Естественный отбор - Максим Милованов

Кирилл между тем уже стоял возле птицы и что-то внимательно слушал, прижав к уху трубку.

Через минуту он произнес:

– Хорошо, мам, сейчас заеду!

Он повесил трубку и повернулся к Кире:

– Мне нужно отлучиться на полчасика. Доеду до гостиницы и обратно. Хорошо?…

– Хорошо, – ответила девушка. Что еще она могла ответить?…

После разговора с мамой на душе всегда оставался какой-то странный осадок. Кирилл, безусловно, любил ее, но любовь проявлялась довольно своеобразно. Они могли часами разговаривать по телефону, но вот когда встречались… Кирилл не мог вынести проницательного взгляда темно-карих глаз. Ему всегда казалось, что они видят его насквозь, проникают в самую душу и выворачивают ее наизнанку. Он не мог врать матери, и тем не менее приходилось делать это. Последнее время все чаще и чаще…

Выйдя из домика для гостей, Кирилл почувствовал заметное облегчение. Сегодня ее вопросы били не в бровь, а в глаз. Никогда раньше таких вопросов слышать не доводилось.

«Чем ты занимаешься, сынок? Когда ты последний раз был в церкви? Почему до сих пор не завел себе постоянную девушку?…»

…В ответ вранье, вранье и еще раз вранье. "Ей не дает покоя мысль о Наставнике, – усмехнулся про себя Кирилл. – Наша близость с Наставником пугает ее. Ну и что? Зачем он взял меня под свое крыло? Какая разница! Он дает мне самые трудные и ответственные задания… А вот интересно, – подумалось ему. – Наставник лично убивал кого-нибудь? Возможно, что нет. Зачем? Он обладает грандиозным даром подчинения своей воле. В его присутствии любой человек превращается в человечка, в маленького, пугливого человечишку. «Людишки, – часто повторял Наставник, – это жалкое стадо, которому нужен пастух. Именно для того эти никчемные людишки придумали себе Бога. Им нужно кого-то бояться, кому-то поклоняться и перед кем-то пресмыкаться, и как только ты поймешь это – жить становится намного легче. Из маленького человечка ты сразу вырастаешь в пастуха».

«Интересная теория, – вздохнул Кирилл, снова садясь в автомобиль. – Немного, правда, отдает манией величия, психической болезнью, которая называется „сверхценная идея"… Но почему она спросила про церковь? Неужели догадалась, чем я занимаюсь?»

Двигатель тихо заурчал, и машина медленно тронулась. Кирилл включил радиоприемник. Оттуда донеслась детская песенка:

Из чего же, из чего же, из чего жеСделаны наши мальчишки?…

Распахнув дверь в спальню, он увидел на кровати спящую Киру. Сбросив одежду, Кирилл пробрался под одеяло и прижался к ее жаркому телу.

– А я боялась, что ты уехал совсем, – сонно промурлыкала она. – Теперь-то я тебя никуда не отпущу, ты теперь в плену.

– Кстати, – опомнился вдруг Кирилл. – А что ты сказала родителям?

– Ничего, – засмеялась девушка. – Я оставила им записку. Написала, что уехала с очень хорошим человеком на пару дней.

– А откуда ты знаешь, что я хороший человек? У хорошего человека есть какие-то особые признаки?

Кира на секунду задумалась.

– Мне так кажется. Не исключено, конечно, что ты коварный злодей-искуситель, который отвезет меня завтра в гарем к однорукому старику миллиардеру… Но я вижу, что в тебе есть что-то такое…

– Какое?

– А вот такое! – Девушка вдруг прыгнула на Кирилла и быстро уложила его на лопатки. – Моли, злодей, о пощаде или тебе несдобровать!…

Глаза Кирилла, как ни странно, потухли. Он прижал девушку к себе и на минуту отключился. Такое на него иногда находило. В разгар веселья или занятий любовью им вдруг овладевало какое-то странное оцепенение, и он вспоминал минуты своего унижения, которые не могли вытравить из его памяти ни деньги, ни женщины, ни вино. Он вспоминал ту далекую пору, когда был зеленым юнцом, нерешительным, боящимся призыва в армию. Этого Кирилл боялся, этого боялась и его мать. Она настаивала на поступлении в институт, но ему не хотелось учиться. Впрочем, выбора не было. Пришлось думать об институте. В какой – не имело значения. Поступил в политехнический. Учеба давалась легко. Иногда было даже интересно. Но тут правительство отменило отсрочку от призыва в армию всем без исключения студентам, и перспектива оказаться в камуфлированной одежде где-нибудь на Кавказе снова появилась перед Кириллом. И тут он впервые услышал об отце. Столько лет мать избегала разговоров о нем, а однажды вечером вдруг сказала:

– Ничего не поделаешь, придется обратиться к отцу.

