Путь - Владимир Волев

– Не двигайся, так будет лучше, – сказал, поглаживая его по голове, китаец, – не все проходят это испытание.

– Что это значит? – сквозь зубы процедил Арсений, – почему так все болит?

– Это фантомные боли, ты одновременно чувствуешь все, что с тобой могло произойти. Ну или произошло, это как посмотреть. С одной стороны, твой организм в полном порядке, но сознание помнит все, что произошло, помнит и не дает телу забыть.

– Но, но я же умер, это было так… так реально…

– Ты и умер в каком-то смысле. Ни мира, в котором ты был, ни тебя там больше нет, поэтому все так болезненно. На вот, выпей отвар, он должен немного помочь, – учитель протянул склянку от которой неприятно пахло тем самым зельем, что помогло в прошлый раз.

Он продолжал: «Когда мир оказывается сильнее тебя и ему удается доминировать, то есть ранить или даже почти убить Путешественника, то сознание попадает в мир Сна, чтобы хоть как-то прийти в себя. В твоем случае реальность разваливалась, потому что ты был при смерти и если бы ты не прыгнул, то сознание не вернулось бы в тело, а осталось в Срединном мире до скончания времен, скитаясь…

– А что случится, если меня убьют в Другом мире? Меня давно мучает этот вопрос, – перебил учителя Арсений.

– Это остается загадкой даже для меня… Никто не может сказать точно, потому что было всего несколько случаев…

– Как, значит кого-то все же убивали? И что с ними было потом?

Старец явно погрустнел от этого вопроса и попытался встать и пойти на кухню, но Арсений резко схватил его за руку, не дав уйти от ответа.

– Я бы не очень хотел говорить об этом. Нет, я бы совсем не стал говорить… Ну ладно, ты все равно, рано или поздно узнал бы об этом – один из погибших Путешественников был моим учеником. Поэтому я так долго не мог взять себе нового, поэтому я и не хотел вообще никого обучать. Это давняя история, прошло уже очень много времени.

– Но я должен знать, расскажи мне поподробней! – Арсений испытывал смешанные чувства от признания старца. С одной стороны, он негодовал, почему тот так долго не рассказывал ни о чем, с другой, был шокирован и немного напуган.

– Да нечего тут рассказывать, – резко вставил Учитель. – Один из миров попросту сломал его, не дал выбраться, а потом он исчез. Просто растворился в воздухе и все, когда я пришел в его дом, то никого там не было и больше я его никогда не видел. Нигде, ни в одном из параллельных миров вне Пути его нет, а на сам Путь мне дорога закрыта. Каждый проходит его лишь один раз, так что теперь можно только гадать, что с ним случилось, – С этими словами китаец встал и вышел на кухню и оттуда продолжал:

– Теперь тебе нужно лежать и поправляться, сознание придет в норму, ему попросту нужно время. Твое тело здорово, но дух подорван, а это лечит только время. Так что отдыхай и готовься, следующий этап Пути вряд ли будет легче предыдущих. На кухне все затихло и слышно было только как закипал кофе в турке.

Незаметно прошел месяц. Большую часть времени Арсений лежал в своей кровати и размышлял о том, что ему пришлось пережить и что еще предстояло. Чудесным образом холодильник оказался забит до отказа, так что первое время вопросов, что есть просто не возникало, а затем, когда состояние постепенно стало возвращаться в норму, потребность в общении взяла свое и в первый раз после всего, что произошло, он вышел в люди. Выглядел он, к слову сказать, не слишком презентабельно, нога все еще немного побаливала и он опирался на найденную в кладовке клюку. Наш герой сильно похудел и осунулся и все его вещи висели мешком: эдакий скелет с палкой, медленно бредущий по улице.

Но кое-что все же отличало его от обычных представителей нежити – это его улыбка, которая постоянно блуждала по лицу. Арсений так давно не был на улицах своего города. Не придуманных непонятно кем новых миров, а в настоящем, реальном мире, где теперь все стало немного по-другому. К примеру, на улицах стало больше народу, солнце светило все ярче и люди, облюбовав лавочки, упоенно общались друг с другом, не выпуская собеседника из поля зрения. Было заметно, что люди стали несколько добрее, учтивее и когда один из нх незадачливо наступил Путешественнику на ногу, то остановился и попросил прощения, чего раньше никогда не случалось.

В очереди в магазине Арсения пропустили вперед, что поначалу его несколько удивило, но потом, взглянув на себя в зеркало, он сразу понял, в чем дело. Как бы он теперь не подозревал этот мир в его не подлинности, но тощего старика с тростью он бы и сам пропустил без очереди, чтобы только не лицезреть его рядом с собой долгое время. Выглядел он действительно плачевно – его волосы, не мытые уже много времени, поредели, а кое-где их даже тронула седина, наверное из-за пережитого. Лицо было похоже на костяшку, на которой болтались темные очки. Борода, выросшая за это время, была настолько жидкой и неаккуратной, что долго смотреть на свое отражение без слез не получалось.

