Максимальная безопасность - Роберт Маркмор

— По кроватям! Руки за голову!

Соседи Джеймса повскакивали на кровати, сели спиной к стене, заложили руки за голову. Джеймс последовал их примеру. Кирш, лежавший ближе всех к двери, не успел отреагировать. Его смели с дороги пластиковым щитом, лодыжка скинхеда хрустнула под ногой в тяжелом ботинке.

Охранник, первым добежавший до Дэйва и Стэнли, отбросил щит, выхватил из-за пояса банку перечного спрея и окатил Дэйва струей липкой жидкости. Дэйв взвыл и сжался в комок.

Запах концентрированного перца доплыл до Джеймса, и у него на глазах тотчас же выступили слезы. Дэйву, должно быть, сейчас в миллион раз хуже.

У каждого охранника в команде ТОБР была своя задача. Пока командир поливал Стэнли перечным спреем, номера от второго до пятого вытащили Дэйва в проход и схватили за четыре конечности. Он крестом распростерся в воздухе, и тогда последний член команды накинул ему на спину пластиковые ремни. На длинных волосах Дэйва повисли нити перечного спрея, он отчаянно хватал ртом воздух.

Два человека, державшие руки Дэйва, стянули ему запястья пластиковыми ремнями и связали нейлоновой веревкой. Потом Дэйву заломили ноги так, что пятки почти коснулись ягодиц, и связали в такой нечеловеческой позе.

Потом команда ТОБР переключилась на Стэнли. Его за ноги выволокли в проход. Но тут командир воскликнул:

— Гляньте на его голову… Да он же шею свернул!

Стэнли лежал без сознания, неестественно закинув голову назад, и с одного взгляда было ясно, что он серьезно ранен. Самый низкорослый охранник из команды ТОБР — Джеймс уже понял, что это женщина — сняла перчатки и шлем и встала на колени возле Стэнли.

— Да, шея сломана. Его место — в больнице.

Командир посмотрел на двоих пауков, стоявших на галерее.

— Вызовите медицинскую команду. — Потом указал на Дэйва: — А этого — в карцер.

Двое ТОБРовцев подняли Дэйва под мышки. У него из носа и глаз текли ручьи, на ребрах, там, куда ударила пластиковая пуля, багровел чудовищный кровоподтек.

Джеймс дрожал всем телом, глядя, как Дэйва волокут из камеры. Его голые колени скребли по полу. Джеймс понимал, что запросто мог оказаться на его месте. Или еще хуже: если бы Стэнли вонзил в него нож?

17. ДВОР

Когда Дэйва уволокли в карцер, Джеймс почувствовал себя совсем беззащитным. Наконец, часа в четыре утра, потребность во сне поборола страх. За час до этого Стэнли Даффа унесли на носилках в тюремную больницу.

Дверь камеры и ворота в прогулочный двор отпиралась в девять часов, но почти все ребята в это время еще спали. Джеймс взял мыло, рулон бумаги и, хромая, покавылял в туалет. Заточенную зубную щетку он на всякий случай засунул за пояс.

Пока Джеймс сидел на унитазе, ВИТ кружил над ним : тряпкой в руках. Стальные унитазы были вделаны в стену и не отделялись друг от друга даже хлипкими перегородками, так что ни о каком уединении не было и речи. Душ был еще хуже. Вода текла только тогда, когда ты держал кнопку в стене нажатой, и тонкой струйки чуть теплой воды не хватало, чтобы промыть волосы от мыла.

Джеймс быстро вытерся полотенцем. Ему не терпелось вырваться из вонючей камеры на свежий воздух. Коридор вел мимо трех других камер, потом поднимался по короткому пандусу. Чтобы попасть во двор, надо было выстоять очередь и дождаться, пока паук прохлопает тебе карманы и направит к металлоискателю.

Как только парусиновые тапочки Джеймса ступили на песок, дежурный заключенный сунул ему белый бумажный пакет с завтраком. Но не успел Джеймс заглянуть внутрь, как его окликнули:

— Эй, Роуз.

Неподалеку стоял суперинтендант Фрей — тот самый толстопузый офицер с желтыми зубами, который в первый день наступил Джеймсу на ногу в приемной. Фрей отвел Джеймса к веранде и прижал спиной к бетонной стене блока.

— Ты не пробыл в моем блоке и пятнадцати часов, верно?

— Около того, сэр.

— И за это время двое братьев попали в больницу. У одного просто разбитый нос и сотрясение мозга, но у другого повреждена шея, и его лечение обойдется тюремной больнице в десятки тысяч долларов.

Джеймс неловко переминался с ноги на ногу, не зная, что ответить.

— После этого я посадил твоего брата в карцер, — ухмыльнулся Фрей. — Ты бывал в карцере, сынок?

— Нет, сэр.

— Там нет ни света, ни вентиляции, ни туалета, и тебе не оставляют ни клочка одежды. Раз в день ополаскиваем из шланга, как зверя в клетке. Будешь буянить — посажу туда и тебя. Понятно?

