Жена для императора (СИ) - Бесподобный Евлампий

Я прекрасно понимал, что очень скоро возьму ее. Более того, я мог взять ее еще этой ночью, прямо в ее покоях после того, как пробил мощную брешь в ее колдовском щите и каким-то неимоверным чудом сумел заковать во временную ловушку магической клетки, лишавшую могущественных сейм их ведьмовских сил. Я не просто заключил ее в этот страшный и смертельно опасный для любого человека энергетический круг, я буквально любовался каждой пройденной секундой. Как Иллария задыхается, как становится беспомощной и именно жалкой, оседающей на пол хрупкой девушкой, которая вот-вот должна умереть. А ее раскрытые во всю ширь бирюзовые глаза, глядящие в мои с неподдельным ужасом и мольбой о пощаде…

Я достаточно повидал за свою не такую уж и короткую жизнь смертей. Иногда, смерть смотрела и в меня с занесенной над моей головой жнеческой косой. Я видел, как умирали дети, старики, беспомощные женщины… Война и ее жертвы — неизбежны. К ним "привыкаешь", как к неотъемлемой части нашей темной сущности.

Я мог запросто убить Илларию в тот момент. Возможно даже подобные мысли и мелькали тогда в моей голове. И, честно говоря, я хотел этого не менее сильно, как до этого жаждал услышать от нее предсмертные стоны о пощаде. Но что-то все- таки заставило меня тогда сойти с места и практически на последних секундах остановить циклический разряд магической клетки. И едва ли это что-то было связано с мыслями о своем будущем наследнике.

Ведьма к тому времени уже потеряла сознание, но продолжала все еще дышать. Еле-еле. Будто на последнем издыхании. С выбеленным, как белокипенные простыни ее собственного ложа, лицом, с дрожащими и черными, как маркий уголь ресницами и приоткрытыми темными губками.

Моя уставшая за последние сутки длань сомкнулась тогда на ее лебединой шейке скорее не в порыве прощупать бьющуюся жилку. Это было моим первым к ней прикосновением, на грани жизни и смерти. На четком осознании, что только от моей воли зависело ее ближайшее будущее. Либо она умрет прямо сейчас от моей руки, либо…

В конечном счете, я надел на нее ошейник, тем самым поставив на его замке собственную печать единоличного хозяина и владельца. Снять его мог только я, как и запустить скрытую в нем магическую удавку. За все это время, Иллария ни разу не пошевелилась и не открыла глаз. Так что, мне ничего не стоило задрать ей юбку, распороть на груди корсаж и овладеть прямо там, на ковре у изножья ее императорского ложа, как самой обыкновенной девкой. Видимо, меня остановило от этой безумной идеи лишь четкое понимание, каким я буду при этом выглядеть грязным насильником — ничуть не лучшим безродной солдатни или мародером. Хотя в моих глазах она в те секунды совершенно не заслуживала тех почестей и первой брачной ночи, которые мы должны будем пройти вместе в ближайшее время. Ее удел — зачать от меня сына! Выносить и родить его — не больше, не меньше! Дарить ей часть своего имени и принимать в свою семью… Моя б воля — я бы продержал ее в подземелье, прикованную к каменной стене до первых родовых схваток.

Но эти гребаные Шайгарские законы, будь они неладны!

И куда, спрашивается, подевались все мои прежние к ней желания? — унизить, низвергнуть до уровня бесправной наложницы, заставить ползать в моих ногах и выполнять все мои грязные прихоти… Ведь, по сути, не успело пройти даже полных суток с нашего близкого знакомства, а я уже рассматриваю ее благородный профиль, вдыхая в полные легкие исходящий от нее аромат, с совершенно иными притязаниями на ее тело и душу. И, если мне кто-то скажет, что мое резко изменившееся к ней отношение не обошлось без ведьмовства, я точно рассеку надвое этого смельчака сию же секунду прямо на месте.

 A ведь Гриэль пыталась меня убедить в обратном! В том, что Иллария вовсе не Иллария.

