Удачная охота - Павел Кузнецов

Здание Императорской канцелярии впечатляло. Фактически это был роскошный дворец, размерами превосходящий все, виденные мною до этого. По всему выходило, чиновникам здесь жилось неплохо, их уважали и способствовали их быстрому размножению. В тёплом свете, исходящем от Императора, для них создавались наиболее благоприятные, буквально тепличные, условия. У нас в гарнизонах их положение было, мягко говоря, иным, я уж не говорю о частых случаях укорачивания на голову особенно въедливых и склочных представителей этого народа. Так что я не собирался потакать чиновничьей братии, полный решимости побыстрее закончить с формальностями.

Началось всё с того, что я попытался предложить альте подождать меня на улице, но она лишь отрицательно мотнула головой, лукаво улыбаясь. — «Хочу на это посмотреть», — прокомментировала она вслух своё решение. Мне оставалось лишь пожать плечами и начать озираться по сторонам, разыскивая, куда же тут приткнуть лошадей. Возле ведущей к громадным дверям не менее громадной лестницы никого не оказалось, если не считать какого-то спешащего по ступеням серенького человечка. Я не стал заморачиваться, пустив коня лёгкой рысью прямо на ступени, догнал человечка и любезно так, сквозь зубы, поинтересовался.

— Вас не затруднит отвести наших лошадей в конюшню? — на мою просьбу человечек втянул голову в плечи и попытался обойти возникшую перед ним чёрную громадину лошади. Вдруг человечек пропал из поля моего зрения, а когда я понял, в чём дело, он уже бежал наверх, сломя голову: оказалось, он пролез под животом моего коня, который от такой наглости растерялся не меньше седока и даже начал пофыркивать.

Человечек воспользовался полученной форой, и успел забежать за дверь, так что пришлось мне искать новую жертву. Следующие минут десять я, под звонкий смех альты, пытался выловить ещё какого-нибудь работничка канцелярии. Они иногда появлялись на ступенях, но, только завидев меня, пытались пройти, проползти или пролететь мимо. Не знаю уж, что во мне было такого особенного, но чиновники предпочитали держаться от меня подальше. Пару раз из дверей высовывались новые работнички, желавшие, по всей видимости, покинуть здание канцелярии по своим безусловно чрезвычайно важным делам, но, завидев меня, тут же ныряли обратно. Окончательно меня добило поведение какого-то их начальника, который подъехал к ступеням на роскошной карете. Сначала он гордо покинул своё седалище, и, уже занося было ногу на ступеньку, заметил меня. Его спесивая физиономия вмиг приобрела растерянный вид и землистого оттенка цвет, он подхватился и, запрыгнув обратно в карету, застучал колёсами и копытами прочь от здания. Это было последней каплей, я повернулся к своей женщине и коротко бросил ей:

— Поедем на лошадях, — чем заслужил новый взрыв смеха и озорной, полный удали взгляд зелёных глаз. Мы метнулись по ступеням вверх, выбивая из лестницы дробные звуки, а на самом верху я резко слетел с седла, ногами сильно ударив в казавшуюся тяжёлой створку двери. Она отлетела вовнутрь, я вскочил обратно в седло, и мы ворвались в широкий холл, звоном копыт предупреждая местную братию о нашем прибытии. Оказалось, что у дверей уже скопилось человек восемь, и, стоило нам ворваться внутрь, как они горохом посыпались наружу.

— Они что, специально ждали, когда мы въедем сюда на лошадях? — я даже растерялся от такого отношения. Женщина в ответ только сверкнула на меня глазами, указав куда-то вдаль по коридору. Я посмотрел туда, куда указывала женщина, и увидел тройку гвардейцев, лихо скачущих нам навстречу на рысях. На автомате мы обменялись с продефилировавшими мимо офицерами воинским приветствиями, и я резко рванул коня в галоп. — «Всё, пора кончать этот базар!»

На другом конце коридора, прямо у стены, расположился маститый чиновник. Он сидел за столом и что-то записывал на листе бумаги. Поравнявшись со столом, я, не вылезая из седла, навис над чиновником и коротко поинтересовался:

— Где я должен отметиться?

— Вас не затруднит пару минут подождать, господин офицер? — чиновник продолжал писать, лишь на секунду подняв на меня глаза, и тут же склонившись обратно.

— Затруднит, — холодно бросил я, слезая с коня и протягивая руку к мечу за спиной.

— Так я и знал, — тяжело вздохнул писака, откладывая перо и поднимая на меня взгляд.

— Что знали? — немного опешил я.

— Что вы не станете ждать. Как и все гвардейцы до вас.

— Хватит мне зубы заговаривать, отмечайте, где нужно.

— Понимаете, господин офицер, пока я не отмечу предыдущих, я не могу отметить вас. Вот сейчас впишу в бумагу господ офицеров, а затем незамедлительно впишу и вас, — его взгляд наполнился мольбой, человеку было очень тяжело на его рабочем месте.

— По дороге к вам я видел много народу, почему никто не посадит ещё одного работника, чтобы не заставлять офицеров ждать? — поинтересовался я, немного оттаивая.

— У них другая работа и… офицеры нечасто жалуют нас своим вниманием.

— На воротах мне сказали, что каждый обязан отмечаться.

— Ну… в ваших же уставах этого правила нет, вот и не спешат гвардейцы в канцелярию, резонно полагая, что им всё равно ничего не будет, если не отметятся.

— Тогда чего я тут с вами время теряю?

— Просто представьтесь, пожалуйста, и можете ехать по своим дела, — пошёл на попятный чиновник.

— Вереск эль Дарго, лейтенант, — с этими словами я вскочил на коня и дал тому шенкелей. Конь напоследок фыркнул почти в самое лицо писаке, и помчал к выходу.

— Должен признать, вы очень сдержанный и рассудительный молодой человек; офицеры до вас разрубили мне стол, посчитав это самым лучшим способом «отметиться», — грустно прокричал мне вдогонку чиновник. Я только хмыкнул, а скакавшая рядом Виктория разразилась новым приступом своего журчащего смеха.

Аккуратно спустившись по ступеням, мы вновь оказались на площади перед канцелярией. Те трое офицеров, с которыми мы обменялись приветствиями, стояли здесь же, почему-то не спеша уходить. Стоило нам спуститься, как один из них отделился от своей компании и подъехал к нам.

— Простите, госпожа, вы ведь настоящая альта? — поинтересовался он у моей спутницы. Улыбка с её лица тут же пропала, теперь на нём была холодная сосредоточенность, замешанная на подозрительности. Однако женщина посчитала возможным ответить.

— Что вам угодно, сударь?

— Знаете, я всегда мечтал потрогать косу настоящей альты, — затем, подавшись немного вперёд, молодой офицер в чине младшего лейтенанта тихо добавил, — и мы тут поспорили с товарищами, что вы ни в коем случае не дадите до неё дотронуться.