Рука и сердце Её Высочества - Полина Трамонтана

— Если позволите, Ваше Высочество, следующий танец за мной, — произнёс он, но смотрел при этом на Лайонэла.

Несколько мгновений они боролись взглядами и принц уступил, а я, заслышав первые звуки новой мелодии, поспешно приняла предложение Армандо, планируя через несколько минут прервать наш танец: графу, в отличие от принца, я могу по крайней мере приказать остановиться.

Но не пришлось даже намекать. Отдавая дань этикету, мы сделали два круга по широкому залу, а потом граф изящно вывел меня из толпы как раз у того самого кресла, к которому я шла изначально.

— Мне показалось, вы устали за день, — тихо сказал Армандо.

Когда он отпустил мою руку, я на миг испытала лёгкое сожаление — так уж бережно, словно хрупкую вазу, кружил он меня в танце. Пожалуй, в другой ситуации я бы не отказалась потанцевать с ним еще немного, но от напряжённого дня, проведённого на полуденном солнце, меня мутило.

— Благодарю, граф, — с искренней улыбкой я опустилась в кресло.

Яркие юбки, громкие голоса, много света и смеха. Сегодняшний приём ничем не отличался от множества прочих, по крайней мере до тех пор, пока Их Высочествам не взбрело в голову выразить мне признательность с помощью подарков.

Всё их презенты оказались завернуты в плотные коробки с яркими лентами, так что оценить их дороговизну или полезность с первого взгляда не получалось.

Разумеется, распечатывать коробки прямо здесь я не могла — не стоило давать принцам лишний повод хоть в чем-нибудь соревноваться, но из любопытства открыла их сразу же, как только оказалась в своих покоях.

Взглянув на позолоченную ленту, которая изящно перехватывала подарок принца Карима, я вспомнила о советнике с меткой.

— Позови графа Наварро, если он ещё не спит. Скажи, что у меня срочное дело, — крикнула я горничной, и она, кивнув, тут же сорвалась с места.

Пока быстрая девушка искала Армандо, я распаковала подарки. Он Карима — громоздкая золотая статуэтка в форме пары лебедей, от Бранна — шикарная, но бесполезная шуба из меха, кажется, белого медведя. Лайонэл кроме броского колье из бриллиантов в золотой оправе положил в коробку записку, в которой, подражая современным бардам, составил любовное признание в стихах. Красиво ухаживает, но моё сердце отчего-то не трепещет в предвкушении любви и прекрасной жизни с ним.

Я с досадой отвернулась от подарков. Дорогие, приличествующие случаю, но совершенно безликие. Такие можно было бы преподнести любой даме, но я-то — не любая. Впрочем, наверное, я раздражаюсь не столько из-за даров, сколько из-за усталости. Вот завершу ещё одно дело и наконец-то смогу отдохнуть.

Раздался стук, и как только я позволила войти, появился граф Наварро. Вслед за ним в покои впорхнула стайка горничных, которые принялись стирать несуществующую пыль, поправлять занавески и покрывала на диванах. Да уж, хоть нравы в нашей стране смягчились за последние сто лет, незамужней знатной даме всё ещё неприлично оставаться наедине с мужчиной в столь поздний час.

Прежде чем я успела заговорить, граф с лёгким поклоном протянул мне небольшую плоскую коробочку, обитую чёрным бархатом.

— Прошу, примите этот скромный дар и мои извинения за всё, что произошло на турнире.

Я несколько мгновений помедлила, разглядывая неожиданный подарок. Если приму его, то граф поймёт, что полностью прощён. И может посчитать, что и другие выходки сойдут ему с рук. Не приму — придётся выдумывать для него наказание, да такое, чтобы не посрамить его честь.

Рассудив в итоге, что портить отношения с верным псом моего отца не стоит, я взяла подарок и, не сдержав любопытства, приоткрыла крышку. Внутри, на тёмной подушечке, лежал набор жёстких кистей для масла — лучших во всём Королевстве. У меня, конечно, есть точно такие же, но они уже давно требовали замены. И где только умудрился достать, да ещё так быстро?

Поймав себя на лёгкой улыбке, я тут же спрятала её за показной холодностью и деловым тоном.

— Благодарю, граф, — я с равнодушием отложила кисти и приблизилась к Армандо, чтобы мои слова не достигли ушей горничных. — Завтра в полдень приведите ко мне того меченого, за которым вы следили. Он сам изъявил желание говорить. Вы уверены, что ваши… люди не сделали ничего, что могло бы его оскорбить?

— Уверен. При всём уважении к нашим гостям, Ваше Высочество, возможно, он будет лгать, — граф отвечал спокойно, без тени нервозности, но его плечи так напряглись, что казалось, сейчас прорвут рукава пиджака.

— Возможно, поэтому я хочу, чтобы при нашей беседе присутствовали вы.

— Разумеется, — граф снова поклонился и, дождавшись моего кивка, вышел.

Мои же руки сами потянулись к чёрной коробочке. Я открыла её и долго смотрела на кисти, сама не зная, почему на душе разливалось такое приятное тепло.

Армандо

Утром два слуги, которых я раньше не видел в замке, принесли письмо. Стоило его распечатать, как стало ясно — эти люди прибыли из столицы по приказу Диего.

Я почти минуту вглядывался в лица незнакомцев, но так и не смог запомнить их черты: настолько уж обычными, простыми людьми они казались, и то ли грим, то ли зелья иллюзий не скрывая, прятали их лица, не то покрывая какой-то мутью, не то искажая до неузнаваемости каждую минуту.

Один назвался Робином, второй — Бобом, и не надо быть гением, чтобы понять, что имена не настоящие.

— Пока живете среди слуг, поспрашивайте их о человеке, «меченом монетой». Или о ком-нибудь, кто предлагает сомнительную работу вроде краж или создания мелких проблем, — проинструктировал я, всё ещё пытаясь запомнить их и хотя бы отличить друг от друга. Но телосложением и причёсками шпионы оказались так похожи, что мне это не удалось.

Когда они исчезли за дверью, я ещё раз перечитал письмо от друга. Диего обещал, что разузнает о договоре хоть что-нибудь, но придётся подождать. Поднимать бумаги самого Короля — работа тонкая. А пока надо убедить принцессу повременить с выбором. Впрочем, с учётом всего, что произошло за последние пару недель, это будет легко.

Беседа с советником принца Карима должна начаться в полдень, но я решил заглянуть в кабинет её Высочества пораньше и не ошибся. Лучиана уже сидела за столом, вяло пролистывая какие-то бумаги, а перед ней стоял один из пажей — щуплый паренёк лет тринадцати на вид. Заметив меня, он замер, но Лучиана, подняв голову, махнула ему рукой.

— Продолжай, — приказала она, скользнув по мне равнодушным взглядом.

— Так вот, этот господин очень любит, когда подушки мягкие,