Сборник " Посольский десант" - Владимир Михайлов

На этом надпись погасла.

– Эй, ты чего? – грубовато тряхнул Монитака за плечо Федоров.

– Надо немного отдохнуть. И подкрепиться. Это требует большого напряжения – таким способом передавать длинный текст…

– Давай поешь – хотя почти уже и нечего… Налить?

– Немного.

– А язык не станет заплетаться? И глаза не пойдут вкось?

– Почему? Ах, вы об этом… Нет, такие соединения нас только согревают, на сознание они не оказывают никакого воздействия, в организме есть свои регуляторы и нейтрализаторы… А на вас разве это так действует?

– Да как на кого, – сказал Федоров неопределенно. – Где же все-таки твой связник – или кто он там у тебя?

– Я ведь уже говорил: не знаю. Сам беспокоюсь.

– Кто же принесет поесть, когда мы все тут прикончим?

– Вас волнует еда? Сходите и принесете.

– Мы? Где же мы ее возьмем?

– В Центре, понятно, в каком-нибудь из буфетов; больше в этом так называемом городе ничего не найти.

– Это чтобы мы снова сунулись туда? Да мы еле ноги унесли…

– Просто потому, что ничего не знали. Я вам все объясню, и у вас прекрасно получится. Я этот Центр знаю до последнего закоулка, каждую заклепку, каждый шов, каждый аппарат…

– Ну, ты, похоже, уже отдохнул? Давай, почитаем дальше… Посол, а ведь смешно: мы все ему там, у нас дома, казались на одно лицо. Где же твой глаз, разведчик?

– Обычное дело, – сказал Изнов. – Я вот хоть и терранин, но тебя первые две недели тоже путал с одним официантом из ресторана… Ты такой… не очень бросающийся в глаза. Не обиделся?

– Нет, – сказал Федоров. – Таким я и должен быть. А что ты путал меня с официантом – вот это плохо. Это недоработка была. Ведь я-то и был тем официантом – надо было завершить одну операцию… И рассчитывал, что опознать меня не смогут. Правда, кроме вас, никто и не заподозрил.

– У меня зрительная память отличная, – сказал Изнов. – Хотя, конечно, до Монитака мне далеко. Давайте, коллега, крутите ваше кино дальше. Поселились вы, значит, в дачном поселке. Пока никакого криминала не вижу – разве что вторжение в частное владение, – но за это вас сейчас никто преследовать не стал бы, уверяю.

– Не спешите, – сказал Монитак. И снова побежали слова.

«Обосновавшись в одном из пустовавших строений, довольно обширном доме, чьи помещения располагались по высоте на двух уровнях, я первоначально опасался, что придется слишком долго ожидать, пока тут появится хоть кто-либо – пусть даже один обитатель, который затем неизбежно привел бы меня к какой-то достаточно устойчивой группе. Прошу Вас снисходительно вспомнить, что я ведь в то время так и не смог еще установить главного: является ли население этой планеты двуполым – или же нам наконец посчастливилось, и мы встретили совершенно новую моническую расу. Внешне, да еще и на расстоянии, определить это было практически невозможно: как и у нас, одевались все примерно одинаково, шерстистый покров верхней части (которого мы, к счастью, лишены) бывал хотя и достаточно разнообразен, но не имел каких-либо характерных признаков принадлежности к разным полам – или, напротив, к единому. Следовательно, нужно было гораздо более близкое и детальное обследование.

И мне необычайно повезло: уже на следующий после моего проникновения день дом заполнила некая общность, насчитывавшая целых восемь индивидуумов. Наблюдать за ними первое время было весьма неудобно, поскольку я видел их лишь в небольшую щель в тесном помещении, в котором хранились, как я понял, различные инструменты для ручной обработки почвы. Тем не менее, ближе познакомившись с теми самыми признаками, что у нас принято считать основополагающими – одежда, длина волос, употребление наркотических средств, начиная от слабодействующих, а главное – отсутствие четко определенных пар, что, безусловно, является главным признаком и условием двуполости, – заставили меня с великой радостью прийти к выводу, что население этой планеты является, как и мы, монитонами и размножается почкованием. Чтобы ситуация стала для Вас более ясной, уточняю детали: практически все они носили брюки и куртки из одного и того же, или очень похожего, материала, употребляли наркотики в виде, как я установил несколько позже, измельченных листьев какого-то растения, завернутых в нечто, живо напомнившее мне бумагу нашей давней эпохи письма; все они пользуются одной и той же лексикой, достаточно ограниченной, и употребляют для утоления жажды жидкости, в которых также присутствуют наркотические вещества (это мне также удалось установить несколько позже при помощи экспресс-анализа). Отнюдь не хочу этим сказать, что все без исключения местные жители одеваются одинаково; на улицах мне приходилось встречать немало и таких, что вместо брюк носили подобие цилиндра из ткани, чья длина весьма сильно варьировала: от буквально нескольких сантиметров, до метра и даже более. Вероятно, одежда здесь обозначает какие-то сословные различия; я вынес такое суждение потому, что эти вторые люди были неизменно отягощены увесистыми сумками и пакетами; когда один пакет на улице разорвался и его содержимое рассыпалось, я без труда убедился, что упомянутые емкости содержат преимущественно предметы питания. Добавлю еще, что эти люди часто пользуются средствами транспорта, перевозящими сразу множество пассажиров, и никогда или почти никогда – теми, что перевозят двух-трех человек и не имеют, как я установил, определенных маршрутов.