— Да, сэр, — кивнул Джеймс. — Долго Дэйв пробудет там?

— Сколько нужно, столько и пробудет, — хмыкнул Фрей. — А теперь прочь с моих глаз.

Джеймс вышел в залитый солнцем двор и раскрыл пакет с завтраком. Молоко было теплым, три ломтика фруктов немного завяли, а булочка начала черстветь, но всё было вполне съедобным, а Джеймс умирал с голоду. Последней нормальной едой у него были жареные цыплята позавчера.

Двор имел овальную форму и был величиной с три футбольных поля. Его соорудили в пустынной низине вокруг задней половины тюремного блока. Обустройство было скудное: навесы от солнца, несколько баскетбольных колец, гимнастические брусья да небольшой блочный барак, в котором готовили обед. Вдоль периметра ограды тянулась пятиметровая бетонная полоса, обрамленная красной линией. Она называлась стрельбищем, и заключенным запрещалось туда заходить. Об этом уведомляли знаки, развешанные на ограде: символический человечек стоял под прицелом ружья, а под ним — грозная надпись извещала: «Разрешен огонь на поражение».

— Привет, — сказал Эйб, появляясь возле Джеймса с бананом в руке.

Джеймс улыбнулся ему.

— Вчера вечером ты мне здорово помог. Дэйв должен был меня оберегать… Надеюсь, у Стэнли не осталось дружков, которые выскочат из-за угла.

— Когда я зашел в туалет, там были два больших белых парня. Они спросили, не видел ли я тебя.

— Что за парни? — встревоженно спросил Джеймс.

— Элвуд и тот, с немецким именем.

— Кирш. Что им было нужно?

— Только спросили, где ты.

— Сердитые были?

Эйб пожал плечами:

— Сказали только одну фразу: «Ты не видал того психопата?» Я сказал, что ты, наверное, уже во дворе.

— Они назвали меня психопатом? — переспросил Джеймс, не зная, как расценивать эти слова: как оскорбление или как знак уважения.

— Кажется, ты сломал шею тому типу.

— Речь шла о жизни и смерти: он хотел перерезать мне горло.

Джеймс отшвырнул огрызок яблока и отпил молока из бутылки. Ему стало страшно. Если бы рядом был Дэйв, с Элвудом и Киршем было бы проще договориться. Но когда Дэйв в карцере, он всё равно что безоружен.

— Подожду, пока они выйдут во двор, — сказал Джеймс. — Здесь хоть есть куда убежать.

Джеймс и Эйб нашли под навесом место, откуда был хорошо виден весь двор, и сели на землю.

Первым через металлоискатель прошел Кирш. Это был семнадцатилетний скинхед двухметрового роста, на груди под пропотевшим жилетом играли могучие мускулы. Элвуд был еще выше, но тоньше и обрит наголо. На шее у него была вытатуирована свастика с надписью «Мама». Следом вышел Кертис. Обычного телосложения, такого же роста, как Джеймс, однако на фоне двоих телохранителей он казался недокормленным.

Трое мальчишек вместе с компанией таких же скинхедов из соседней камеры пошли к брусьям и стали по очереди подтягиваться. Банда была больше и на вид страшнее, чем ожидал Джеймс. Он с болью понял, что им ничего не стоит разделаться с ним. Через пару минут, когда Кирш подтягивался на брусьях, Элвуд заметил проходившего мимо мелкого мальчишку. Он сунул его голову себе под мышку и стиснул так, Джеймс, чтобы хоть как-то успокоить себя, посмотрел наверх, ища взглядом охранника. Но тот, конечно же, куда-то исчез.

— Что-то ты, Роуз, нынче бледный, — сказал Элвуд, подходя ближе.

— А чего тут хорошего ждать, если шестеро против одного? — ответил Джеймс, стараясь не выказать страха.

— Верно, — ухмыльнулся Элвуд, окинув взглядом свою команду.

— Чего ты хочешь?

— Мне понравилось, как ты разделался со Стэнли Даффом.

— Эти двое сами начали, — сказал Джеймс. — Я не нарывался.

— Я этих остолопов никогда не жаловал, — сказал Элвуд. — Но пойми меня правильно: когда в камеру прибывают типы вроде тебя и твоего брата и начинают всех мочить, я беспокоюсь.

Джеймс кивнул.

— Либо я искрошу тебя в котлету, либо мы договоримся. Если, конечно, ты уже не спелся с латиносами.

— Мой брат сказал, что Сезар хочет посеять между нами вражду, — сказал Джеймс чуть увереннее, почувствовав, что, возможно, выйдет из этой встречи целым и невредимым. — Но Сезар беспокоится только о латиносах.

Элвуд кивнул:

— Твой брат, кажется, неглупый малый.

— Когда не спит, — с горечью бросил Джеймс.

— Тогда почему ты принял подарки от Сезара?