Однокла$$ник, который знал все - Андрей Дышев

– Ой, Серёнька! Лукавишь, братец! По-прежнему лукавишь, как в школе! Ну если бы я не согласился взяться за работу, разве стал бы разъезжать с тобой по городу?

– А кто тебя знает, – пожал я плечами.

– Но-но, не наглей! – сделал он мне замечание. – Не то выйду сейчас из машины!

– Извини, – с трудом выдавил я из себя.

– То-то, – смягчился Чемоданов. – Погнали в кабак. Самый крутой! За мой счет!

Я остановился у первого попавшегося ресторана со странным названием «Телевизор». Швейцар приветливо распахнул перед нами дверь. Однако, увидев, как одет Чемоданов, он тотчас преградил нам путь. Пришлось сунуть ему десять баксов.

Мы спустились в сумрачный зал. Многие столики были заняты, за ними сидели дамы в вечерних платьях и мужчины в костюмах. Я испытывал нестерпимый стыд, когда Чемоданов, ковыряясь в носу, шел по проходу и громко говорил:

– А здесь недурственно, недурственно!

Люди кидали на нас недоуменные взгляды. Я предложил Чемоданову самый крайний столик, стоящий в сумеречном углу. Там не так бросался бы в глаза его рваный свитер с обвислым воротом.

Официант положил перед нами меню. Опасаясь, что Чемоданов быстро опьянеет и с ним невозможно будет нормально поговорить, я предложил выпить сухого испанского вина.

– Да иди ты со своим вином! – отмахнулся Чемоданов и начал щелкать пальцами, привлекая внимание не столько официанта, сколько почтенной публики. – Эй! Гарсон! Водки!

Я был готов упасть со стула и спрятать свой стыд под столом, но был вынужден учтиво улыбаться. Молодая пара, которая сидела за соседним столиком, встала и пересела от нас подальше.

– Давай сначала поговорим о деле, – предложил я.

– Сначала надо выпить! – начальственным тоном ответил Чемоданов.

Перед нами выросла фигура официанта в темно-красном жилете поверх белой рубашки.

– Что-нибудь желаете? – спросил он.

Чемоданов уже раскрыл рот, чтобы сказать про водку, но ему вдруг что-то не понравилось во внешности официанта. Плывущим взглядом он осмотрел его с ног до головы.

– А что это вы так криво стоите? – спросил он. – Руки по швам опустите! И встаньте напротив меня, чтобы мне не приходилось выворачивать шею!

Я хотел наступить Чемоданову на ногу, но никак не мог найти ее под столом. От стыда я облокотился о стол и прикрыл глаза ладонью. Страшно представить, что я сделаю с этим моральным уродом после того, как мы заверим наш договор у нотариуса!

Наконец официант принес бутылку водки. Я посмотрел на этого сдержанного молодого человека с пониманием. Наверное, ему тоже нелегко было выносить капризы и унижения клиентов, и он, почтительно улыбаясь, тоже рисовал в своем воображении жестокие сцены.

Чемоданов выпил, занюхал драным рукавом и немного притих. Я решил, что более подходящего момента не будет, и сразу изложил ему систему расчетов, одновременно с этим выкладывая на стол пачку долларов.

– Это аванс, – сказал я. – Еще пятнадцать я выплачу тебе сразу по завершении работы.

Я думал, что Чемоданов немедленно вцепится в баксы и сразу же согласится на мои условия. Но произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Это что? – спросил он, не прикасаясь к деньгам.

– Десять тысяч баксов. Новенькими, хрустящими.

Чемоданов поднял на меня свой масленый взгляд.

– Ты что, Серёнька? – произнес он, оттопыривая губы. – Разве я неясно выразился?

– А как ты выразился? – осторожно спросил я.

– Я же сказал – семьдесят тысяч!

– Да, все правильно! – кивнул я. – Дам я тебе семьдесят. Но частями. Ты пойми меня, сейчас таких денег…

– Мне уйти? – перебил меня Чемоданов. – Или изъясняться с тобой по-китайски?.. Эй, гарсон! – снова щелкнул он пальцами. – Кто тут говорит по-китайски?

Я стал мысленно умолять бога, чтобы он дал мне силы сдержаться и не ударить Чемоданова бутылкой по голове.

– У меня же тоже должны быть какие-то гарантии, – спокойно стал убеждать его я. – Даю тебе первую часть – мы подписываем договор, и ты приступаешь к работе…

– Ага! – рассмеялся Чемоданов. – Ищи дурака! Я отдам тебе все права, а ты грохнешь меня в каком-нибудь темном переулке!

Он говорил так громко, что весь зал слышал его.

– Ну что ты говоришь, Витя! – пытался я образумить его. – Мы же с тобой друзья, одноклассники!

– Конечно, друзья! – закивал Чемоданов. – Помню, как ты меня с лестницы спустил!.. В общем так, одноклассник! За эти десять тысяч я соглашаюсь только приостановить свою кампанию в защиту своих прав. На одну неделю!.. Наливай, не сиди!

