Игра в чужую жизнь (СИ) - Иванова Валерия

Но в дверях стояла Элизабет, одетая в розовый сарафан и летние шлепки.

— Элизабет, что-то случилось? — тут же встрепенулся.

Девушка мягко отпихнула меня с прохода и прошла внутрь, закрывая за собой дверь. Я не смог разобрать выражение ее лица. Она стояла, прислонившись к двери, и рассматривала меня. Ее взгляд блуждал по моему телу.

— Ты такой джентльмен, Эйдан.

— Хотелось бы думать, — ответил ей.

— Бывают моменты, когда это не требуется, — тихо произнесла она.

— Я не совсем понимаю, куда ты клонишь, Элизабет.

— Ты потащил меня в другой город, с ночевкой. Все было замечательно… и потом ты снимаешь две комнаты.

Слова давались ей с трудом, Эли тщательно избегала зрительного контакта. Физически чувствовал ее нервозность, ей было неуютно, но все-таки она решилась и пришла… Зачем?

И тут до меня все дошло. В ее глазах стояла обида.

Я улыбнулся и быстро преодолел разделяющее нас расстояние, положил руки ей на шею, заставляя посмотреть на меня.

— Мама воспитала меня, как истинного техасца, мисс Морисон. И любой из нас снял бы два номера, — наклонился к ней и прошептал на ухо, — но это не значит, что каждую секунду я не думал о том, что ты сейчас одна в своем номере, раздеваешься, принимаешь душ… вода стекает вниз по твоему телу… Моя память еще свежа, и я прекрасно помню, как ты стонала и выгибалась мне навстречу.

Возбуждение не покидало мое тело ни на секунду. Может, я и веду себя грубо… Но дьявол, я просто мужчина. Элизабет задрожала в моих руках, на этот раз не от природной стеснительности, облизала губы, и я проследил за этим движением. Девушка даже не подозревает, до чего чертовски сексуальна.

— У тебя прекрасная мама, — хрипло прошептала она в ответ.

Я же нагнулся так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— И все-таки, почему ты пришла, Элизабет? Что случилось, что ты себе придумала такого, что это не могло подождать час?

Я ждал ее ответа. Мне хотелось, чтобы она полностью мне доверяла, чтобы ей было комфортно и уютно рядом со мной. Мне необходимо ее доверие, но к этому она должна прийти сама, подарить мне его, сделать первый шаг, а на полпути я ее встречу и притяну к себе.

Девушка стояла, не шевелясь, возможно, даже не дыша. Мне не хотелось торопить ее, потому что ответ для нее очень важен, как и для меня. Но мне до безумия захотелось прикоснуться к ней, хотя бы целомудренной лаской, просто почувствовать ее кожу своей, без преград. Поднял руку и нежно прикоснулся к ее щеке, кончиками пальцев пробежался по линии скул.

Лиз вздрогнула и прикусила губу, сделала глубокий вдох и положила ладони мне на грудь, аккуратно, почти невесомо, провела по голой коже, а для меня это прикосновение было сродни удару молнией. Я закрыл глаза, стараясь не застонать. Элизабет дюйм за дюймом исследовала мою грудь. Ее прикосновения, осторожные, можно даже сказать неумелые, распаляли меня, вызывая внутреннее пламя. Я стоял и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее. Героически терпел эту сладкую пытку, пытался думать о чем угодно, кроме ее нежных пальчиков на своем теле…

Выходило хреново. Выдержка почти покинула меня. Перехватил ее за запястья, нежно сжал и открыл глаза. Она словно светилась изнутри. Ее грудь часто вздымалась и опадала, глаза лихорадочно блестели, а рот призывно приоткрылся.

— Я ведь не железный, Лиз, — хрипло прошептал я.

Девушка легко освободилась от моего захвата.

— Я тоже, — шепнула она в ответ.

Желание во мне было столь велико, что мне казалось, я могу взорваться просто от того, что смотрю на нее. Резко наклонился и поцеловал ее. Ее губы немного подрагивали, и спустя секунду она уже сама отвечала мне на поцелуй с не меньшей страстью. Обняла меня за плечи, от чего мы прижались еще теснее друг к другу.

Я взял Элизабет за бедра, заставляя обхватить меня ногами за талию, спиной прислонил девушку к стене, углубляя поцелуй. Мы лихорадочно гладили, касались друг друга. Отмечая друг друга прикосновениями.

