Право на любовь - Сьюзен Баррет

— Мисс Уильямс, — обратилась к ней миссис Марсден, — могу ли я поинтересоваться, где вы остановились?

Сердце в груди Карен оборвалось.

— Я…

— Комната Карен, — вмешался Роуэн, пристально глядя на нее, — находится рядом с моей.

Карен поперхнулась чаем.

— Честно говоря, — поспешила пояснить она, — это не совсем рядом.

— Но достаточно близко, — вкрадчиво добавил Роуэн.

Деликатно изогнув бровь, миссис Марсден переводила взгляд с Роуэна на девушку. Карен сглотнула:

— Я имею в виду, что…

— Карен хочет сказать, что она спит…

— Шумно, — выпалила Карен.

— По другую сторону…

— Лагеря. — Взглянув в лицо Роуэну, Карен мысленно чертыхнулась.

— Прекрасно, — с очевидным облегчением прошептала миссис Марсден.

Они пробыли в доме Роуэна еще полчаса. Чета Марсденов выказала неподдельный интерес к работе Карен и забросала ее вопросами о жизни в Калифорнии. С удовольствием отвечая на них, Карен постепенно успокоилась. Наконец Роуэн поднялся.

— Извини, мама, но нам пора, иначе мы не успеем вернуться засветло.

Марсдены вышли к машине, чтобы проводить их. Миссис Марсден отвела Карен в сторону.

— Вы приедете к нам еще? — настойчиво спросила она.

— Обязательно, если снова окажусь в этих краях.

Они сели в машину, и Роуэн повернулся к ней:

— Извините, что вам пришлось участвовать в нашем споре. Иногда отец бывает довольно несдержан.

Карен вскинула глаза на его спокойное лицо, освещенное лучами клонившегося к закату августовского солнца.

— Это было обычное проявление отеческой заботы. Он имел в виду вас, ведь так? Это вы — человек, который не хочет, чтобы ему подносили жизнь на блюдечке?

Роуэн кивнул:

— Полностью признаю свою вину.

— Почему?

Резко вывернув руль, он остановил машину и, выбрав в груде кассет подходящую, вставил ее в магнитофон.

— Вы все понимаете не хуже меня. Чем заняты эти люди? Их жизнь похожа на череду званых обедов и выездов на охоту. Мои родители относятся к числу состоятельных титулованных особ и существуют как бы в другом измерении. — Он усмехнулся. — Моему отцу никогда не приходилось работать. Он унаследовал состояние от своего отца, а его отец — от своего. За всю свою жизнь ни один из них не проработал ни дня. — Он помолчал, затем взглянул на Карен. — Для нашей страны это серьезная проблема. С одной стороны, у нас есть бездельники, живущие на пособие, которые думают, что правительство обязано заботиться об их существовании. С другой стороны, у нас есть богачи, которым не нужно работать. Они тратят свою жизнь на удовольствия, не делая для блага страны ровным счетом ничего. — В низком голосе Роуэна зазвучали пронзительные ноты, а на лице застыло напряженное выражение. — И вы еще спрашиваете, почему я уехал? Я не хочу иметь ничего общего с такой жизнью.

В душе Карен соглашалась с ним. Они оба были индивидуалистами, ищущими способ сделать свою жизнь полной и осмысленной. Она по себе знала, что человек, выбравший этот путь, часто остается в одиночестве.

Они молчали. Задумавшись над словами Роуэна, Карен не сводила глаз с дороги. В конце концов Роуэн задумчиво произнес:

— Хочу, чтобы вы поняли меня правильно: я люблю их обоих, так же как люблю это имение; я просто не могу быть созерцателем. — Он посмотрел ей прямо в глаза и, протянув руку, заправил за ухо выбившуюся прядь ее волос. Его пальцы интимно скользнули по подбородку девушки.

По спине Карен пробежал холодок — такие нежности совсем не в его духе. Он снова вывел ее из душевного равновесия. Ощутив на себе проницательный взгляд серых глаз, Карен почувствовала странное беспокойство, но, покосившись на Роуэна, поняла, что он тоже смущен.

Глубоко вздохнув, Карен заставила себя отвернуться к окну, за которым мелькали росшие вдоль шоссе лиственницы, сливавшиеся в сплошную зеленую стену. Наверное, она совершила ошибку, согласившись отправиться с ним в эту поездку.

— Вы сказали моему отцу то, что думаете на самом деле? — поинтересовался Роуэн, и она снова поразилась несвойственной ему мягкости, с которой он произнес эти слова. — Вы тоже не хотели бы жить так, как мои родители?

Закрыв глаза, Карен заставила себя вспомнить, зачем она приехала в Англию, и выбросить из головы всякие мысли об этом высоком англичанине с такими проницательными глазами и опасной улыбкой.

— Да, смысл моей жизни в работе.

— И только?

Карен сама не знала, как ответить на этот вопрос. Он был слишком личным и к тому же затрагивал такую сферу ее жизни, которая открылась ей совсем недавно. Она была хорошим инженером. Уважение, с которым относились к ней Леонард и другие коллеги, и было той движущей силой, которая толкала ее вперед. Работа заменила ей все. Даже Афина понимала, что только благодаря своей работе она чувствует себя состоявшимся человеком, которого оценивают в соответствии с его профессиональными заслугами. Кроме того, Карен влекло к работе еще и потому, что другая, личная сфера ее жизни почему-то не складывалась.

— Да, — наконец, ответила она, — и только.

Он недоверчиво поднял бровь.

Они снова замолчали, Карен осторожно всматривалась в его четкий профиль, и в конце концов решилась задать вопрос, который не давал ей покоя с того момента, когда они вышли из машины в усадьбе:

— Кто такая Клаудиа?

Некоторое время Роуэн молча смотрел прямо перед собой.

— Клаудиа была моей женой, — безразличным тоном ответил он.

У Карен перехватило дыхание.

— Это ее я напомнила вашей матери?

Ответа снова пришлось долго ждать.

— Вы немного на нее похожи.

— Я не знала… она умерла?

— Нет.

— Вы развелись?

Не отрывая взгляда от дороги, он произнес с подчеркнутым равнодушием:

— Если вам так уж хочется знать, она ушла от меня. — У него дернулся мускул на щеке. — Послушайте, нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом? Мне не хочется обсуждать этот вопрос. — Он продолжал гнать машину вперед, сосредоточенно глядя на дорогу.

Карен напряженно молчала, прислушиваясь к гулкому биению своего сердца. Она уже свыклась с мыслью, что он не любит допускать к своей работе женщин. Однако к ней он начал относиться с уважением — во всяком случае, как к специалисту. К тому же, как выяснилось, она похожа на его бывшую жену.

Карен запустила пальцы в волосы. Может быть, он все еще любит ее? Не потому ли он… Это многое объясняло — и его обаяние, и внезапные приступы холодности и раздражения. И то, почему он сначала противился ее появлению на участке. Задумчиво откинувшись на спинку кожаного сиденья, Карен расслабилась. Бог ты мой, какая неразбериха!