Реставрация обеда - Иржи Грошек

По-моему, Ольф перенял повадки своей хозяйки и в скором времени тоже «съехал» в неизвестном направлении. И если бы не приятельница, которая периодически звонила и спрашивала, как поживает ее «кламбер-спаниель», я бы не почесался его разыскивать. В общем-то, я люблю собак, но в частности – Ольф был натаскан уничтожать любую мужскую обувь, находящуюся в прихожей. А я, как вы сами понимаете, другой не носил. Поэтому время от времени вынужден был приходить на работу с подметками под мышкой. И если смотреть на мои ноги сверху – все выглядело вполне прилично, а если снизу, то было холодновато – шлепать босиком по асфальту. «Он, вероятно, ревнует, – сказала приятельница, когда позвонила в очередной раз. – Он, вероятно, помнит, что я ушла от него в сопровождении мужских ботинок…»

И вот как-то утром, надевая туфли, – я не ощутил под собой пела. То есть подошвы были на месте, а Ольф исчез. И даже не прибрал к лапам мои кредитные карточки… Я посвистел в прихожей, посвистел на лестнице, посвистел на улице, покуда прохожие не стали интересоваться – что у меня в глотке застряло, и отправился на работу. Размышляя по дороге, существует ли Декларация о праве на личную жизнь для «кламбер-спаниелей»?.. Когда я зашел в свой офис, а Эва приготовилась затирать за мною следы – она этих следов не обнаружила. «Милочка, – спросили у нее однажды знатоки русской литературы, разглядывая на полу отпечатки босых ступней. – Кто у вас шеф? Лев Толстой или снежный человек?» Не обнаружила Эва следов и на следующий день, а в понедельник приперлась ко мне ясновидящая…

– Собачку вернуть – плевое дело! – рассуждала она. – Сделайте мне бегущую строку и принесите фотографию песика!

Состряпать рекламное объявление – тоже невеликий труд, например, что «ясновидящая Анна – зрит в оба». А как объяснить приятельнице, зачем мне понадобилась фотография Ольфа? И так-то мне приходилось лаять в прихожей, когда она звонила, чтобы замещать отсутствующего «кламбер-спаниеля»… «Детей у меня нет, жены у меня нет, фотоаппарата у меня нет… – Я методически перечислил по телефону – чего из предметов домашнего обихода у меня не задерживается, и перешел к главному: – Хочу изображение Ольфа в рамочке!» Приятельница прослезилась и тут же прислала мне несколько фотографий – «Ольф и она на пленэре», «Ольф и она с косточкой» и «Ольф и она в моей квартире». Только ее здесь еще не хватало…

Эти двуличные фотографии я предъявил ясновидящей при следующей нашей встрече…

– О-е-йо! – молвила Анна, положа свою левую руку на сердце, а правую на изображение.

– Отвратительная скотина, – подтвердил я, хотя не уточнил конкретно, кого же именно имел в виду – «кламбер-спаниеля» или свою приятельницу.

– Дело не во внешности, – возразила мне ясновидящая, – а в судьбе… Ваша собачка погибла – там… Где пересекаются Кшижикова и Салдова…

– Будем считать, что мы расплатились, – ответил я, поскольку предполагал, что от нашей рекламы у ясновидящей тоже не будет ни одного клиента…

Надо признаться – я расстроился, невзирая на обстоятельство, что Ольф не являлся мне папой по материнской линии. Но он столько переварил в жизни мужской обуви, что любая смерть была бы ему не страшна, кроме прямого попадания артиллерийского снаряда. А я почему-то не слышал, чтобы в районе, где пересекаются Кшнжикова и Салдова, проходила сколько-нибудь значительная войсковая операция. Поэтому, прихватив на случай поминок фляжку коньяка, я отправился поглядеть на место предполагаемой гибели Ольфа Последнего. И как вы думаете, кого я встретил на этом «собачьем» углу? Разумеется, свою приятельницу. То есть хозяйку несчастного «кламбер-спанкеля».

Она сидела на автобусной остановке между сумкой и чемоданом, и вид у нее был пришибленный. Как от прямого попадания… Я уж подумал, что ясновидящая гадала на гибель не того животного, поскольку на всех фотографиях их было – два. Но мало-помалу, при помощи коньяка и сильных выражений, приятельница моя ожила и рассказала, что с приятелем моего приятеля у нее не сложилась судьба, не сошлись взгляды на жизнь, неудачно расположились звезды и он выгнал ее пинками под зад… Что мне еще оставалось делать? Ловить такси и везти приятельницу к себе домой, размышляя – как объяснить ей смысл исчезновения «кламбер-спаниеля»…

Но блохастая тварь уже поджидала нас на пороге, как будто уведомленная телеграммой, и никто бы не взялся определить – какой «оно» теперь было масти. Как будто черти наводили порядок в аду и использовали «это» вместо половой тряпки. «Оно» завизжало от полноты ощущений, обслюнявило с головы до ног меня и свою хозяйку, после чего с довольным видом проследовало в мою квартиру, разбрасывая по дороге блох…

На следующий день Эва пригласила меня к телефону…

– Алло! – представился я.

