Потрясая мои мысли (ЛП) - Валентайн Мишель

Возможно, завтра в это же время она сбежит от меня.

Я веду Обри в маленький бар. Ее крошечная рука идеально вписывается в мою, когда я держу ее рядом. В баре темно и только освещение над баром обеспечивает свет вокруг комнаты. Несколько пожилых мужчин сидят у стойки, ссутулившись, и разговаривают с барменом. Именно на такую атмосферу я и рассчитывал. Мило и уединенно.

Довольно современный музыкальный автомат играет старомодную кантри-песню, когда мы идем к бару.

Барменша лет тридцати с небольшим приподнимает бровь и перекидывает каштановые волосы через плечо.

— Удостоверения личности?

Прошло много времени с тех пор, как меня в последний раз просили предъявить документы. Приятно сознавать, что она совершенно не знает, кто я такой.

Дважды проверив их, она спрашивает:

— Что я могу вам предложить?

Я поворачиваюсь к Обри.

— Выбор за леди.

Она улыбается.

— Два «Будвайзера», пожалуйста.

Бармен кивает и уходит за нашими напитками. Я прислоняюсь к стойке бара и жду вместе с Обри. Сегодня она выглядит исключительно красивой. Ее длинные рыжие волосы падают на плечи свободными волнами, а зеленый топ на бретельках подчеркивает фантастическую грудь.

Она улыбается мне, когда замечает, что я пялюсь на ее сиськи.

— Видишь что-то, что тебе нравится?

Я смеюсь.

— Я пытаюсь определить, что мне больше нравится — твоя задница или сиськи. Обычно я предпочитаю грудь, но твоя задница в этих джинсах… я буквально хочу ее укусить.

Она хихикает.

— Я думаю, ты уже сделал это один или два раза прошлой ночью.

Провожу кончиками пальцев по всей длине ее руки.

— И я не могу дождаться, чтобы сделать это снова.

Воспоминания о прошлой ночи переполняют меня, и она права. Я помню, как дарил ей любовные укусы в эту вкусную маленькую попку. Мой член дергается при мысли о том, чтобы снова раздеть ее, и я ерзаю на месте.

Я уже собираюсь сказать «к черту разговоры, давай вернемся к траху», когда бармен протягивает нам пиво.

— С вас в семь пятьдесят.

Я достаю свой бумажник.

— В этом заведении нет счета?

Брюнетка качает головой и смотрит на мои татуированные предплечья.

— Только не для незнакомцев.

Я мог бы сказать ей, что могу купить это место с помощью своей дебетовой карты, но это заставило бы меня выглядеть высокомерным ослом, не говоря уже о том, чтобы сорвать мое прикрытие.

Я кладу на стол две пятидесятидолларовые бумажки.

— Этого должно хватить на некоторое время.

Она берет их и подносит к свету, когда мы поворачиваемся и садимся в конце бара. Котенок сидит по одну сторону угла, а я — по другую, чтобы мы могли смотреть друг другу в лицо.

Она делает глоток пива и выжидающе смотрит на меня.

— Так что же ты хочешь узнать обо мне?

Я с трудом сглатываю. Это совершенно новый опыт для меня. Обычная моя уверенность исчезает.

— Я… э-э-э… не знаю. Как насчет того, чтобы начать с ответа, почему ты решила дать мне шанс?

Она ковыряет этикетку на своей бутылке.

— Я не совсем уверена. Это идет вразрез со всем, ради чего я сюда приехала.

Я откидываюсь на спинку стула. Интересно.

— И каковы были твои намерения, когда ты связалась со мной?

Она заправляет прядь волос за ухо.

— Мне даже стыдно об этом говорить.

— Я уже видел тебя голой. Между нами больше нет стыда, Котенок. Колись.

Обри делает еще один глоток, и мой желудок сжимается. Что бы она ни собиралась сказать, это будет полный отстой. Я вижу это по тому, как напряжено ее тело.

Через пару долгих секунд она вздыхает.

— Ты вроде как мой последний загул.

Я хмурю брови.

— И что это должно означать?

— Моя мать наседает на меня, чтобы я перестала гоняться за такими, как ты.

Я поднимаю проколотую бровь.

— Такими как я?

По ее щекам разливается румянец.

— Да, ну ты знаешь. Плохие мальчики. Засранцы. Парни, которые печально известны тем, что разбивают сердца.