Уполномоченный Его Императорского

Величества Элгралла Бочефа Йегарвилского, прямого наместника благороднейшего дома Галадона и властителя Восточных Пустошей с Семью морями Фанаэльского Пояса, — посол Четвертой

Империи шахир Эмас Кэммих Шебелфийский. Со свадебными дарами- подношениями и наилучшими пожеланиями от Элгралла Благочестивого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Волей-неволей, но пришлось перевести взгляд в центральную часть зала, где, кроме главного церемониймейстера, по красной дорожке ардорского ковра величественно шествовал посол Восточных Пустошей в сопровождении черных и намащенных до глянцевого блеска наложников. Если сам посол вышагивал налегке, в парчовых одеждах, в утыканной перьями чалме и пышных шароварах, изящно удерживая в правой кисти павлиний веер, то четверо рабов в менее богатых штанах, в коротких жилетках на обнаженных мускулистых торсах и с опущенными в пол глазами тащили далеко не налегке внушительные носилки из позолоченного эбонита. Причем сами носилки были доверху гружены золотыми коробами, корзинами и ларцами, в которых лежали или скрывались те самые подарки от щедрого правителя Четвертой Империи.

Прекраснейшая и Наимудрейшая из всех последних правительниц Ардора — драгоценнейшая жемчужина Бирюзового Моря и Двенадцати Провинций, благословенной Живыми и Мертвыми Богами Седьмой Империи! А также, ее не менее благороднейший избранник — непобедимый, несокрушимый, Величайший из Величайших наследников Теоросского Дома Дагнар Железнобокий! Спешу выразить искреннейшее почтение от моего щедрого, благосклонного и…

— Великие Боги! Я сейчас точно засну! Надеюсь, его вступительная речь не растянется до самой ночи? И… когда это он успел сюда добраться со свадебными подарками? Вы же только этой ночью захватили мой дворец? Или ковры-самолеты — здесь обычное дело?

— Ковры-самолеты? — сдержать ответный смешок на нежданную шутку-издевку от Илларии у меня никак не получилось. Я вообще не ожидал, что она вдруг сейчас заговорит и даже слегка склонит в мою сторону голову, понизив явно пьяный голосок до заговорческого шепота.

Казалось, чем больше она хмелела, тем явственней ощущался ее ничем не прикрытый со мною флирт. И тем сильнее меня тянуло перевести на нее свой не менее опьяненный ее близостью взгляд. Скользнуть по ее профилю чуть поплывшим взором, вдохнуть поглубже аромат ее волос и чистой кожи, возможно даже самому нагнуться еще чуть ближе к ее очаровательному ушку и что-то прошептать в ответ. И не забыть при этом накрыть ее тонкие пальчики своей горячей ладонью, ощущая, как они вздрагивают и ничего не могут сделать в супротив, особенно на мои легкие, подразнивающие ласки.

— Многие послы вместе с союзными войсками, уже давно ожидали у ворот Ардора, когда смогут вступить в палаты вашего дворца. О моих намерениях был осведомлен весь Шайгар. Как и о том неизбежном моменте, когда я захвачу вашу столицу. Это вы сопротивлялись до последнего, даже когда я вошел в ваши покои с великодушным для вас предложением о вашей добровольной капитуляции. Или вы уже забыли, как на мое предложение руки и сердца, вы ударили меня смертельным заклятием мгновенного испепеления?

— Ну почему же забыла?.. — она даже на меня не взглянула, когда начала отвечать. Лишь состроила надменно-насмешливую мину, наблюдая при этом за дипломатическими реверансами шахира Эмаса. — Такое разве забудешь? Особенно ваше выражение лица. Шутка ли дело, когда тебя пытается поджарить собственная невеста за неудачную попытку позвать ее замуж. По всем канонам классики жанра, она должна была упасть в ваши объятия в обмороке от неземного счастья.

— В тот момент я ничего другого от вас и не ожидал. Даже когда вы очнулись в подземелье и получили свой первый удар от Ворота Ведьм, вы продолжали смотреть на меня, как на самую омерзительную перед вами крысу. Вы готовы были принять тогда смерть, хоть от моей руки, хоть от чьей-либо еще… Но выйти за меня замуж…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит… сейчас вас что-то начало во мне смущать, особенно после слов ненавидящей меня всеми фибрами души Гриэль? — наконец-то она посмотрела мне в лицо, без какого-либо страха и с жеманным вызовом, с каким не рискнет взглянуть мне в глаза даже самая смелая или отчаявшаяся куртизанка. И меня в который раз за этот треклятый день обдало возбуждающим жаром. А ведь я достаточно разрядился сегодня перед походом на данное пиршество.