– Это ясновидящая, – послышалось в ответ.

– Вы хорошо меня слышите?! – вроде пролога поинтересовался я…

Все, что до этого случая я думал о ясновидящих, – умещалось в одном нецензурном слове. А тут я с трудом уложился за тридцать минут…

У мужчины есть разные человеческие желания. Одно из них – выучить латынь. Или хотя бы – английский письменный, потому что ругаться устно, как Уильям Шекспир, – я умею…

Янка пыталась преподавать мне английский язык, как мартышке. Для этого я приходил к ней на урок с двенадцатью тематическими карточками. Большего количества аллегорий за один раз мой мозг просто не выдерживал… Например, тема «Лето»:

– море, теплоход, девушки, пляж, пиво, чемодан, жара, песок, солнце, очки, вулкан, Помпеи…

Или тема «Книга»:

– обложка, фотография, автор, дрянь, гениальная, мусорная корзина, выставка, гонорар, запой, просветление, трилогия, клиника…

На прошлой неделе мы изучали части человеческого тела. Вначале тоже по карточкам, но затем для наглядности Янка разрисовала себя фломастерами, то есть надписала – руки, ноги, голову, шею и кое-что еще, о чем я имел представление как мужчина, но не догадывался, что все так сложно выглядит по-английски. Пришлось нам с Янкой проверить, насколько иностранный язык влияет на мою потенцию. И пока проверяли – все стерлось. И пришлось нам вернуться к традиционному способу, иначе говоря – к карточкам.

– Тема сегодняшнего занятия? – справилась у меня Янка.

– «Обед»! – объявил я и разложил на столе карточки – лицевой стороной вниз, сообразно количеству приглашенных гостей.

– Их всего пять, – заметила Янка, справедливо предполагая, что я намереваюсь выучить как можно меньше слов.

– Древние говорили, – улыбнулся я, – количество гостей, приглашенных к обеду, следует начинать с числа Граций, и доводить до числа Муз… То есть от трех до девяти…

– А у тебя – что? – рассмеялась Янка, пересчитывая мои карточки.

– Так получилось, – вздохнул я.

– И, между прочим, – добавила Янка, – ты неправильно перевел слово «образ». По-английски – это «имидж», а совсем не «прототип».

Янка перевернула карточки, чтобы разглядеть изображения…

– Мне кажется, надписи не соответствуют картинкам, – поморщилась Янка. – Зачем ты обозвал меря «подобием»?

– Поторопился, – честно признался я. – Поэтому и накарябал что попало…

– Густав-Густав, – покачала головой Янка. – Ты меня удивляешь… А кто такая Вендулка?

– Да так… – отмахнулся я. – Хотя, если хочешь, можешь с ней познакомиться… Все эти карточки приглашена на обед к одному моему знакомому… Йиржи Геллеру…

Янка еще раз бросила взгляд на фотографии и язвительно спросила:

– А по-человечески он сделать этого не мог?

Тогда я пожал плечами и ответил, что, по всей вероятности, – мог, но решил это сделать через меня…

глава третья

«жульен»

Вот тот, в чьем доме сегодня предстоит нам возлежать за обедом!

Йиржи Геллером мы жили по соседству. Он на первом этаже, а я – на втором… История наших отношений – очень старая, и сомневаюсь, что надо ее пересказывать в очередной раз. Но Йиржи Геллер, особенно когда бывает не в духе, предполагает, что эта история могла бы сложиться иначе. Я же верю в предначертания и возражаю, что по-другому и быть не могло. Что вначале – мысль, а уж потом – слово. И пусть Йиржи Геллер думает, прежде чем упрекать меня в отсутствии толерантности. Тем более, при своем сволочном характере. Как правило, эти душеспасительные беседы ни к чему конструктивному не приводят, но позволяют поддерживать некие отношения…

Наш двухэтажный дом, построенный в смешанном стиле, только подчеркивает разногласия его владельцев. Большего несоответствия первого этажа второму – я никогда не видел, ни в жизни, ни в смерти. Втайне от Йиржи Геллера этот архитектурный стиль я называю – «козел в цилиндре». Где под «козлом» подразумевается его часть дома, а «головной убор» по праву принадлежит мне. Сам Йиржи Геллер по этому поводу вслух не высказывается, но замечая, как он ехидно поглядывает вверх, можно с уверенностью предположить, что стиль второго этажа вдохновляет его на мерзкие эпитеты. Как и мои «кисейные» занавесочки на окнах…