Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

– Доложите обстановку! – прервал неуставные сетования Гррот.

– Обстановка обычная. Нажрались и отдыхают. Гррот, похоже, это таки две слившиеся воедино банды. И одна из них выползки.

– Основания?

– Гранатомёты у них, и пулемёт крупнокалиберный. Грамотно поставили, сволочи, прямо на верхней площадке трансформатора горелого. На броневике и не подойти.

Гррот обнажил клыки. Нет ничего отвратительней бывших военных, скатившихся к каннибализму. Неужели так сложно застрелиться?

Первые лучи солнца брызнули на землю, и в стане врага стали очевидны признаки суеты. Действительно, с двух тысяч шагов наш "Убедительный" был отлично виден в свете разгорающегося утра. Можете не суетиться, покойники. На открытой местности, ну куда вам деваться?

– Ложись!

Все разом легли, и вовремя – очевидно, расчёт крупнокалиберного пулемёта не выдержал и послал наугад длинную очередь. Пули с визгом прошлись по броне, взметнули фонтанчики грязи.

Главная башня "Убедительного" даже не шевельнулась, зато одна из малых повернулась и звонко плюнула из пушечки. Короткая вспышка и донёсшийся спустя несколько мгновений гул взрыва известил, что никакого пулемёта у противника больше не имеется. Всё-таки мудр наш старик, ничего не скажешь. Вот бы сейчас мы танцевали на нашем утлом броневике... да как бы не сожгли его, пожалуй.

– Встали и пошли! – прозвучала спокойная команда.

Процессия, возглавляемая бронеходом, двинулась вперёд, неспешно и неотвратимо. Сейчас подонки, обманутые кажущейся удалённостью и медлительностью "Убедительного", рванут из развалин, и начнётся охота.

Главная башня наконец ожила. Громоздкий куб повернулся, поводя стволом, и орудие ахнуло, разнося вдребезги какой-то уцелевший чудом железный сарайчик и недвусмысленно поторапливая несознательных – пора давать ходу...

И действительно, несколько фигур метнулись было в степь, но коротко протрещали автоматы, и они свалились, не добежав даже до остатков некогда стоявшего забора. Я оскалил клыки. Всё было ясно – главарь банды, очевидно, был некогда офицером, и сообразил, что бежать бесполезно. Они решили драться.

– Укрыться! Держаться за бронёй!

Со стороны руин послышались одиночные выстрелы, и тотчас заговорили пушки и пулемёты "Убедительного". Десант плотнее сдвинулся за широкой кормой бронехода, ещё и с выдвинутыми боковыми щитами – теперь нас разделяло полторы тысячи шагов, вполне могут положить кого-нибудь...

Снова ахнул главный калибр, уничтожая невидимую мне огневую точку. Мелкие же пушки били теперь непрерывно, вылущивая засевших в хлипких укрытиях автоматчиков и карабинеров. "Убедительный" двигался нарочито медленно, давая возможность экипажу расстрелять как можно больше врагов. Ничего, недолго уже... Ещё немного, и стрелкам-башнёрам бронехода можно будет пустить в ход огнемёты, и тогда жареного мяса у каннибалов будет вдоволь. Вот разве что не останется едоков.

Грохнула выпущенная издалека граната – явный недолёт. Глупости, паника это, похоже...

Немногие уцелевшие бойцы первой линии не выдержали наконец, бросились бежать, избавив экипаж от необходимости расходовать заряды огнемётов. Пулемётами обошлись, это проще.

Перевалив через невысокую гряду битого кирпича, обозначавшую некогда существовавшую ограду, "Убедительный" уверенно направился вглубь территории. Мой взгляд скользнул по покорёженным остаткам конструкции, украшенным поржавевшей эмалированной табличкой с аббревиатурой, и откуда-то всплыло в памяти: "открытое распредустройство"... Впрочем, среди этих горелых железяк и колотого фарфора могут прятаться недобитки...

– Рассыпались!

Десант вышел наконец из-за широкой и надёжной спины боевой машины, рассыпаясь по территории для зачистки. Кто-то метнулся мне наперерез, выстрелив из обреза – я свалил его короткой очередью. Второму, с карабином, просто не повезло – то ли патроны кончились, то ли осечка – разбираться мне некогда...

Характерные звуки огнемётов и истошные вопли отметили падение главного рубежа вражеской обороны – руин центрального здания, где когда-то был главный щит управления и прочее релейное хозяйство подстанции. Так, осталось пустяки. Сейчас "Убедительный" совершит обход территории...

Мощный взрыв потряс землю и небо. Громоздкая главная башня бронехода отлетела и упала совсем рядом со мной, исходя едкой вонью. Фугас... Надо же, допёрли, сволочи, заложили фугас, кто бы мог подумать...

И тут же, словно по сигналу, из всех дыр и ям с рёвом полезли недобитые каннибалы. Их оставалось ещё не меньше сотни.

Время как будто растянулось – оскаленные клыки, грязные колтуны свалявшейся шерсти, дёргающийся в моих руках автомат...

Очередь ударила в грудь, и бронежилет не выдержал огня в упор. Я вдруг отчётливо понял – зря мы рассчитывали на испуг... Этим ребятам давным-давно надоело жить, и они ничего не боятся.

Звёзды, как много созвездий... Опрокинутая Чаша и Несбывшаяся Надежда...

– Проснись, Рома, проснись, проснись!!!

Голова раскалывалась и гудела, напоминая те далёкие времена, когда абориген одной дикой планеты ещё баловался, принимая внутрь спиртосодержащие жидкости. Перед глазами густо плавают размытые цветные пятна, с явной неохотой освобождая поле зрения, и сквозь них медленно проступает ангельский лик моей жены. Глаза, и без того огромные, сейчас кажутся просто неправдоподобно громадными.

– Что же ты делаешь, Рома...

– Что... было?

Она кусает губы.

– Ты мог не вернуться. Вот сейчас я могла тебя потерять. Смерть контактёра в момент контакта...

Я уже достаточно понаторел в вопросах всевидения, чтобы понять с полуслова. Даже ангелам пока неясен весь таинственный механизм сего явления, но внезапная гибель контактёра в момент подобного контакта "с растворением" вполне может погрузить Всевидящего в вечный летаргический сон. Тело, лишённое души...

Ирочка внезапно расплакалась так горько и безутешно, что даже Нечаянная радость проснулась на своей икебане, захлопала крыльями. Ещё спустя секунду в нашу комнату ворвалась Мауна.

– Мама-папа, не надо!!!

Меня пронзает острейшее раскаяние. Вот, дочура почувствовала, и даже зверюха... Ей же так больно... Маленькая моя...

Между тем летучая соня уже с криками носится кругами вокруг тесной скульптурной группы, из которой двое ревут в три ручья, а третий пока что просто сопит носом. Страшная иногда это штука, телепатия... Как больно отдаётся чужая боль...

Глава 8

Практическое бессмертие

–... Это всё, Биан.

Шеф задумчиво теребит мочку уха.