Дважды соблазненная - Тесса Дэр

Он подошел к двери и стал одеваться.

— Этого не будет. По крайней мере сегодня утром. Прости за все вольности.

Когда он надел рубашку, Мерри сказала:

— Ни к чему извиняться, Рис. Мы оба взрослые люди. И хотим друг друга. Нам никто не мешает позабавиться. Без всяких обязательств.

Сбросив простыню, он потянулся к штанам и резкими рывками натянул их, после чего повернулся к Мередит.

— Ты моя будущая жена. Когда я впервые возьму тебя, это будет что-то значить. По крайней мере для меня.

Она с удивлением уставилась на него. Но тут же продела руки в рукава сорочки и дрожащими пальцами завязала ленты.

Рис тяжело вздохнул и постарался собраться с мыслями. Похоже, он действительно грубое животное. Едва коснулся ее — и уже обидел.

Снова вздохнув, он схватил сапоги и уселся на краю кровати.

— Мередит, я… Просто я не слишком хорошо умею выражать свои мысли. Хотел тебе объяснить, но не получилось. Позволишь мне еще раз попробовать?

Она пожала плечами. А он принялся вталкивать правую ногу в сапог.

— Я слишком многое уничтожил за прошедшие годы. Слишком… Все это время я дружил со смертью, и теперь осталась только одна вещь, которую мне не удалось уничтожить. Ты на нее смотришь.

Он принялся за левый сапог. На этот раз дело шло медленнее.

— Это тело пережило удары, мушкетные пули, штыковые удары, пушечный обстрел и все, что Господь и Наполеон сочли нужным обрушить на нас. Но судьба велела мне жить. Другого объяснения я не знаю. И теперь, когда я с этим примирился, стараюсь больше ничего не разрушать.

Рис поставил ногу на пол и повернулся к Мередит.

— Сейчас я хочу что-то построить. Неужели не понимаешь? Каждый день много лет я просыпался, думая, что в этот день умру или убью еще кого-то. Теперь я просыпаюсь и думаю: это тот день, когда я начну мешать глину с соломой. Я работаю до изнеможения, нагромождая камни и копаясь в грязи. Каждое утро меня одолевают новые боли и ломота — помимо того что старые раны продолжают ныть. Но дело того стоит. Я построю дом собственными руками. От основания до крыши. Сделаю это для нас, сделаю правильно — так, чтобы дом простоял вечность. Нельзя возводить стены на шатком основании. Нельзя класть черепицу на потолочные балки, такие тонкие, что при первой же зимней буре они подломятся. Я прав?

— Прав, — кивнула Мередит.

Он потянулся к ее руке.

— То же самое можно сказать о нас. Я хочу вместе с тобой построить то, что просуществует долго. И как бы сильно я ни хотел тебя — не желаю спешить и все испортить. Нам предназначено быть вместе, и…

— Рис…

— Да-да, знаю. Ты пока мне не веришь. — Он сжал ее руку. — Но поверь, все в порядке. Я продолжаю строить. Камень за камнем, доска за доской, поцелуй за поцелуем… пока ты не поверишь. И еще… Я просыпаюсь, умирая от желания к тебе. Но ты того стоишь.

Глаза Мередит широко раскрылись.

— Невероятно, — пробормотала она.

Рис встал и потянулся к своему жилету.

— И поверь, я несокрушим. Поэтому никуда отсюда не уеду. Теперь ты от меня не отделаешься.

Глава 8

— Вот… вареные яйца и тост. — Мередит поставила перед отцом тарелку.

Старик нахмурился:

— По-моему, я просил яичницу.

— Разве? — Мередит подбоченилась, но тут же, оправив зеленую саржевую юбку, взглянула на тарелку. — Ты уверен?

— Я уже стар, Мерри, но не настолько, чтобы забыть сказанное пять минут назад.

Она поставила перед отцом солонку.

— Ешь то, что есть. Ясно?

Мохнатые брови старика приподнялись.

— Что на тебя нашло сегодня утром? — спросил он, взяв кружку с кофе. — Ты не в себе, Мерри.

Да, верно. Не в себе. Ох, что за утро! Слава Богу, что хоть Рис не пришел к завтраку. Она бы не знала, что ему сказать. И наверное, подала бы ему подгоревшую овсянку с мылом вместо сливок.

— Прости, отец. — Она разбила яйца на смазанную маслом сковородку. — Я немного устала, вот и все. Возможно, недосыпаю последнее время.

— Ты недосыпаешь последние несколько лет, Мерри. Слишком много работаешь. Но теперь, когда Рис вернулся, нам будет полегче.

— Я не помолвлена с Рисом. — Сколько раз она будет вынуждена повторять эти слова, прежде чем кто-то ей поверит?

— Даже если и не помолвлена. Рис даст мне должность, и я смогу тебя поддерживать. Как и должно быть. А ты сможешь отдохнуть.

Мередит покачала головой. Нет, она не позволит старому калеке отцу трудиться, пока сама будет сидеть сложа руки.

— Я не хочу отдыхать. Хочу содержать свою гостиницу.

Рис воистину тронул ее своей речью о постройке дома — такого, чтобы стоял годами. А волнение, которым сияли его глаза… О, это было так приятно!

И она понимала, что Рис имел в виду, поскольку сама испытывала те же чувства к «Трем гончим». Нет, сама она не выстроила дом, но зато работала на износ, чтобы сделать из гостиницы то, чем она стала. И она чертовски собой гордилась.

Теперь это место олицетворяло для нее независимость, безопасность и удовлетворение, то есть все то, чего она хотела от жизни. Все, кроме одного.

Кроме Риса Сент-Мора.

Но — о чудо из чудес! — оказалось, что и Рис хочет ее. Только он требовал, чтобы она вышла за него. И отказалась от гостиницы.

Он просто не понимал! Ее долг заключался не только в заботе об отце. «Три гончие» — финансовая опора деревни. Все в деревне зависели от гостиницы и зависели от нее, Мередит, управлявшей этой гостиницей.

Она положила яичницу на тарелку, которую поставила перед отцом. А вареные яйца взяла себе. Налив себе кофе, она присела.

Несколько минут отец и дочь молча ели.

Немного утолив голод, Мередит наконец попросила:

— Отец, выслушай меня. Прошу, не увлекайся безумными идеями. Мы не можем быть уверены, что Рис надолго здесь останется. Ведь он джентльмен, вбивший себе в голову необходимость таскать камни по горам. А когда каприз пройдет — что тогда? Он может решить, что судьба ведет его в иные места, и уедет.

— Зачем ему это?

— Зачем?.. — Мередит понизила голос. — Разве ты не заметил, отец? Все, у кого хватает сил покинуть эти места, бегут отсюда.

Старик нахмурился:

— Когда ты успела стать такой мудрой?

«Десять лет назад, — произнесла она мысленно. — Когда вышла за человека на несколько лет старше тебя, чтобы получить крышу над головой для нас обоих».

— Но я вовсе не мудрая. Просто благоразумная. Должен же кто-то из нас быть благоразумным.

К сожалению, эта роль неизменно выпадала ей. И уж конечно, не Рису, во всем полагавшемуся на судьбу. Интересно, умеет ли судьба стирать, гладить и готовить?