Моя голубка - Айрис Джоансен

— Правда? Как жалко, — проговорила она с самым невинным видом. — А я-то надеялась, что и в следующий раз будет не хуже.

— Чертовка! — Рэнд намотал ее кудри на палец, оттянул ее голову назад и легко поцеловал. — Разве ты не понимаешь, что сейчас не время для ехидного ирландского юмора? Ты что, не сознаешь всю торжественность момента, женщина? Ты же только что принесла свое юное тело и свою непорочную девственность в жертву моему ненасытному желанию!

— Я и вправду не заметила, — беззаботно сказала она. — Должно быть, ты сделал это очень умело. — Она подняла на него глаза, в которых плясали веселые огоньки. — Что же до твоей ненасытной страсти, то мне кажется, что ты более чем пресыщен.

— Только временно, — хмыкнул он, прижимая ее голову к своему плечу. — Даже неугомонные сатиры иногда нуждаются в отдыхе.

Шина засмеялась.

— Я рада, что ты мне все объяснил, — шаловливо заметила она. — Мне не хотелось бы думать, что я полностью истощила твою силу.

— Истощила! — возмутился Рэнд и отвесил ей внушительный шлепок. — Мы еще посмотрим, кто будет истощен к утру, моя дорогая. Да ты неделю не сможешь подняться с постели! Я вижу, что мне надо серьезно заняться твоим воспитанием, а то из тебя выйдет необычайно сварливая жена.

Шина замерла.

— Жена? — тихо переспросила она.

Она как-то не успела задуматься, к чему может привести ее любовь к Рэнду. Осознание своего чувства сопровождалось таким бурным занятием любовью, что она просто потеряла способность логически мыслить.

— Да, жена, — твердо повторил Челлон. — Мы завтра же летим в Лас-Вегас, чтобы пожениться.

Шина инстинктивно дернулась, стараясь отпрянуть от Рэнда, но ее движение было тут же пресечено его сильными руками. Она растерянно покачала головой.

— Ты очень спешишь, — запротестовала она. — Я не могу вот так взять и выйти замуж, не успев все обдумать. — Она отодвинулась от его горячего тела, и в этот раз он не препятствовал ей.

Глаза Рэнда сузились, а выражение ленивой расслабленности исчезло с лица.

— А о чем тут думать? — удивился он. — Ты нужна мне, а я нужен тебе, я в этом уверен. И не говори, что не веришь, что я могу сделать тебя счастливой. — Он горько улыбнулся. — Я готов держать тебя в постели все двадцать четыре часа в сутки, чтобы достичь этого.

Шина села, укрывшись клетчатым покрывалом до подмышек, и поправила рукой свои растрепанные волосы.

— Но у меня есть свои обязанности, — беспокойно возразила она, кусая губы. — Мне нужно думать о карьере и о дяде Донале. Я же не могу бросить все, над чем работала последние годы, и уйти вот так, без единого слова. — Она виновато посмотрела на Рэнда. — Я должна дать ему время привыкнуть к этой мысли. Дай мне полгода или год, чтобы я выполнила намеченные планы, и позволь мне постепенно подготовить его к моему уходу.

— Ни за что, — резко бросил Челлон, тоже садясь. — Я не отпущу тебя обратно к О'Ши. Я куплю для тебя лучшие сценические площадки, если ты намерена продолжать свою карьеру, но не позволю этому негодяю опять распинать тебя.

— Ты не понимаешь, — беспомощно возразила Шина, глядя в его суровое, решительное лицо, на котором застыло упрямое выражение.

— Нет, это ты не понимаешь, — вспыхнул Челлон, сверкая золотистыми глазами. — Ты можешь выйти за меня завтра и позволить мне любить тебя и заботиться о тебе до конца жизни, или же мы сохраним теперешний «статус-кво». Другого выбора у тебя нет.

— Неужели ты будешь и дальше держать меня своей пленницей? — поинтересовалась Шина, недоверчиво глядя на него. Ей и в голову не могло прийти, что после того, что сейчас произошло между ними, он может вернуться к своей роли тюремщика.

— Не сомневайся, буду. Возможно, ты не любишь меня, но у нас все равно достаточно много общего для успешного брака, и ты это отлично знаешь сама. — Его губы сжались. — Но я ни за что не соглашусь, чтобы ты вернулась к своей прежней жизни, так что лучше решайся скорее, а то останешься моей «гостьей» до тех пор, пока не превратишься в седую старушку.

Это она-то его не любит? Шина до боли прикусила губу, чтобы остановить слова, уже готовые сорваться с губ. Искушение сдаться на его милость было почти непреодолимым. В эту минуту мысль принадлежать ему полностью на всю жизнь была более желанной, чем что-либо иное в жизни. Но именно поэтому Шина понимала, что не должна сейчас ничего говорить о своем чувстве. Если Челлон поймет, как много он для нее значит, то вообще перестанет считаться с ее возражениями.

