Поколение победителей - Павел Дмитриев

— Верусик, это был мой долг! — Александр резко вскинулся, — опять ты меня упрекаешь!

— Извини, извини. Но ты пойми! В 20-м Тухаческий поход на Варшаву готовит! Ленин бешеного ускорения требует. Сталин и главком Каменев его в этом всецело поддерживают, да и все ЦК тоже. И тут ты.

— Если им представить доказательства, то должны понять!

— Хорошо, пусть поверили, у нас вот тоже по Петру особых сомнений нет. Ты думаешь, они примут ноту Керзона и откажутся от своих идей? Или все равно атакуют, только не двести тысяч бойцов возьмут, а триста?

— Безусловно пойдут на Варшаву. Сомнений нет.

— И потеряют не сто тысяч, а двести. Рабочих и крестьян СССР.

— Но могут и победить!

— Хорошо, предположим Тухачевский возьмет Варшаву. Дальше продолжит экспорт революции? Пойдет на Берлин?

— Скорее всего. Хотя… — Александр задумался.

— Саша, добром бы эта победа не кончилась. Завоевать всю Европу большевики не могли. Теперь-то это очевидно! Но не в 1920-м!

— Выходит, самым правильным вариантом было остановиться на линии Керзона. Обойтись без потерь, сохранить авторитет и даже, при настойчивости дипломатов, получить что-то типа контрибуции.

— Именно! Но это совершенно не укладывалось в логику членов Политбюро РКП(б)!

Вера заметила, что муж перестал ее слушать, полностью погрузившись в свои мысли. Стараясь не мешать, она обновила чашки свежим чаем, и немного прибралась на столе. Александр разложил листочки, попросил карандаш, и еще раз быстро просмотрел написанное, отмечая некоторые места.

— Верусик, ты мое чудо! — Шелепин забросил злосчастный «план БЦС» обратно в папку. — не зря, совершенно не зря я решил показать все сначала тебе. Уже чуть было не решился на крайние меры…

— Допросы и в психушку? Как опасного диссидента? — Вера вздохнула, — все еще не повзрослел!

— Ты мне открыла глаза. В плане пришельца немало здравых идей, будет величайшей ошибкой их не использовать.

— Например?

— Ну хотя бы отменить Никитин подарок, Крым присоединить обратно к РСФСР. Пока это еще возможно в порядке ликвидации Хрущевских перегибов.

— Разве это реально? Ведь подарок…

— Если по просьбе Украинских товарищей, то почему бы и нет. Но Шелест с Подгорным на это наверняка не пойдут.

— А еще?

— Вернуть Абхазии статус республики, этот вопрос у них сейчас как раз активно обсуждается в среде интеллигенции. Петр разумно написал – разделить все за пределами РСФСР на небольшие и зависимые от центра части.

— Подло как-то, по иезуитски, — сморщила нос Вера, а в технических вещах?

— С компьютерами все очевидно, нужна специальная программа по из разработке, типа звездной или атомной. — Александр скривился, — но как бы на самом деле для этого не пришлось сворачивать часть космических исследований.

— Тебе это не дадут сделать, Леня только ждет, на чем сломать. Последний раз помнишь, в гостях у него?

— Так это когда еще было…

— Он на тебя так смотрел, думал, его никто не видит. — Вера многозначительно хмыкнула, — примеривался как лучше придушить, сразу, или чтоб помучилась.

— Все время приходится ждать подвоха, — вздохнул Александр, — как вариант, можно начать работу по ЭВМ в рамках космических исследований, а пока не будет результатов, всячески тормозить дальние запуски. В истории Петра более 50-ти космических аппаратов было отправлено на Луну, Марс и Венеру без особого результата. Раскидали народные деньги по космосу!

— Тут тебе виднее, — засмеялась жена, — я так и не поняла до конца отношения в вашей банке с пауками.

— Сплошные вопросы и проблемы. Черт! В 15–30 ко мне Кучава должен прийти с отчетом! Убегаю!

Проводив Митрофана Ионовича взглядом до двери кабинета, Александр наконец перевел дух. Рубашка на спине предательски набралась влагой за каких-то двадцать минут разговора. Не человек, а хитрая лиса с зубами матерого волка![27]

Недавним собеседникам уже приходилось встречаться множество раз. Как лично, так и на различных мероприятиях. Статный щеголь-грузин всегда выделялся по особому сидящем на широких плечах пиджаком, с прямыми и жесткими на вид бортами. Частые заграничные командировки изменили его жесты и мимику, придали им едва уловимый оттенок лоска и изысканности, который, тем не менее, резко диссонировал с окружающими функционерами.

