Сотник. Не по чину - Евгений Красницкий

Мишке почудилось в словах Арсения что-то эдакое, что не увязывалось с уже устоявшимся мнением об этом ратнике, но анализировать это «что-то» было пока что некогда, а посему, проводив его упорным взглядом в спину, Мишка огляделся, высматривая Роську – тот наверняка уже раздал указания урядникам, а сам болтался где-то рядом. Так и оказалось: поручик Василий словно в засаде сидел – вывернулся из-за угла дома сразу же после того, как мимо прошел Арсений.

– Господин сотник, дозволь…

– Иди сюда, садись… Тоже мне, невесто-жениховская ситуация, – Мишка похлопал ладонью по завалинке рядом с собой. – Вот ведь научил на свою голову… горе от ума, туды тебя поперек.

– Так, Минь, а как же…

– Погоди, Рось, – прервал Мишка крестника, – мне долго разговаривать недосуг, так что давай быстренько и только по делу. Арсений говорит, что командовал ты толково, и ребята стреляли метко. За это хвалю… Да сиди ты! Сказал же, что некогда. Дальше… вот, с мысли сбил… Да! Я так понял, что, когда вы подъехали, полочане пытались ладьи попортить. Правильно?

– Ага! Днища прорубить хотели. Через лес-то особо не поскачешь, так что они раньше нас туда успели. Но мы их…

– Понятно, понятно. Ты ладьи смотрел? Сильно попорчены?

– Нет, не сильно, не успели.

– На воду спускать можно?

– Можно, конечно. Минь, ладья – штука крепкая, чтобы сильно попортить, тоже умение требуется, просто так, если не умеешь, упаришься, да и времени у них не было.

– Хорошо. А теперь сразу не отвечай, а сначала подумай. – Роська ощутимо напрягся, ожидая вопроса. – Егор нам не помощник, а за князем и Ильей надо плыть прямо сейчас. Сможешь ладью довести до них?

– Так это…

– Не спеши, подумай. Может, лучше посуху до них добираться? До темноты, конечно, не успеем, но и рисковать из-за спешки тоже не годится.

Роська поджал губы и задумался, что-то прикидывая про себя.

– Ты не молчи, Рось, если какие трудности видишь, вслух проговаривай. Помнишь, как я тебя учил: первое, второе, третье…

– Угу. Первое, значит…

Роська вновь замолчал, видимо перебирая в уме разные обстоятельства и выискивая главное.

– Давай-ка, чтобы проще было, начнем с самого начала, – снова попытался помочь крестнику Мишка. – Вот пришел ты на берег. Там две ладьи, а тебе нужна только одна. Какую выберешь?

– Ага! Первое: берем ту ладью, которую полочане у городненцев отбили, а то ладья княгини больно уж несуразная – только баб с детишками катать.

– Хорошо, ладью выбрали. Дальше что?

– Второе. Спускаем на воду… то есть нет – народ подобрать надо. Десятка бы два… Взрослых дашь?

«Вот так, сэр! И не малейших сомнений в том, что вы взрослыми ратниками можете распоряжаться, а они вас послушаются».

– А зачем тебе взрослые ратники? Они, как я понимаю, ладейного дела не знают.

– А как же без взрослых-то? – искренне изумился Роська. – Так одним и идти?

– Выкладывай причины. «Как же без взрослых», да «непривычно без пригляда» – не довод. Соображай: для чего тебе ратники, ладейного дела не знающие, понадобились. Только именно для дела, а не для твоего спокойствия.

– Ну… мало ли…

– Тоже не довод! Думай!

Роська вновь тяжко задумался.

– Ну, вот представь себе: идете по реке, отроки гребут, ты – за кормщика. Где находятся взрослые и чем заняты?

– Тоже гребут, они же сильнее… хотя нет! Я их за округой смотреть поставлю! У них глаз воинский, опасность быстрее отроков распознать смогут!

– Раз! – Мишка загнул один палец. – Еще.

– Это… Сила может понадобиться. Оттолкнуться там или еще чего-то такое. На ладье тесно, много отроков в одно место не впихнешь, а тот же Чума двоих наших заменить может, если не троих.

– Два! Еще!

– Ну и если воевать придется, а самострелами не отобьемся. Тут Чума не то что двоим отрокам, а целому десятку равен.

– Три! Убедил. Тогда так – сейчас они мне все тут нужны, но пока ладью на воду спустишь, думаю, как раз управимся. Пойдешь сейчас к Чуме и Молчуну и скажешь, что я попросил… Запомни: именно попросил сопроводить вас до того места, где мы обоз, князя… ну и прочее оставили. Вежество перед старшими прояви.

– Ага, понял.

– Значит, первое – ладью выбрали, второе – народ подобрали. Дальше давай. Да что ты телишься? Я для чего вам про поэтапное планирование рассказывал?

