1894. Часть 2 (СИ) - Владимир Голубев

- Предложение? - растерялся Николай, - Володя, я не уверен, что у нас всё так серьезно.

- Коля! Маленькая просьба, вместо соляра закажи в США обычную нефть, а то они возят мазут, в результате мотористы замучались парафиновые пробки керосином промывать, а коксовые пробки - это полный песец.

- Разгильдяйство, твою мать!!! Соляр им плохой! - Ершов сразу воодушевился. Он любил разговоры о железе.

- Коля, Клячкину передай, чтобы он организовал сбор средств жертвам японского феодализма. Фотографии и письма ему передай, про ужасы зверей-японцев он сам придумает.

- Володя, ты до летнего поджога порта, что планируешь делать?

- Захват Окинавы. Восстановим королевство Рюкю, захваченное японцами пятнадцать лет назад, хотя король Сё Тай находится в плену, в Японии. Я договорился с вербовщиком из Австралии, которому мы сбывали китайских кули и японских пленных с Кауаи, в первых числах мая он приведет свои суда на Окинаву. Разведка доложила, что там небольшие гарнизоны, мы справимся. Японцы сразу завербуются на строительство железной дороги в Австралию, иначе, без оружия их вырежут рюкюсцы, они ведут партизанскую борьбу против японских захватчиков и ради этой борьбы создали искусство каратэ.

- По поводу каратэ - это твои фантазии, - покровительственно рассмеялся знаток боевых искусств.

- Наплевать. Слушай дальше. В трехстах километрах от Окинавы и в шестистах от Японии расположены острова Бородино. Там я оборудую пиратскую базу. В бумагах координаты для Сергея, пусть он организует снабжение топливом. Я собираюсь захватывать японские пароходы. К июню жду новый японский флот на Гавайях. К этому времени мне понадобятся твои новые торпеды, с запасом хода на четыре километра. Катера в океане, как выяснилось неэффективны.

- Собираешься стрелять с берега?

- У нас нет береговой артиллерии, и японцы подходят достаточно близко.

- Думаю, без меня работы по торпедам и катерам остановились. Сам выбирай: или новые торпеды, или моя поездка в Европу.

- Я рискну. Европа!

* * *

Николай увез в США и Европу не только рекомендательные письма, но и множество фотографий страшных разрушений, плачущих жителей и бесконечных рядов одинаковых могил. Ершов попросил европейских переселенцев написать своим знакомым и родственникам письма, и обещал передать их лично. Общественное мнение в Европе нужно было формировать в правильном направлении.

* * *

Через два дня после отъезда Ершова пароход привез в Гонолулу Франческу и Клаудию. Отдуваться за Николая пришлось Гусеву. Просто удивительно, насколько богата фантазия сплетников. Гусев не мог убедить Франческу, что Николай и Марта не были любовниками, что их совместные прогулки на рынок - это просто прогулки на рынок, а во время пары встреч в госпитале - Ершов совершенно вне подозрений. Доказательства бесстыдной связи были у Франчески самые веские: "все говорят".

- Я жалею, что не предупредила мисс Клаудию о его моральном падении во Владивостоке, - гневно заявила Франческа.

- А я жалею, что Николай дает тебе слишком много карманных денег. Иначе сидела бы ты, вместе со своей училкой, во Владике и не создавала лишних хлопот мне здесь, - не выдержал Володя. Он бывал недостаточно деликатен с дамами.

- Отец часто повторяет: "Если меня рядом нет, обратись к дяде Володе, он поможет". Он неправ?

- Прав. Прав! Тысячу раз прав! Тем более тебе не нужно возводить на отца напраслину. Его чуть не убили. Дважды! Ты должна пожалеть отца и промолчать о его маленьком, безобидном увлечении, а не распалять ревность Клавы.

- Но все говорят...

- ... что немощный, тяжелораненый Ершов, изображал из себя донжуана..., ха! Три раза ха-ха!

- Отец действительно был так сильно ранен?

- Да. И, к тому же, потерял много крови. Жаль, что у меня связаны руки, не могу испортить имидж страны местью. Знаешь, Франческа, у господ президентов и премьер министров руки по локоть в крови, а нам приклеят ярлык: "Империя зла" - сто лет не отмоешься, - с огромным сожалением произнес Гусев, и добавил, - Я бы всю эту шайку под корень!

- Императора Японии и премьера? - не поняла Франческа.