Прошу великодушно простить меня за эти, может быть, не обязательные и даже неуместные отступления. Причиной их появления стал тот ужас, какой охватил меня при наблюдении событий, о которых я сейчас буду иметь честь доложить и какой не оставляет меня до сих пор – хотя я, как Вам, безусловно, известно, всегда считался в пору выполнения учебных заданий – да и был на самом деле – хладнокровным и находчивым исследователем, не поддающимся страхам и успешно преодолевающим неожиданные осложнения.

Дело в том, что в месте, которое я успел уже описать, мне невольно пришлось стать свидетелем небывалого и страшного преступления, а именно – покушения на молодые, едва еще развивающиеся жизни, иными словами – на растущие, уже явно формирующиеся почки, во многом подобные тем, которыми – излишне повторять – размножаемся все мы как на Моните, так и на Тивизе.

Почтительно спешу объяснить одно обстоятельство, как мне кажется, чрезвычайно важное. Дело в том, что строение, в котором я расположился, было выбрано мною вовсе не случайно, и появление там сразу целой группы людей лишь подтвердило мои предположения. Суть же в том, что дом этот, пусть и не полностью, но все же в очень большой мере напомнил мне столь милые и близкие сердцу каждого из нас Уголки Взаимного Тепла, куда приходит каждый Множащийся, когда его почка уже достигает определенной степени развития и близится к созреванию. Сближая свои почки, позволяя им, да и самим Множащимся, обмениваться энергией, психическими полями, аурой и так далее, мы, как известно, тем самым обеспечиваем нормальный процесс питания почек, их донашивания и мягкого отделения, в котором Множащиеся, если возникает необходимость, помогают друг другу, принимая отпочковавшееся существо и сразу же помещая его в нужные условия. Я полагал, что облюбованный мною дом окажется именно одной из таких обителей радости, где ко всеобщей радости благополучно заканчивается процесс появления нового самостоятельного существа. И, надо сказать, первоначальное развитие событий лишь подтвердило мои догадки.

Собственно, если строго придерживаться фактов, действия прибывших начались несколько иначе. У нас, как Вы, разумеется, помните, Множащиеся, особенно в последний период, избегают воздействия каких-либо веществ, могущих потревожить естественный процесс, и в первую очередь – наркотиков, даже слабейших. Тут же, напротив, все началось именно с того, что прибывшие на четырех средствах транспорта (они в принципе ничем не отличаются от применяемых нами, однако значительно более разнообразны по своим классам; такие, на каких прибыли указанные мною люди, на улицах известного мне города встречаются не очень часто и даже, как я мог заметить, вызывают явно недоброжелательные взгляды и высказывания людей, передвигающихся иными, менее удобными способами), – итак, прибывшие принесли в дом и поместили на столе некоторое, довольно большое количество приятно выглядящих (благодаря форме и цвету) сосудов с жидкостями, а также уже упоминавшиеся мною наркотические цилиндрики, которые впоследствии, по ходу действия, зажигались для вдыхания дыма, что, как мне кажется, никак не идет на благо развивающимся почкам, хотя не исключено, что вдыхаемый дым содержит и некоторые лекарственные вещества; а также емкости со съестными припасами, не требующими, видимо, специальной обработки перед употреблением их в пищу. Множащиеся, как я теперь уже смело их называл, расположились вокруг стола. Затем некоторое время, довольно продолжительное, было заполнено употреблением напитков, еды и возжиганием бумажных цилиндриков и вдыханием дыма. Не берусь утверждать, но мне кажется, что все это являлось ритуальным процессом, сохранившимся, вероятно, с древнейших времен и символизирующим обогащение энергией каждого Множащегося перед тем, как начать собственно обмен ею. И действительно, в самом скором будущем я смог убедиться в значительном возрастании их энергетического уровня: как по обилию и тональности обмена информацией, происходившего за столом, так и по немногочисленным, правда, физическим упражнениям, напоминающим парные состязания на древних аренах нашего мира; здесь эти упражнения продолжались, однако, лишь до первой крови и не вызывали особого интереса остальных присутствовавших. Таких схваток я насчитал две.