– Да не прикладывается наука как-то… – Роська виновато глянул на сотника. – Ты ведь всегда с цели начинал, а тут…

– А цель я тебе уже поставил: доставить сюда князя и Илью. Задачи: дойти туда, погрузиться, вернуться обратно. Структура – экипаж ладьи. Люди – сам только что все расписал. Чего тебе еще-то? Учись науку к жизни прикладывать.

– Кепаш… чего?

– Э-ки-паж. Команда ладьи.

– Ага, понятно.

«Тьфу, чтоб тебя! Алкашу – водка, вшивому – баня, а Роське – новые умные слова. Филолог, блин! Впрочем, так даже и лучше, потому что иначе, вдобавок к структуре и кадрам, пришлось бы вспоминать о ресурсах и технологиях, а там у нас все на соплях висит. Гребцов, считай, нет, единственный судоводитель – бывший юнга, дороги ни в какую сторону не знаем, оперативной обстановки на маршруте – и подавно…»

Роська, словно подслушав Мишкины мысли, начал перечислять проблемы:

– Ну… гребцы из отроков плохие, но в ту сторону все время по течению идти будем. Правда, на мель садиться, когда по течению идешь, гораздо хуже, чем когда против. Русла-то я не знаю. До темноты можем и не успеть.

– Хорошо. Как ночевать будешь, если ночь застанет?

– Заранее укрытие поищем. Можно, конечно, и посреди реки встать, но неохота на виду торчать, хоть и ночью. А с укрытием время потеряем – глубину промерять, то, се… Не знаю, в общем. Надо на месте смотреть и думать.

– Добро, переночевали. Дальше.

– Подойдем, договоримся с Ильей о погрузке… а кого еще забирать-то?

– Да погоди ты забирать! – Мишка начал чувствовать раздражение. Вроде бы разумный парень, а об элементарных вещах не думает. – Место с воды узнаешь? Они же на берегу не торчат.

– Узнаю, запомнил хорошо.

«Кажется, говорит уверенно. Ну, будем надеяться…»

– Ладно, а как убедишься, что там тебя наши встретят, а не засада вражеская?

– Так это… Да у меня же взрослые ратники будут! – обрадовался Роська. – Остановимся раньше, там изгиб берега приметный, и высажу на берег Чуму или Молчуна. Они и проверят.

«Изгиб приметный… да-а, на ладье парень вырос, не отнимешь».

– Якова с собой возьмешь и еще одного из разведчиков, пусть сам выберет.

– Ага, понял.

– Илье от меня передашь следующее…

Хоть и надо было отправить Роську побыстрее, всякие подробности пришлось обсуждать снова и снова, пока не прибежал посланный Арсением отрок с сообщением, что для допроса ляха все готово.

Уже добравшись до первых деревьев, Мишка спохватился, что так и не выяснил, какого это «зятя» кинулся выручать Егор и почему про этого «зятя» знают, кажется, все, кроме сотника? Но мысль эта мелькнула так, вскользь, – других забот полным-полно.

До чего уж там досовещался Арсений со своими, Мишка не знал, но подходя к полянке, где планировался допрос, невольно ожидал увидеть там душераздирающую картину, выдержанную в традициях фильмов о мрачном Средневековье или уж, как вариант, киношных страшилок «про бандитов». И истерзанного пленника с выпученными глазами, подвешенного на дыбе, и палача с кошмарным инструментом, и соответствующие звуки да запахи…

Но, как выяснилось, ничего подобного планом Арсения не предусматривалось. На полянке вполне мирно были расстелены два потника (видимо, за неимением ковра или войлока), на одном стояла миска с едой и лежала баклажка, а второй, надо понимать, предназначался для сидения.

«Ну прямо как для пикника все приготовлено».

Рядом с молодым дубком «режиссеры» пристроили обрубок бревна, подпертый толстыми ветками, чтобы лежал вплотную к стволу и не откатывался. И вот этот-то обрубок начисто снимал первоначальное мирное впечатление, потому что был сильно запачкан кровью и в нескольких местах на нем виднелись подпалины. Зловещий колорит декораций дополнительно усиливал и сам Дормидонт Заика, голый по пояс, невозмутимо поправляющий кузнечными клещами в костерке какие-то непонятные железки – не слишком, впрочем, устрашающего вида.

Квалификацию «художника-постановщика» Мишка оценил: если подходить к месту допроса именно с той стороны, с которой шел он, то сначала глаз цеплялся за место «выпивающего и закусывающего», потом за окровавленный и обожженный обрубок бревна, и только после него – за Заику в образе палача. Все исполнено на должном уровне: контраст и негатив по нарастающей. Оценить-то Мишка оценил, но не впечатлился – и не такое видал (на экране, естественно, а не в жизни), да и Дормидонт, надо признать, до буреевских статей недотягивал – тот-то одной своей внешностью был страшнее бормашины.