Вздыхая, мать набрала номер телефона и после короткого разговора куда-то ушла… Когда вернулась, смотреть на нее было страшно. Открыв бутылку водки, мать налила себе полный стакан, чего не делала никогда в жизни, и полностью осушила его.

– Этот мерзавец от тебя отказался. Подлец! Как я могла любить такого?…

Она плакала очень долго. Выпила почти всю бутылку водки. Потом ее рыдания стихли и она снова взяла в руки телефон.

– Есть еще один человек. Уж он-то точно поможет.

Взяв трубку, она вдруг прошептала:

– Господи, прости, что я делаю это!

Спустя некоторое время Кирилл впервые увидел Наставника. Мать была рядом. Кирилл заметил, что Наставник очень странно смотрел на нее. Глаза его как будто вспыхивали, и он тут же переводил взгляд на Кирилла. За весь вечер гость не проронил ни слова, слушая, как мать последними словами ругает какого-то типа со странным прозвищем Советник. Только в конце разговора Кирилл догадался, что этот Советник и есть его отец. Понял он и то, что всю троицу – мать, отца и странного старика, сидящего в кресле, связывали какие-то сложные отношения. В какой-то момент они разошлись по непонятной причине и встретились вновь лишь спустя много лет.

Выслушав мать, странный гость поднялся и взял в руки свою шляпу. В дверях он произнес лишь два слова: «Я помогу». И в эту минуту Кирилл вдруг осознал, что произошел поворот в его судьбе…

– Кирилл!

Его кто-то сильно тряс за плечи. Он открыл глаза и увидел испуганное лицо Киры.

– Господи! Как я испугалась. Я думала, ты потерял сознание. Больше не пугай меня так.

Кирилл приподнялся:

– Вставайте, сударыня! Нам предстоит прогулка на катере по сказочным местам…

Катер плавно воткнулся в песок. Двое путешественников соскочили на берег и начали карабкаться по крутому склону.

– Сейчас я тебе кое-что покажу, – произнес Кирилл, когда они были почти наверху. – С озера этого не видно.

Взору открылась красивая старая церковь.

– Она построена без единого гвоздя, – объяснил Кирилл.

На фоне ярко-алого заката по небу плыли пурпурные, фиолетово-серые, жемчужные облака. Силуэты темных неподвижных елей со всех сторон окружали озеро, по темной глади которого лишь изредка пробегала легкая рябь. Глубокая тишина царила вокруг.

– Давай разожжем костер, – предложила Кира и тут же принялась собирать дрова.

«Просто мотор, а не девчонка», – улыбнулся про себя Кирилл, не собираясь помогать ей. Он побрел к церкви. Пробрался внутрь и по витой деревянной лестнице с полусгнившими ступенями вскарабкался на самый верх, туда, где когда-то висели колокола. Кирилл забирался сюда уже седьмой раз – семь раз довелось ему побывать в загородной резиденции Наставника… Он обычно селился в летнем домике и никак не мог понять, отчего его мать всегда останавливалась в гостинице. В дом у озера она приезжать отказывалась даже тогда, когда там был сын. Странно, очень странно!

Кирилл снова вспомнил Наставника. Одну их встречу, которая перевернула его жизнь…

Однажды мать уволили с работы. Прогнали из фирмы, где она работала товароведом. Ее шеф по фамилии Жукинс растратил больше половины денег фирмы и все списал на мать, причем так ловко, что комар носа не подточит. Жукинс потребовал, чтобы она выплатила долг. Из квартиры в оплату долга ушло почти все более или менее ценное. Но этого оказалось мало. Оставалось еще четверть суммы. Тогда Жукинс предложил матери погасить долг в обмен на интимную встречу. Мать категорически отвергла притязания бывшего шефа, а на следующий день от него пришли люди и заявили, что если она не отдаст остальное, то ее вместе с сыном вытряхнут из квартиры.

Впору было снова обратиться к Наставнику, но мать заняла у знакомых денег и отдала долг. Устроилась на работу в другое место и почти год работала на погашение долгов. Но Жукинс не оставил ее в покое. Однажды он явился со своими холуями, когда Кирилла не было дома, и чуть не добился своего силой… Помешала соседка, услышавшая шум и пригрозившая вызвать милицию. Вот тогда Кирилл отправился к Наставнику.

– Ну и что ты собираешься предпринять? – спросил его Наставник, выслушав сбивчивый рассказ Кирилла.

– Я убью этого ублюдка!

– Ух! Как страшно, – засмеялся Наставник. – Не думай, что это так просто – убить человека. Сказать намного легче, чем сделать. Только в кино все легко, пиф-паф и готово. Чтобы сделать «пиф-паф», нужно твердо знать, на что идешь.