Он вернулся в квартиру, и взглянул на свою пробковую доску, в размышлениях над которой он провел последний месяц. Сев на стул напротив нее, он окинул взглядом всю складывающуюся картину, которая представляла собой десятки листочков, прикрепленных группами и связанных между собой разноцветными веревочками, что означало причину и следствие.

Итак, что он знал о Пути на данный момент? Путь проходит каждый Путешественник в самом начале, это как бы точка отсчета, старт для любого, кто избрал для себя эту дорогу. Путь неразрывно связан с реальностью и является ее отражением, но и события, происходящие в мирах Пути, также влияют на реальность, меняя ее в ту или иную сторону. Это и есть миссия Путешественника. Каждый мир – загадка, каждый мир нужно понять, принять и исправить и, только тогда Путь отпустит тебя дальше. Двигаясь по этапам Пути, начинаешь понимать, что с каждым разом начинаешь осознавать себя в этом мире все раньше, а обитатели пытаются помешать тебе сделать твое «грязное», с их точки зрения, дело. Именно из-за этого тот мир, в котором ты находишься, опасен – никто не хочет погибать, а целый мир тем более. Никто, конечно, не может сказать, что конкретно происходит с Путешественником, погибшим в мире Пути, но точно одно – ничего хорошего.

Поэтому Арсению нужна была помощь. Учитель, конечно, всеми силами пытался помочь своему незатейливому ученику, но, находясь в параллельном мире не так уж сложно отличить помощь от причуды новой реальности. Теперь нужно было решить, как помочь самому себе, и сделать это надо было так, чтобы ни коим образом не навредить своей миссии. Вглядываясь в причудливые переплетения линий на пробковой доске, он пытался найти хотя бы одну подсказку, но решение пришло само собой, как это всегда и бывает.

Когда наш герой отправился на кухню, чтобы поесть, то слегка ударился плечом о косяк двери и, чтобы убедиться, что его хрупкое тело в порядке, поднял рукав. Ушиб вроде бы не чувствовался, зато было нечто другое, о чем он давно уже успел забыть – татуировка. Да, та самая татуировка, с китайскими иероглифами, которую он сделал во времена шальной юности и иероглифы как и прежде ничего не означали. Арсений сосредоточился и присмотрелся к ним повнимательней, но чуда не произошло и они, так и остались обычными иероглифами, без смыслового значения. Но в других Мирах дело обстояло иначе. Там, если хорошенько сосредоточится на любой надписи, она становилась понятной, эдакий автоматический переводчик. Именно это и произошло, когда он вглядывался в манускрипт, загодя оставленный для него Учителем.

Но передавать самому себе письма в другую реальность почта пока не позволяла, так что выход оставался только один – татуировка. Да, нужно было оставить себе будущему подсказки и лучшего передатчика, чем собственное тело, было не найти. Зашифровать эти подсказки в другой язык, предположим, китайский, чтобы обитатели других миров не смогли распознать, что там написано, и дело сделано. Воодушевленный Арсений выбежал на улицу и, не успев даже накинуть куртку, полетел в тату-салон, попутно купив в библиотеке китайский разговорник.

В тату-салоне было ужасно накурено и почти не было света, кроме одной-единственной лампы над стулом татуировщика. Он оказался в лучших традициях в меру упитанным мужчиной в кожаных штанах и с закинутыми назад длинными вьющимися волосами, прихваченными какой-то тряпкой. Вокруг было множество различных фотографий татуировок – видимо, его шедевров. Тем не менее, просьбе Арсения тот удивился и долго смотрел на Путешественника округленными глазами, а затем переспросил:

– Вы точно уверены в том, что хотите сделать? Знаешь, что этого потом уже не свести. На всю жизнь!

Арсений уверенно кивнул головой, уселся в кресло и татуировщик, пожав плечами, взялся за свой инструмент. Наш герой не подумал, что на его истонченной голоданием коже это будет причинять такую боль. Боль была сильной и с каждой секундой только увеличивалась, поэтому, чтобы не закричать, Арсений вынужден был закрыть глаза и сжать зубы. Прошло еще несколько минут и только тогда он стал понимать, что боль стала нереальной. Арсений попытался открыть глаза, но было уже поздно. Его глаза остались закрытыми, а сознание, ведомое высшими силами, стало уноситься вдаль, сопровождаемое прикосновениями тату-машины.