Комбо-Психо (СИ) - Розин Юрий

По трясущимся усикам, по красному, как у рака, лицу, по развивающимся без какого-либо ветра волосам, было видно, насколько он взбешён. Будь его воля — он бы прихлопнул меня на месте. Вот только с учётом протектората Одуванчика и того, что он хотел получить от меня, ему приходилось сдерживаться.

— Говори, — процедил он сквозь сжатые зубы.

— Всё очень просто, — усмехнулся я, показывая пальцев на пол перед собой. — Просто встань передо мной на колени и скажи: “Пожалуйста”. Только и всего! Ради царя мудрости, естественно…

— УБЬЮ УБЛЮДКА! — взревел Валентайн, вскакивая с места.

Глава 11

Обучение в академии Башни Магии длилось шесть лет. Три младших, два старших и один высший курс. И по идее предполагалось, что к концу обучения студент сможет преодолеть первую серьёзную стену и стать старшим магом, получив пятый круг маны. Ребята вроде Карла или того же Глена, имевшие четвёртый круг на третьем курсе и пятый — на пятом соответственно, заслуженно считались выдающимися талантами, на год-полтора обгоняя ровесников.

Однако Валентайн уже был на последнем курсе, и пост председателя собрания Посохов Бин вряд ли занимал только благодаря своему герцогскому титулу. Так-то в Посохах едва ли не две трети были высокими дворянами. А потому после моего… непристойного предложения на меня обрушилось давление аж шести магических кругов. Он уже был сильнее некоторых учителей академии.

В прямом столкновении у меня не было ни единого шанса. Он мог бы банально задавить меня объёмом маны, в двадцать с лишним раз превышающим мой. Такое было не перебороть никакими техниками и заклинаниями, по крайней не с моим текущим арсеналом.

К счастью, ночь я потратил далеко не только на сон. Ну, вот сейчас и проверим, насколько удачно я спроектировал свои бум-палки.

Откинув себя назад Телекинезом, чтобы выиграть хотя бы секунду, я сдёрнул с пояса револьвер, навёл на живот Валентайна и нажал на спуск. Ударник пробил тонкое донышко гильзы, дестабилизировав замороженную зачарованием пламенную спираль. Раздался оглушительный хлопок — и в следующую секунду над столом перед Валентайном расцвёл полуметрового диаметра огненный цветок.

Эффект оказался даже лучше, чем я ожидал, а револьвер не взорвался у меня в руке — так что это можно было считать однозначным успехом. И то, что я не смог нормально реализовать систему прокрутки барабана, из-за чего повернуть его пришлось тем же Телекинезом, мой восторг ни капли не уменьшило.

Вот только Валентайн не просто так был магом шестого круга.

Он, как и все присутствующие, впервые видел револьвер и вряд ли хотя бы подозревал, что это за штука. А скрытое в патронах зачарование оставалось совершенно незаметным до самого момента активации.

Тем не менее, за краткие доли секунды, прошедшие от подрыва заряда до попадания в него пули, Валентайн смог выставить защиту достаточно прочную, чтобы остаться стоять ровно на том же месте, совершенно невредимым. Это при том что стол, над которым взорвалась пуля, превратился в тлеющую щепу, а сидящих рядом с Валентайном Посохов хорошенько так обожгло огнём.

Однако, то, что Валентайн не пострадал, не означало, что выстрел не представлял для него опасности. По поднятому им прозрачному магическому щиту, представляющему из себя тонкий слой льда, зазмеились трещины. И этот факт его быстро отрезвил, бросаться на меня по крайней мере он передумал. Хотя кипящая в нём ярость, похоже, стала лишь сильнее.

— Ты вообще понимаешь, что делаешь? — прошипел он, наставляя на меня палец. — Покушение простолюдина на жизнь герцога карается смертью!

— Смеешься? — ухмыльнулся я, наставляя на него револьвер. — Ты первый заорал, что прикончишь меня, это самооборона. К тому же в Башне Магии все ваши титулы не имеют веса. Мы — просто два студента, более того, два Посоха.

— Ты. Никогда. Не будешь. Посохом. — отчеканил Валентайн, уже всем телом трясясь от гнева.

— Ну, если я не буду Посохом — то ты не получишь вожделенную магию царя мудрости. Всё честно и логично, не думаешь?

