Тест на отцовство - Тая Наварская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как и следовало ожидать, наши с Мироном взгляды все-таки пересеклись. В тот самый момент, когда его блондинистая спутница озвучивала официанту свой заказ, а он сам, расслабленно откинувшись на спинку бархатного дивана, блуждал глазами по залу.
Я чувствовала, что он вот-вот меня заметит, и заранее позаботилась о том, чтобы выглядеть достойно: напустила на себя скучающий вид, распрямила спину и взяла под контроль мышцы лица. Чтобы ни дай бог не выпучить глаза и не начать улыбаться. А то с Мироном всегда так: увижу его – и давай щериться во все тридцать два. Раньше это было уместно, ведь мы встречались, а сейчас будет выглядеть, как минимум, странно. Он же как-никак меня бросил.
Судя по бровям Мирона, слегка вздернутым вверх, и по его обескураженной улыбке, он не ожидал меня встретить. Даже растерялся немного. Впрочем, как и я. Хотя у меня, в отличии от него, было достаточно времени, чтобы справиться с первым шоком.
Пару раз моргнув, Мирон коротко мне кивает и одними губами произносит «привет». Я отвечаю ему неспешным наклоном головы и таким же беззвучным «здравствуй».
Согласитесь, негусто? Вряд ли кто-то посторонний, глядя на нас, догадался бы, что мы долгие десять лет были вместе. Спали в одной кровати, путешествовали, делились друг с другом бедами и радостями. Со стороны мы больше похоже на двух знакомых, которые когда-то… Ну, например, работали вместе. Просто обменялись сухими приветствиями и как ни в чем не бывало продолжили разговор со своими спутниками. Вот вам и проза жизни – всего за три недели некогда близкие люди становятся чужими.
Все эти мысли проносятся в моей голове, подобно урагану, и я, слегка поджав губы, устремляю глаза в тарелку с профитролями, стоящую передо мной.
Если честно, на душе как-то гадко, и кошки скребут. До меня только сейчас доходит, как глубоко я была привязана к Мирону. И дело даже не в том, что он сейчас обедает с другой, а в том, что между нами пролегла незримая пропасть. Я больше не могу беспрепятственно поинтересоваться, как у него дел. Не могу забраться к нему на коленки и пожаловаться на нерадивых клиентов. Наша близость осталось в прошлом.
– Ну как ты, милая? – сочувственно интересуется Алина, которая обменялась с Мироном точно такими же формальными кивками, как и я. – Все в порядке?
– Конечно, – натянуто улыбаюсь и отправляю в рот заварное лакомство. – О чем мы говорили до того, как мой бывший заявился сюда со своей новой пассией?
– О странных заскоках беременных женщин, – напоминает подруга.
– Да, точно. Знаешь, как-то пару лет назад коллега рассказывала мне, что…
Неожиданно на мое плечо ложится чья-то рука, вынуждая меня замолчать, а в следующую секунду слуха касается до боли знакомый мужской голос:
– София?
Профитроли комом встают у меня в горле, а сердце, споткнувшись, перестает биться.
– Мирон, – с преувеличенной бодростью отзываюсь я после того, как с трудом проталкиваю застрявшее пирожное вниз по пищеводу. – Какая встреча!
– Да уж. Не ожидал тебя здесь увидеть.
Он широко улыбается в ответ, и я ловлю его на том, что он откровенно меня рассматривает. Скользит взглядом по волосам, касается плечи и, бегло пробежавшись по груди, фокусируется на животе.
Господи! Куда он уставился?! Неужели думает, что за каких-то три недели я уже обзавелась беременным пузом?
– А зря, – издаю нервный смешок. – Это вроде как мое любимое кафе.
– А как же Бристоль? – уточняет недоуменно.
– Ну… Ладно. Одно из самых любимых, – поправляюсь я, признавая, что он-таки меня подловил.
– Ясно, – Мирон прячет ладони в карманы джинсов и слегка пожимает плечами. Он всегда так делает, когда нервничает. – Как дела, Софи? Как жизнь?
– Все… Все нормально, – с небольшой запинкой отвечаю я. – А у тебя как?
Хочется добавить: «А кто эта губошлепка за твоим столом?», но я сдерживаюсь. Еще не достигла той степени отчаяния, когда любопытство берет верх над чувством собственного достоинства.
– Порядок, – он снова кидает выразительный взор на мой живот. – Ты потрясающе выглядишь.
А вот это уже неловко. Но, кажется, мне пора привыкать к этому чувству. Вероятно, в ближайшие несколько месяцев оно будет регулярно меня преследовать.
– Спасибо, – отзываюсь я и, не совладав с нервозом, добавляю. – Если ты гадаешь, где мой живот, то его пока нет. Еще слишком маленький срок.
– Да-да, конечно… Я и не думал… – Мирон выглядит смущенным. – Как, кстати, самочувствие?... И вообще?
– О, прекрасно, – говорю я и через секунду сама понимаю, как фальшиво прозвучали мои слова. – За исключением приступов утренней тошноты и гормональных всплесков, конечно.
На самом это все – мелочи. Главная моя проблема – это, несомненно, одиночество. Я жду ребенка, но у меня нет мужчины, чтобы разделить с ним эту радость. Алинин муж ради нее ездил за соленьями среди ночи, а ради меня никто такой подвиг не совершит. А все потому, что я глупая и не умеющая ценить то, что имею. Ну и еще кончено ветреная, как выразился Багиров.
– М-да, – Мирон цокает языком. – Должно быть, это все непросто…
– Ничего, я справлюсь, – отмахиваюсь я, решив, что минутка слабости окончена. – Рада была тебя повидать.
– Взаимно.
Он делает неопределенное движение корпусом, словно никак не может определиться, как вести себя дальше: уйти или остаться. Но затем, видимо, решает, что разговор исчерпан, и, одарив притихшую Алину дружеской улыбкой, удаляется.
Когда Мирон садится за стол к своей блондинке, она, коротко мазнув по мне равнодушным взглядом, поворачивается к нему и принимается что-то увлеченно щебетать. Вероятно, блондинка понятия не имеет кто я такая, раз моя персона заинтересовала ее лишь на сотую долю секунды. Мирон фокусирует внимание на своей спутнице, и я наконец и медленно выдыхаю, вмиг осознав, какой напряженной была все это время.
Оказывается, встреча с бывшим и его спутницей – настоящее испытание. У меня аж голова разболелась, и аппетит пропал. Все-таки права была Алина: надо было просто встать и потихоньку уйти до того, как Мирон нас заметил. А теперь придется сидеть в паре метров от него и изображать веселье, которого нет и в помине.
