Личная жизнь шпиона. Книга вторая - Андрей Борисович Троицкий

отличный вид на Москву в вечерних огнях. Поход придется отложить. В Куйбышеве Верочка будет томиться, скучать.

— Я не про себя, — заупрямился Корсаков. — Но я не могу жену на веревке тащить. Она взрослый человек, пусть сама решает.

* * *

Повисла зловещая тишина, парторг нахмурился, откашлялся, и хотел что-то сказать, но его опередил один из приглашенных гостей, инструктор горкома, статный высокий мужчина с остекленевшими глазами, как у припадочного. Он поднялся, подошел ближе и сказал:

— Партия для меня — это святое.

Все собравшиеся закивали головами: да, и для нас партия — святое.

— Мы уважаем ваши научные заслуги, — продолжил инструктор, сверля глазами Корсакова. — Но ваша супруга, гражданка Игнатова бросает тень не только на лучшие научные кадры. Она бросает тень на коммунистическую партию. А пачкать партию грязными руками мы не позволим. Это я вам заявляю со всей ответственностью, как коммунист.

Инструктор говорил еще минут пять, Корсаков сидел неподвижно, словно врос в кресло, и чувствовал, как тяжело и часто бьется сердце. Через полчаса его на персональной машине увезли домой, накапав на дорогу валерьянки. Проблема с отъездом в Куйбышев была решена положительно и больше не вызывала никаких сомнений.

Дома он сказал, что завтра уже привезут железнодорожные билеты и еще приедет парочка женщин, они помогут упаковать вещи в коробки. Когда все закончат, квартира будет закрыта и опечатана до их возвращения. Он очень надеется, что в Куйбышеве Верочка не наделает новых ошибок, но, если это все-таки случится, их отправят куда-нибудь в Бухару или Самарканд, возможно, еще дальше. Жена рассмеялась так, будто ее черти щекотали, сказала, что никуда не поедет и заперлась в своей комнате.

Глава 13

Чуть свет Разин был на ногах. В большую сумку из синтетического материала он положил пакет с бутербродами и термос с чаем. Открыл металлический шкаф с оружием, выбрал видавшую виды двухстволку двенадцатого калибра производства тульского завода, разобрал, завернул стволы в старую рубашку, положил в сумку, туда же бросил коробку с патронами, снаряженные картечью и крупной дробью, плащ и свитер. Люди из группы наблюдения, которые будут его сопровождать, не удивятся, увидев его с габаритной поклажей. Денег у человека немного, расходы большие, и вот герой нашего времени снова спешит в комиссионку, чтобы продать вещи, оставшиеся от жены, свести концы с концами и порадовать себя лишней бутылкой.

Около восьми утра он спустился к машине, бросил сумку на заднее сидение и сел за руль. Он вырулил из двора, заметив, что за ним увязались «жигули», стоявшие возле трансформаторной будки, а следом еще одна машина, страховавшая первую. Он побывал на двух рынках, в комиссионном магазине, каждый раз забирал с собой сумку и возвращался обратно. Видимо, торговался с оценщиком, но везде давали сущие копейки.

Наконец он остановился поблизости от комиссионного на Таганской площади, но сразу туда не пошел, сначала завернул в универмаг «Таганский», уже полный посетителей, вошел через главный вход, потолкался у прилавков и вышел через боковые двери. Добежал до остановки и запрыгнул в уже отходящий автобус. Он вернулся к машине, когда его уже никто не ждал. Спокойно сел за руль и поехал, точно зная, что за ним никто не присматривает. Через два с лишним часа он оказался на развилке Дмитровского шоссе и дороги в две полосы, которая вела в лесничество.

На полдороге к ближней деревне он остановился, заглушил мотор и поменял номера. Затем сел на заднее сидение, открыл сумку и съел три бутерброда, запив их крепким чаем. Долго возился, переобуваясь в резиновые сапоги, и не мог понять, почему они ему малы. Наконец сообразил, что сапоги не его, а тестя. Он взял их не глядя, не проверив. Придется месить грязь в ботинках. Здесь на дороге движения почти не было, за двадцать минут стоянки мимо него проехал запыленный «УАЗик», и тягач протащил прицеп, груженый обрезной доской. Разин, удивившись своему аппетиту, доел все до последней крошки, собрал ружье и зарядил его.

Затем вытащил из тайника в переднем сидении пистолет. Проверил обойму, взвел курок, включил предохранитель и сунул под ремень. Скинул пальто, надел свитер поверх футболки. Повесил ружье на правое плечо стволом вниз, положил в карман горсть патронов. Ружье было легкое, как перышко, ствол не длинный, цевье и приклад березовые. Он влез левой рукой в рукав плаща из плотной прорезиненной ткани, другую сторону плаща просто набросил на плечо. С трудом устроился в водительском кресле и поехал дальше.

Справа осталась деревня, там работал продуктовый магазин, на площадке перед ним стоял небольшой автобус, дожидавшийся пассажиров. Потом попалась еще деревенька, застрявшая между лесом и озером, всего несколько дворов. Возле указателя поворота к лесничеству асфальт кончился, Разин, не свернув, поехал дальше.

Он вел машину и думал, что вот так вот нагрянуть сюда, без разведки, — дело небезопасное. Он представления не имеет, кто его встретит в доме лесника и как встретит. План действий много раз складывался в голове и так же легко рассыпался. Как быть, как действовать, чтобы взять Крапивина на простую хитрость, застать врасплох, — это был вопрос, не имевший ответа. Все, что произойдет дальше, — дело случая, тут как карта ляжет. Никакой сценарий наперед не напишешь и план не составишь. Но что можно сказать твердо, определенно? Что времени у Разина нет, ни одного лишнего дня. Ждать нельзя. Крапивин человек тертый, с опытом, после пропажи брата его может насторожить, спугнуть любая мелочь. Он уйдет в бега, — ищи его тогда. Однако одно правило в таких случаях есть, — лучше действовать просто, чем строить сложные схемы. Простые варианты — самые надежные.

Потянулся хвойный лес, потом просека, отделявшая четвертый участок лесничества от остального мира. Вскоре он оказался на открытом месте, остановил машину и выключил двигатель. Справа от дороги загородка из жердей, приделанных к столбикам, дальше полоса земли шириной метров двадцать с лишним, некрашеный деревянный дом с высоким крыльцом и мезонином. Свет в окнах горит, над трубой серый дымок. Слева от дома то ли сенной сарай, то ли гараж на две машины. Ворота распахнуты, видны светлые «жигули» с открытым багажником. Рядом другой сарай, поменьше, у стены поленница нарубленных дров. За домом широкая поляна и темная стена хвойного леса. Снег уже почти сошел даже здесь, раскисшая земля сочилась влагой.

* * *

Он вылез, незаметно переложил пистолет в карман плаща. Хотел надеть кепку, но передумал. Только поправил плащ на плече, за его складками ружье почти незаметно. К крыльцу вела утоптанная