвинул для меня стул, потом сел сам.

— Возможно, о Гранте Делрей. Он недавно пришел.

— Да? — спросила я тоном, очень похожим на тех девочек. Я заставила свой голос звучать спокойно и обычным тоном добавила — Я не знала, что он сегодня придет.

— Я видел его, пока мы танцевали. Ты его знаешь?

Хороший вопрос. Я не имела представления. Марен никогда не говорила о нем, но это не значит, что у них с Кари не было совместных дел. И он мог знать её достаточно хорошо, чтобы различить фальшивку.

Это быстро могло закончиться плохо.

Стефано рассмеялся.

— Судя по твоей реакции, я бы сказал, что ты его знаешь, — он наклонился ближе, и его голос приобрел поддразнивающие нотки. — Ты вы глядишь смущенной, а значит это могла бы быть хорошая история.

— Совсем нет, — сказала я. — Я просто внезапно вспомнила, что...

Я приехала в Калифорнию, чтобы выяснить, кто я такая, и я действительно кое-что выяснила о себе, а именно, что я плохая лгунья. Мне нужен был повод позвонить Мирен и поговорить с ней без свидетелей, а у меня в голове было совершенно пусто.

Я начала копаться в сумочке до тех пор, пока не нашла телефон.

— Я, э -э-э, забыла выключить разбрызгиватели и вода наверное уже затопила лужайку. Мне нужно позвонить ассистенту и попросить выключить их.

Его брови сошлись над переносицей, пока обрабатывал новую информацию.

— У тебя нет садовников для таких вещей?

Поэтому не стоит пытаться придумывать извинения для богатых людей.

Я встала.

— Обычно есть, но я подумала, что лужайка выглядит сухой и решила полить её, и теперь мне нужно найти тихое место, чтобы позвонить.

Он нахмурился:

— Почему бы тебе не написать ей сообщение?

Потому что учитывая, как Стефано продолжал льнуть ко мне, он точно увидел бы, что я написала, и я не могла написать "Здесь Грант Делрей. Кари его знает?"

— У моего ассистента могут появиться вопросы.

Стефано встал, словно хотел пойти со мной, и я жестом показала ему, чтобы сел.

— Тебе не нужно идти. Я вероятно зайду еще в комнату для девочек, поэтому приду через несколько минут.

Николай увидел, как я встала и подошел, готовый быть моей тенью, но я не хотела чтобы он слышал.

— Вам тоже не нужно идти. Со мной все будет в порядке.

Я повернулась и пошла прочь прежде, чем он смог ответить. Я не нашла владельца, чтобы спросить его, могу ли я позвонить из его кабинета. Идя по залу, я ругала себя за то, что меня так легко вывести из равновесия. Одно непредвиденное обстоятельство, и я придумала ерунду насчет разбрызгивателей. Я могла просто сказать, что мне нужно попудрить носик. Это дало бы мне достаточно времени, чтобы позвонить Марен. Если Кари знала Гранта — и если он смог бы узнать её — у меня быстро появилась бы выдуманная головная боль и вечер бы закончился.

Я отошла не очень далеко, когда поняла, что допустила еще одну ошибку. Марен предупредила меня, что я не должна идти в толпу самостоятельно. Было слишком просто застрять в этой давке. Сначала пара парней спросила, могут ли они сфотографироваться со мной, затем девушка попросила мой автограф. В течение нескольких секунд целая толпа окружила меня. Люди даже распихивали друг друга и толкали меня. Я сказала:

– Слушайте, мне очень жаль. Мне нужно пройти, – но никто не слушал.

Они махали ручками в моем направлении и пробивались ко мне, чтобы их друзья смогли сделать фотографии.

Я чувствовала пузырьки паники, растущие в моей груди. Почему я не взяла с собой телохранителя? Мог ли он видеть происходящее? Останется ли мое платье а-ля “Королева Воинов” на мне, если кто-то толкнет меня? Я надеялась на это, так как у всех здесь, казалось, были камеры на телефоне.