— Что же ты делаешь со мной, Дюймовочка? — сумев разорвать поцелуй, спросил сам у себя.

— Я не смогу остановиться, Лиз, если мы продолжим, — посмотрел ей прямо в глаза, — мы можем пойти дальше, но мне нужно знать, что ты понимаешь, что произойдет.

В этот момент, когда увидел ее затуманенные страстью глаза, я понял, что все маски сорваны. Сейчас мы оба точно знали, чего хотим.

— На все сто… — глядя мне в глаза, твердо сказала она.

Большего мне и не требовалось. Я притянул ее к себе и впился в губы поцелуем. Так возбужден я не был никогда. Мне казалось, что меня разорвет изнутри, если в скором времени я не получу разрядку.

Мне бы хотелось, чтобы наш первый раз произошел более плавно и романтично, но страсть в игры не играет. В следующий раз будет лучше, мысленно пообещал сам себе.

Мы лихорадочно начали прикасаться друг к другу. Рваные, быстрые движения рук. Секунду спустя мы повалились на кровать, ни на миг не разрывая контакта, я лишь успел перенести вес своего тела на руки.

Одной удерживал себя над Лиз, а вторую спустил на бедра девушки и начал их поглаживать, слегка сжимая и прижимая к себе. Переместил руку на внутреннюю часть бедра и аккуратно провел по ней ногтями. Элизабет застонала мне в рот, и я проглотил этот стон. Потрогал ее через ткань трусиков, и в этот раз застонал сам, она уже была влажной для меня.

Больше не спрашивая разрешения, отодвинул их ткань в сторону и прикоснулся к ее плоти. Погладил ее вверх-вниз, чувствуя, как она еще больше увлажняется под моими прикосновениями. Медленно ввел в нее один палец, и она тут же туго обхватила меня. Боже, какая она чертовски тугая и горячая…

Я оторвался ото рта девушки и зубами спустил лямку с ее плеча, оголяя грудь и тут же впиваясь зубами, зная, что оставлю следы на ее нежной коже.

Лиз запрокинула голову на подушку, выгнулась и начала постанывать, подаваясь бедрами по направлению к моей руке. Такая отзывчивая… Через мгновение девушку накрыло волной наслаждения. Элизабет вскрикнула и выгнулась всем телом.

Я больше не мог терпеть. Протянул руку к тумбочке, там, где оставил свой бумажник, и отыскал в нем презерватив. Элизабет все еще пребывала в прострации, я коленями развел ей ноги еще шире и устроился между ними. Положил руки по обе стороны от ее головы и, как только поймал ее взгляд, резко подался вперед.

За миллисекунду до этого я увидел… Неужели, это был страх в ее глазах? А спустя секунду я понял, почему…

На своем пути я встретил преграду. Элизабет Морисон оказалась девственницей. Девушка обняла меня за плечи и спрятала свое лицо между моей шеей и плечом. Это был жест доверия, которое я так хотел до этого…

Но от этого стало еще хуже, сердце ухнуло куда-то, и на теле проступил холодный пот. Чувствовал дрожь от боли, которая прокатывалась по ее телу, и старался не шевелиться. Помимо моей воли перед глазами появилась другая девушка…

Другой первый раз. Я зажмурился, стараясь прогнать этот образ и вернуться в здесь и сейчас. Я чувствовал сожаление, ощущал этот вкус у себя во рту… Я не достоин этого подарка. Не я должен был забрать невинность этой девушки. Ее должны любить, она заслуживает этого.

Такое чувство, что меня скинули с утеса прямо в пропасть, и внизу нет ничего кроме непроглядной тьмы. Сейчас я чувствовал себя настоящим животным. Но ничего не смог поделать. Как только дрожь в теле Элизабет уменьшилась, я продолжил свои толчки, но на девушку больше не смотрел, просто не мог.

Сегодня к белому в список любимых цветов добавился еще и красный. Цвет страсти и любви. Но для меня он всегда будет цветом сожаления.

Белый и красный. Смерть и сожаление. Неплохое сочетание.

Глава 20

Элизабет

Говорят, взгляд может ранить, причинить боль в стократ сильнее физической. Я и сама так считала. До этого момента. Все это бред! Наибольшую боль способно причинить, когда от тебя этот самый взгляд прячут. Даже не удосужившись снизойти до того, чтобы посмотреть в твои глаза прямо, не скрывая тех чувств, что обуревают человека.