— Этот фарс зашёл слишком далеко, — выплюнул он, — я хотел решить вопрос миром, но ты явно не собираешься идти нам навстречу. Схватите остроухую сволочь, вызнаем у него всё по-плохому!

— УБЬЮ! — рявкнул я, опережая уже нацеленные на меня десятки заклинаний и отправляя пулю из второго револьвера вертикально вверх, чтобы огненная вспышка под потолком напомнила им, что я держу в руках. — Каждого, кто ко мне полезет, ПРИКОНЧУ К ЧЕРТЯМ!

Зал собрания погрузился в максимально напряжённую тишину. Почти сорок пар глаз смотрели на меня с презрением и ненавистью, но никто не посмел первым броситься в атаку. Потому что куда громче этих эмоций сейчас в них вопил страх.

Все присутствующие были прекрасными магами и наверняка успели просчитать, что с ними будет, попади моя пуля им в руку или тем более голову. И рисковать они попросту ссались. В конце концов, вне зависимости от того, сколько у них было кругов маны, на каком они были курсе и из каких были семей, все они ещё были детьми.

Да, конечно, шестнадцать-восемнадцать лет — это всё-таки уже далеко не детский возраст. Но в данном случае речь шла не столько о возрасте, сколько об опыте. И что-то я сильно сомневался, что хотя бы одному из присутствующих хоть раз в жизни по-настоящему грозила гибель.

Возможно, конечно, были какие-то несчастные случаи, возможно, были разнообразные инциденты во время спаррингов, возможно, покушения, всё-таки дети аристократов. Но вот так, встретиться лицом к лицу с угрозой смерти? Очень вряд ли.

Обводя взглядом ряды Посохов, я не терял из виду Валентайна, максимально сосредоточенно считывая окружающую его ауру. Если бы он вдруг решил напасть без предупреждения — я смог бы среагировать вовремя. Однако при этом я не смотрел на него и, когда наконец вновь встретился с ним глазами, понял, что творится что-то очень странное.

Выглядел он… жутко, по-другому не скажешь. Он уже продемонстрировал, что особо уравновешенным характером не отличался и я успел во всей красе запечатлеть как показушно-хладнокровного Валентайна, так и его же, трясущегося от едва сдерживаемого гнева.

Но сейчас он будто бы стал совершенно другим человеком. Кожа как-то болезненно посерела, на лбу вздулись вены, неестественные, буквально похожие на копошащихся под кожей червей, ноздри раздувались как у быка на корриде, рот искривился в каком-то нечеловеческом оскале… это уже была не просто злоба, парня по-настоящему корёжило. И, когда он заговорил, стало понятно, что дело далеко не только в эмоциях.

— Вы — трусливые, бесхребетные, жалкие ублюдки! — прорычал он. И это была никакая не фигура речи, с каждым словом из горла Валентайна вырывался отчётливый звериный рык. — Такие остроухие суки как он, убивали наших отцов и матерей, жгли наши дома, разоряли нашу страну! Эльфы убивали нас тысячами, сотнями тысяч, а теперь вы боитесь противостоять одному грёбанному остроухому?! Если бы вы воевали шестнадцать лет назад, у Вирсавии не было бы и шанса на победу!

Понятно. Среди присутствующих он был самым старшим. Большинство студентов пережили войну в слишком малом возрасте. Но Валентайну на то время уже было года три-четыре. Ещё, конечно, не прямо сознательный период, но он определённо мог помнить что-то с того времени, и, похоже, это были не самые приятные воспоминания. Так что в каком-то смысле его ярость можно было понять.

Вот только даже так, его метаморфозы это не объясняло. И, похоже, другие Посохи от такого поведения своего председателя тоже не были в восторге.

— Валентайн, послушай, ты же понимаешь… — начал было один из старшекурсников, низенький и толстенький паренёк с забавно выглядящей, похожей на афро причёской.

Вот только договорить он не успел. Потому что Валентайн, резко повернувшись к нему, махнул рукой — и паренька просто смело прочь, будто сухой листик, вместе с несколькими другими студентами, просто попавшими под горячую руку. И это была не просто “оплеуха”. Толстячок отлетел к стене, ощутимо в неё впечатавшись. На дереве после того, как он упал на пол, совершенно неподвижный, осталось несколько вмятин и отчётливые следы крови.