Я взял бутылку и, ничего не соображая, стал наполнять бокал для воды. Этот поганец загонял меня в угол, и я ничего не мог сделать. Нет, он не согласится на пятьдесят пять тысяч. Он будет с упрямством бешеного осла стоять на семидесяти. И у меня нет иного выхода, чем выдать ему всю сумму сразу. Значит, в ближайшие дни я должен продать машину и старую квартиру. Останется добыть еще пятнадцать тысяч. Но где же их добыть?

Все последующее время, пока мы ужинали и Чемоданов поднимал тосты в честь своей непризнанной гениальности, мои мысли были заняты этой проблемой. Я снова и снова перечислял в уме всех своих знакомых, кто теоретически мог бы дать мне взаймы.

– Эй, Серёнька! – отвлек меня Чемоданов. – Ты что, меня не слушаешь? Брезгуешь моим обществом?

Он был уже совершенно пьян. На его подбородке висела капуста.

– Нет, я очень внимательно тебя слушаю, – ответил я, но Чемоданов, прищурив смотрящие в разные стороны глаза, погрозил мне пальцем.

– Ну-ка, – произнес он, – какая у меня была последняя фраза?

Я думал, что все унижения закончатся в зале ресторана. Однако Чемоданов не отказал себе в удовольствии поиздеваться надо мной в сортире, куда я отвел его умыться.

– Почисти мне ботинки, – приказал он. – Я не могу нагнуться.

– Они у тебя и так чистые, – сказал я.

– Не наглей! – повысил голос Чемоданов. – А то я могу обидеться.

– Зачем их чистить? – мягким голосом сказал я. – Сейчас ты выйдешь на улицу и снова испачкаешься.

Пошатнувшись, Чемоданов схватился рукой за край раковины и вынул из кармана пачку долларов.

– Считаю до трех, – предупредил он. – Если не почистишь, я выбрасываю деньги и аруни… аннулирую наш договор! Раз…

«Все равно он добьется своего», – понял я и взял из ящика сапожную щетку. Удивительно! С каждым разом унижаться становилось все проще и проще. Я сидел на корточках у ног Чемоданова, возил щеткой по его ботинкам и думал о восьмистах тысячах, которые сделают меня сильным и счастливым человеком. А что грязные ботинки Чемоданова? Подумаешь, какая мелочь! Кто видит, что я чищу ему ботинки? А если подумать философски, то Иисус мыл ноги своим ученикам и не считал себя униженным.

Наконец мы сели в машину. Чемоданов мгновенно вырубился, и я вздохнул с облегчением. «Ауди» тихо ехала по ночным улицам. Непризнанный гений крепко, с храпом, спал, высоко запрокинув голову. Пуховик его был расстегнут, и я видел торчащий из внутреннего кармана край пухлой денежной пачки. «А что, если незаметно вытащить деньги? – думал я, ужасаясь, какие смелые мысли стали приходить мне в голову. – Утром, протрезвев, он решит, что потерял их. Тогда проблема с недостающей суммой будет решена».

Я еще больше снизил скорость, чтобы машину не трясло на ухабах, и свернул в темный переулок. Чемоданов спал глубоко и спокойно. Я уже не мог отмахнуться от навязчивой мысли. Черт возьми, но я способен был это сделать!

Я отпустил педаль газа. Машина едва катилась. Надо решиться! Это единственный выход рассчитаться с этим негодяем. Сейчас я вытащу деньги, а затем быстро доеду до ближайшей станции метро. Не дожидаясь, пока он очухается, вытолкаю его. А когда он начнет соображать, я уже буду далеко.

Моя рука медленно приближалась к карману. Да, это воровство! Чистейшей воды воровство! Но к черту мораль! По отношению к таким людям, как Чемоданов, можно творить все, что угодно. Главное – деньги! Они уже почти в моей руке! Мои пальцы уже коснулись жесткого края пачки…

От пронзительного писка мобильника я вздрогнул и моментально отдернул руку. Будь проклята сотовая связь! Чемоданов шевельнулся, причмокнул губами и открыл дурные красные глаза.

Я включил трубку и поднес ее к уху.

– Ты понимаешь, что катишься в пропасть? – услышал я шепот «друга».

– А-а, это ты, старый пень! – крикнул я, срывая злость на «друге». – Давно тебя не слышал. Ну? Что ты теперь хочешь сказать? Чем будешь пугать? Геенной огненной?

– Одумайся, – произнес «друг». – Еще не поздно остановиться!

– Закрой рот, пугало ты огородное! – крикнул я. – Теперь настала моя очередь говорить! Хочу тебя обрадовать: я выкупил все права на диссертацию! И теперь она моя по всем законам! Понял, мухомор трухлявый? И теперь, если ты еще раз позвонишь мне, тебе не поздоровится!

Я отключил телефон.

– С кем это ты так громко говорил? – невнятно произнес Чемоданов, зевнув.