Их отношения следовали извечному канону начальник-подчиненный. Товарищ Шелепин с прямой спиной и свинцовым взглядом с начальственного кресла выслушивал доклад товарища Кучавы, иногда давал распоряжения сухим голосом. Александр прекрасно знал, что именно таким формальным поведением заслужил в свою бытность Председателем КГБ нелюбимое прозвище «Железный Шурик». Но поделать с собой ничего не мог.

Сегодня все получилось по другому, как будто в его душе сломался тот самый стальной стержень. Он встретил Митрофана в паре шагов от своего стола, разко пожал руку, и чуть полуобняв, усадил его за стол, который ножка от «Т». Сам, даже не присаживаясь, попросил секретаря оформить чаю, и сел на стул напротив гостя. Так посоветовал заместитель, Павел Кованов, который шесть лет проработал вторым секретарем ЦК КП Грузии.

Аппаратный волк выдал свое немалое удивление лишь заинтересованным блеском глаз. И начал привычный рассказ о ситуации, по количеству трескучих фраз и стандартных партийных оборотов больше похожий на доклад съезду партии. Шелепин это предполагал заранее, поэтому сразу прервал речь, попросив человеческим языком объяснить цифры в аналитической записке, которую товарищ Кучава должен был подготовить.

И вот тут-то стереотип подвел Митрофана. Старый Сталинский опыт приучил его быть готовым к любому повороту событий. В его папке из темно-коричневой кожи «под крокодила» было три (!) записки. Полная, позитивная и парадная. Лежали они вместе, обычно в удалении от чудовищно огромного начальственного стола не составляло никаких проблем выбрать подходящий ситуации вариант. Сделать это на расстоянии полуметра от рук Александра Николаевича оказалось невозможно.

Со словами «давайте, я посмотрю» Шелепин быстро вытащил всю пачку бумаг на свою сторону стола. И уже через несколько минут он поднял удивленные глаза на собеседника. Количество попавших на заметку КПГК случаев отличалось минимум на порядок. Референта с чаем хотелось расстрелять – на столько не вовремя он притащил свой поднос.

Впрочем, может быть к лучшему, товарищ Кучава вполне понимал невербальные методы общения. Поэтому дальше пошел простой и откровенный разговор, лишь слегка исковерканный эзоповым Цкшным языком.

После небольшого прощупывания позиций Митрофан Ионович вполне оценил предложения Шелепина «по выявлению отдельных комбинаторов, жуликов, шантажистов, которые добирались нечестным путем до руководящих постов». С учетом ситуации, сложившейся в республике после выноса из Мавзолея тела Сталина, шансы на успех были как никогда высоки.[28] И опытный аппаратчик согласился на большую игру, тем более, по мнению старого коммуниста «протекционизм, местничество, землячество, карьеризм на почве родственных связей и коррупции», давно стали проблемой некоторых партийных руководителей.

После чего было решено всерьез заняться расследованием случаев злоупотреблений на промышленных предприятиях республики. Для успешного решения поставленных ЦК КПСС задач делать это нужно совместно со специальной группой КГБ по контрабанде и незаконным валютным операциям, которую товарищ Семичастный сформирует для помощи своему Грузинскому коллеге, генерал-лейтенанту Инаури. Тому самому, что проводил из Пицунды Никиту Сергеевича полгода назад.[29]

Также была предложена прямая работа с постами КПГК на предприятиях и заводах, минуя Председателей местных комиссий, по совместительству Секретарей обкомов и горкомов. Ведь отдельные партийные руководители могут по нелепой случайности предупредить преступников. Ошибутся номером телефона, к примеру.

Потом немного поговорили о здоровье 63-х летнего Первого Секретаря ЦК КП Грузии товарища Мжаванадзе. Александр просил при случае передавать ему привет и пожелания успехов в работе. Дополнительно поинтересовался, как идет карьера Эдика Шеварднадзе, и удивился, что такого полезного для партии коммуниста еще не приняли в члены республиканского ЦК.[30]

Попрощались тепло, как игроки одной команды. И только после ухода Митрофана Ионовича Шелепин ощутил, на сколько был ранее за пределами интриг ЦК. Как не задумываясь, искренне верил лидеру, прикрывал ему спину, беспощадно громил врагов и заблуждающихся друзей.

Мир изменился. Разговоры и дела последних лет заиграли новыми красками, стали восприниматься на совсем ином уровне. Том самом, где непримиримая борьба со взяточниками и партийными перерожденцами превращается в продвижение нужных людей по коридорам власти. А личные отношения ставятся куда выше законности и справедливости. Так в нем умер «Железный Шурик».