— Мы ведь оба знаем, что ты не можешь держать меня здесь до бесконечности, — тихо возразила она, избегая его пристального взгляда. — Я уже сказала, что у меня есть определенные обязательства. Почему ты не хочешь меня отпустить?

— Ни за что! — грозно прозвучало в ответ. — Я, может быть, и не смогу держать тебя до бесконечности, но могу делать это достаточно долго. Ты, конечно, слишком неопытна и не понимаешь, что такой секс, который был у нас сегодня, может привязать, как наркотик. Дай мне еще месяц, и ты не сможешь жить без меня.

— А если я откажусь заниматься с тобой сексом? — холодно спросила Шина. — Нельзя привыкнуть к тому, чего не делаешь.

Челлон язвительно ухмыльнулся.

— Вот об этом мне нечего беспокоиться. Ты у нас очень страстная леди, Шина. — Он небрежно протянул руку, чтобы погладить ее грудь через покрывало, и ее сосок вмиг отозвался. Рэнд насмешливо поднял бровь. — Видишь? — спросил он. — Ты опять готова любить меня, не правда ли, голубка?

— Нет, — воскликнула Шина, нервно отводя его руку.

— Да, — возразил он, опять привлекая ее к себе. — А я готов любить тебя. — Одним быстрым движением он сдернул с нее покрывало. При виде ее обнаженного тела его глаза заблестели. — Для тебя я всегда буду готов.

Челлон медленно наклонил голову и поцеловал ее горячо, но нежно. И уже через мгновение ее руки скользнули по его плечам и обвили шею, притягивая его как можно ближе. Шина стремилась к нему с той же отчаянной потребностью, какую чувствовала и в нем. Да, для него она всегда будет готова.

— Давай вставай, соня. Когда ты так лежишь, то выглядишь уж слишком соблазнительно. Если ты не встанешь, то я не выдержу и вернусь обратно в постель, а у нас сейчас нет на это времени.

Шина приоткрыла глаза и увидела насмешливую улыбку сидящего на кровати Рэнда. Как он красив, сонно подумала она, протягивая руку, чтобы погладить треугольник волос на его загорелой груди. Волосы были чуть влажными, и она поняла, что он только что из душа. Одежду ему заменяло белое полотенце, обернутое вокруг бедер.

Ее рука была тотчас же схвачена и поднесена к его губам.

— И никаких этих штучек, голубка, — наигранно строго сказал он. — Я не позволю тебе соблазнить меня сейчас, как ни трудно мне удержаться. Мы должны ехать.

— Прошлой ночью ты назвал меня жаворонком, — сонно сказала Шина, услышавшая только первую фразу. Несмотря на его насмешливый тон, она ничуть не сомневалась, что смогла бы переубедить Рэнда, если только пожелает. Теперь все колебания были позади. Вместе они составляли такую горючую смесь, что могли воспламенить целый лес. Шина не помнила, сколько раз они сливались в страсти за прошлую ночь после того первого раза, который потряс ее до основания. Рэнд раскрыл в ней такую глубину чувственности, которую она в себе и не подозревала. Неожиданно для себя она не только отзывалась на любовную игру, но и брала на себя активную роль. И только полное истощение физических сил заставило их заснуть в объятиях друг друга подобно уставшим детям.

— Прошлой ночью ты и была жаворонком, — нежно проговорил Рэнд, глядя на ее распухшие от поцелуев губы и яркий румянец на щеках. — Ты распростерла свои золотые крылья и устремилась прямо к солнцу.

— И тем не менее, сегодня я опять возвращена в состояние голубя? — с иронией спросила она. В глубине глаз Рэнда сверкнул странный огонь.

— Ты должна заслужить свои крылья, Шина. Ничто в этом мире не дается даром, даже познание самого себя. Ты не можешь оставаться в защитном коконе всю свою жизнь. Ты должна жить в реальном мире, как и остальные.

— Ты вдруг стал очень серьезным, — беспокойно сказала она, не глядя на него. В его словах прозвучала какая-то жесткость, которая тут же уничтожила ее радостное расположение духа. — А мне кажется, что я вынуждена была иметь дело с неприятной реальностью гораздо чаще, чем большинство людей.

Рэнд покачал головой.

— Ты не смогла преодолеть эту реальность. Ты столкнулась с ней и сразу же бросилась за поддержкой к своему дяде, как маленький ребенок, напуганный темнотой, и позволила ему решать, что ты должна чувствовать. — Он устало провел рукой по волосам. — Самое ужасное, что ты действительно была тогда ребенком. Как можно было ожидать от тебя другой реакции?

Шина медленно села, подоткнув простыню вокруг.