Я ненавижу саму мысль о том, что до меня были придурки, которые не могли видеть, насколько она удивительна. Не говорю, что я лучше, но, по крайней мере, я узнаю что-то особенное, когда оно передо мной. Из-за этого мне ещё сильнее хочется показать ей, что я стою того, чтобы попробовать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так что же заставило тебя передумать? — спрашиваю я.

Она закусывает губу и смотрит на меня невинными глазами. Затаив дыхание, я жду ее ответа.

ОБРИ

Поиски ответов Зака застают меня врасплох. Я никогда не думала, что он когда-нибудь заинтересуется чем-то большим. Кажется, для него я определенно выделяюсь среди остальных.

Он терпеливо ждет моего ответа. Я знаю, что могу построить или разорвать наши отношения тем, что говорю.

Пожимаю плечами.

— Я не могу этого объяснить. Просто чувствую, что между нами есть какая-то связь…

Он хмурится.

— Но? Это предложение звучит так, будто есть «но».

— Моя семья немного… встревожена.

— А какое отношение к нам имеет твоя семья?

Я перевожу взгляд с его проколотой брови на выпуклые мышцы татуированных предплечий.

Он напрягается.

— Ты хочешь сказать, что боишься того, что они подумают обо мне из-за того, как я выгляжу?

Я прикусываю губу.

— Дело не только в твоей внешности. Твоя карьера…

Он допивает пиво, а затем делает знак бармену принести еще одну.

— Я знаю, что ты слишком хороша для меня. Поверь мне. Понимаю это, но думаю, если ты дашь мне шанс, я отлично умею очаровывать мам.

Я протягиваю руку и касаюсь его руки.

— Я говорю это не для того, чтобы обидеть. Я думаю, ты удивительный человек, но мужчины и раньше причиняли мне боль. У меня никогда не было хороших отношений. Моя мама, она была рядом после каждого разбитого сердца, чтобы помочь собрать осколки. Она уже много лет уговаривает меня найти хорошего парня, такого, который будет любить меня и будет рядом со мной, чтобы остепениться. После того как последний мужчина, с которым я встречалась, разрушил меня, я решила, что она права. Если я хочу быть счастливой, думаю, мне нужно что-то изменить.

Он проводит пальцем по узорам на тыльной стороне моей ладони.

— Значит, ты хочешь скрыть свою истинную сущность? Ты думаешь, что это сделает тебя счастливой?

Я пожимаю плечами.

— Это лучше, чем все время быть несчастной.

Несколько мгновений никто из нас не произносит ни слова. Быть полностью честным с кем-то — это истощение. Я не могу сказать, о чем думает Зак, но по тому, как слегка опустились его плечи, могу сказать, что он разочарован. Если бы мы жили в одном городе, и он не был бы знаменитой рок-звездой с постоянным искушением в виде других женщин, я бы была благосклонна к идее иметь с ним отношения. Но при данных обстоятельствах, не могу снова рисковать своим сердцем. Я, возможно, просто не переживу этого.

— Ты права, — говорит он. — Я, наверное, не тот парень, которого ты ищешь. Я не из тех, кто любит белый штакетник. Все, что было бы между нами, вероятно, рано или поздно закончится.

Даже если это в основном то, что я сама сказала ему, боль от отказа не становится меньше. Я сдерживаю эмоции и небрежно улыбаюсь ему.

— Хорошо. Я бы все равно хотела провести с тобой больше времени и остаться друзьями.

Он сжимает губы в тугую линию, прежде чем взять свое пиво и чокнуться с моим.

— Друзья.

Несмотря на то, что я получаю именно то, о чем просила, почему-то у меня в животе образуется пустота разочарования.

— Ну, если этот уик-энд для нас последний, я видел кое-что в паре магазинов отсюда, что хочу купить для тебя, — говорит Зак с усмешкой, хватая меня за руку.

Судя по выражению его лица, это не сувенирный брелок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что же это?

Он пожимает плечами.

— Кое-что, к чему я хочу, чтобы ты отнеслась непредвзято.

Мы выходим из бара и попадаем в прохладный техасский ночной воздух. Длинные, играющие на гитаре пальцы Зака обхватывают мои, когда мы идем рука об руку по улице мимо всех маленьких магазинчиков. Мне бросается в глаза светящаяся белая вывеска с красными буквами. Она гласит: «Территория Шалостей».