Статистическая вероятность любви с первого взгляда - Дженнифер Смит

— Вы не знаете, я сейчас должна где‑то быть? — спросила она, нечаянно наткнувшись на Монти.

Он пожал плечами и вновь принялся разглядывать старомодный белый лимузин, который, по всей вероятности, чуть позже должен был увезти счастливых молодоженов на свадебный прием.

Хедли вернулась к дверям и с облегчением заметила в толпе сиреневое платье Вайолет.

— Папа тебя ищет. — Вайолет показала на старинное каменное здание. — Они там. Шарлотта освежает макияж — сейчас будут фотографировать.

— А когда прием? — поинтересовалась Хедли.

Вайолет посмотрела на нее так, словно Хедли спросила у нее, с какой стороны находится небо.

— Разве ты не получила расписание?

— Не успела посмотреть, — смущенно ответила Хедли.

— Прием в шесть.

— А до тех пор что мы будем делать?

— Ну, какое‑то время уйдет на фотосъемку.

— А потом?

Вайолет пожала плечами:

— Все живут в отеле.

Хедли вопросительно посмотрела на нее.

— В том же, где будет прием, — пояснила Вайолет. — Вероятно, мы вернемся туда.

— Отлично, — проговорила Хедли.

Вайолет изогнула бровь.

— Разве ты не хочешь поговорить с папой?

— А… да… — ответила Хедли, не двигаясь с места. — Конечно.

— Он в церкви, — напомнила Вайолет, раздельно произнося слова, как будто подозревая, что у новой падчерицы Шарлотты винтиков в голове не хватает. — Вон там.

Хедли по‑прежнему не сделала ни шагу. Лицо Вайолет смягчилось:

— Послушай, у меня папа заново женился, когда я была чуть помладше тебя. Так что я все понимаю. Но, знаешь, все‑таки Шарлотта не худшая мачеха.

По правде, Хедли этого не знала. Она вообще почти ничего не знала о Шарлотте, но предпочитала не высказывать это вслух.

Вайолет нахмурила брови.

— Моя мачеха была просто ужасной. По крайней мере, я так думала. Я бесилась от любого ее требования, даже если это были сущие мелочи, которые и родная мама заставила бы меня делать, — например, ходить в церковь или мыть посуду. Злилась просто из‑за того, что она об этом просила. — Вайолет неожиданно улыбнулась. — А потом в один прекрасный день я поняла, что на самом деле злюсь не на нее, а на отца.

Хедли оглянулась на церковь и, помолчав, произнесла:

— Похоже, этот этап у меня уже позади.

Вайолет кивнула — быть может, осознав, что душеспасительные разговоры тут не помогут, — и неловко погладила Хедли по плечу.

Хедли, холодея от страха, направилась к церкви. Что можно сказать отцу, с которым не виделась два года, по поводу его свадьбы с незнакомой тебе женщиной? Если в подобных случаях и существуют какие‑то правила, Хедли с ними никто не познакомил.

В церкви было тихо. Все гости уже вышли на улицу и теперь дожидались, когда появятся новобрачные. Каблуки Хедли громко стучали по каменным плитам пола. Она направилась к лестнице, ведущей в подвал. Рукой провела по шершавой стене. Снизу, словно облачка дыма, всплывали обрывки разговора. Хедли остановилась и прислушалась.

— Значит, ты не против? — спрашивал женский голос.

Другой, тоже женский, что‑то отвечал совсем тихо, слов не разберешь.

— А я думала, тебе будет трудно.

— Нисколько, — отвечала вторая собеседница. (Хедли вдруг поняла, что это Шарлотта.) — К тому же она живет у своей матери.

Хедли, застыв на верхней ступеньке, постаралась не дышать.

«Вот он, момент истины! Сейчас мы все узнаем про злую мачеху!»

Сейчас она услышит, что о ней говорят гадости, как радуются, что она живет далеко и не будет мешать здесь, где никому не нужна. Хедли давно уже представляла себе в подробностях, какая ужасная на самом деле Шарлотта, и теперь так жадно ждала доказательств, что едва не пропустила следующую реплику.

— А мне хотелось бы познакомиться с нею поближе, — сказала Шарлотта. — Надеюсь, они все‑таки помирятся. Поскорей бы!

Ее приятельница негромко засмеялась:

— Скажем, в ближайшие девять месяцев?

— Ну…

Хедли услышала улыбку в голосе Шарлотты и отшатнулась, покачнувшись на высоких каблуках. В храме было темно и пусто, и Хедли вдруг пробрал озноб.

«Девять месяцев», — подумала она. Слезы защипали глаза.

Первая ее мысль — о маме, хоть Хедли и не знает, чего хочет, — защитить ее или сама ищет защиты. Так или иначе, больше всего на свете ей сейчас было нужно услышать мамин голос. Но телефон остался внизу, в той самой комнате, где находилась сейчас Шарлотта, и к тому же разве у нее хватит духу сообщить маме такую новость? Мама, конечно, в отличие от Хедли, многие жизненные передряги воспринимала спокойно, однако тут дело совсем особенное. Даже мама не сможет остаться невозмутимой, услышав такое ошеломляющее известие!

А Хедли, по крайней мере сейчас, невозмутимой точно никак не назовешь.

Она все еще стояла, оцепенев и не сводя глаз с лестницы, когда за углом раздались шаги и низкий мужской смех. Хедли отскочила, чтобы никто не подумал, что она подслушивает, хотя именно этим она и занималась. С деланым безразличием Хедли принялась разглядывать свои ногти. Из‑за угла появился папа со священником.

— Хедли! — Папа хлопнул ее по плечу, словно они виделись каждый день. — Познакомься, это преподобный Уокер.

— Рад встрече, моя дорогая! — Пожилой священник пожал ей руку и обратился к папе: — Эндрю, увидимся на приеме. Еще раз поздравляю!

— Большое спасибо, ваше преподобие!

Священник удалился слегка косолапой походкой. Черная сутана его развевалась, точно плащ.

Проводив его взглядом, папа с улыбкой повернулся к Хедли:

— Так хорошо тебя видеть, детеныш!

От этих слов у Хедли губы задрожали, взгляд уткнулся в пол, а в голове крутились все те же два слова: «Девять месяцев».

Отец стоял так близко, что она чувствовала резкий мятный запах его лосьона после бритья, и от нахлынувших воспоминаний сердце снова заколотилось быстрее. Он как будто чего‑то ждет. Чего? Можно подумать, она должна первой заговорить о происходящем, раскрыть перед ним душу и выложить сердце прямо на каменный пол, как будто это у нее завелись какие‑то секреты.

Она так давно пряталась от него, так старалась полностью исключить его из своей жизни… Можно подумать, это легко — все равно что бумажную куклу убрать в шкаф. А оказывается, на самом деле это он прятал от нее нечто очень важное.

— Поздравляю, — сипло произнесла Хедли, терпеливо перенося отцовские объятия. Впрочем, он так и не решился обнять ее как следует и в итоге неуклюже похлопывал по спине:

— Я рад, что ты успела.

— Я тоже, — ответила она. — Было красиво.