- И их тоже, - согласился "миролюбивый, не любящий убийств," Гусев, - Но, увы, мы готовимся с Робертом в поход, где пострадают, в основном, простые солдаты и матросы.

* * *

Ждать результатов вояжа Ершова по США и Европе Гусеву и Вилкоксу казалось глупым. Полтора месяца в пути туда, еще полтора обратно, да пару месяцев на подкуп чиновников и лоббирование соответствующего заявление МИД или госдепа, а там, смотришь уже японо-китайская война.

Петька организовал прощальный банкет для всего комсостава. Самогон, отфильтрованный через активированный уголь, ничем не уступал традиционному дорогому биологическому способу: коагуляции сивушных масел с помощью молока и яичного белка, и окончательной очистке свежеиспеченным ржаным хлебом. Разве что, времени уходило на это много: три недели. Опытные спецы, умеющие по обычной бумажке, без термометра, определить температуру кипения в 80 градусов, считали главным - отделить первач и сивушные масла на стадии перегонки.

Как бы то ни было, но самогон был лучше привозного вискаря, однозначно.

- Володя, какой всё-таки невезучий, твой друг Ершов! Страшные несчастья в семье, постоянные неудачи с женщинами, покушения, - пожалел Вилкокс Николая.

- Тут, с какой стороны посмотреть. Служил я сразу после училища на Кавказе. Странная война была, скажу тебе, Роберт. Как то ближе к вечеру привели ко мне мужика, звали его Виктор, он вышел на боевую позицию, сквозь минное поле прошел.

- Минное поле???

- Мины, Роберт, это бомбы, слегка прикопанные в землю. Если наступить на мину, то она взрывается.

- Подлое оружие.

- Да. Слушай дальше. Виктор белобрысый, кудрявый, светлая кожа, говорит по-русски так, как надо, фразы строит коряво, сразу видно свой, не горец. Но солдатика за ним присмотреть я назначил, береженого бог бережет. Этот везунчик, что по минному полю невредимым прошел, рассказал мне свою историю. Виктор работал проводником на железной дороге. Состав привез войска, а пока он разгружался, Виктор решил пойти, купить курева, налегке вышел, без документов. На перроне он курева не нашел и решил поискать в вокзале. Когда Виктор вернулся, состава уже не было, отогнали назад, на предыдущую станцию. Начальник вокзала посоветовал Виктору догнать поезд на машине, она как раз туда отправлялась. Мол, вполне успеешь, состав там сутки простоит.

- Машина - это трактор такой?

- Вроде того. Едут они втроем, сержант-водитель, офицер и проводник. Считай, дважды повезло человеку: нашелся транспорт и офицер взял с собой человека без документов. На выезде из города прихватили с собой двух горских женщин. Те "голосовали" - просили подвезти. Женщины всю дорогу срамными словами военных ругали, офицер терпел, с ними ехать безопаснее, а наказать их нельзя. Совсем немного не доехали они до станции. Дорога проходила сквозь поселок, а женщины вышли на окраине. Через два квартала машину обстреляли. Офицера убили, а Виктору опять повезло - ни единой царапины. Водитель гнал, как сумасшедший, в поле, метров через пятьсот дорогу преградил шлагбаум. Машина снесла его, разбив мотор, как-то проехала еще полсотни метров, и замерла. Водитель сразу крикнул Виктору: "беги", так тот выскочил еще на ходу, а сам сержант замешкался, машину сильно перекосило. Только Виктор отбежал метров двадцать, как в машину попала ракета, разнесло её вдребезги, в метре от Виктора упала дверца, опять повезло мужику. Отполз он в сторону от дороги метров двести, не простой человек был, срочную погранцом служил. А потом пошел зеленкой, полем пошел минным, на наши позиции вышел. Вечно с Виктором происходили неприятности, и всегда он из них выпутывался. Он у нас переночевал, транспорт только утром прислали. Столько историй про себя рассказал! Вот и не знаю я: везунчик он, или неудачник. Утром пошел Виктор отлить, на минное поле. Часовой его остановил, объяснил. Как этого везунчика трясло!!!

- Нет, ты, Володя, сравнил! У везунчика твоего ни единой царапины, а Ершов еле выжил, - возразил Вилкокс.

- Казак-охранник мне сказал, что пуля шла мимо. Коля в момент выстрела отстал от Марты, остановился. А когда увидел движение убийцы, то специально дернулся вперед, чтобы закрыть Марту от выстрела.

- И Ершов промолчал? Мог в глазах Марты стать героем.