Под сенью короны - Ярослав Коваль

— Прошу прощения, командир.

— Если теперь ты не найдёшь выхода из положения и позволишь себе проиграть бой, я тебя уничтожу.

Я подумал, что этот мужик уже вполне конкретно начинает выбешивать. Может, оттого так встряхнули до глубины души и его интонации, и манера разговаривать, что Аше мне всё-таки не чужая. Немного успокоила мысль, что женщина, если захочет, сама отлично поставит начальство на место. Характера ей хватит. К тому же подобные прямые угрозы, озвученные при посторонних, не свидетельствуют о блестящем уме.

— Начинай, — сквозь зубы бросил Лагрой. — Давай.

— Командир сам отдаст сигнал к выступлению?

— За твои ошибки брать на себя ответственность? Нет уж! За всё, что сделаешь, ответишь сама.

Её светлость остановила на собеседнике бесстрастный взгляд и несколько мгновений невыразительно рассматривала его. Потом слегка поклонилась. Поди угадай, о чём подумала.

А через миг скупое оживление, начавшееся позади, на нижнем горизонте ступенчатого помоста, захватило и занятое нами пространство. Оглянулся я вместе со всеми, вместе со всеми же, увидев императора, поклонился. Но, пользуясь прикрытием в виде чужих спин, почти сразу приподнял голову, чтоб не пропустить, если вдруг произойдёт что-нибудь интересное. Сейчас его величество трудно было отличить от других офицеров — где золотая парча, где волочащиеся по полу рукава, где всякие прочие атрибуты высшей власти? А, нет, вон тащат за ним два золотых свёртка — камзол и плащ. Наверное, чтоб правитель мог в должном виде встретить победу.

Пока же и самый бдительный вражеский наблюдатель не отличит властителя Империи от обычного штабиста. Разве что в такой вот момент, когда все офицеры разом принимаются изображать из себя модерновые столики.

— Государь, — голос Лагроя вздрогнул. — Войско построено, готово выступить и уничтожить мятежников всех до одного. Как и велит высший закон!

— Хорошо. Приступай.

— Его величество отдаст сигнал самолично?

— Пожалуй. — И император принял от Главнокомандующего поспешно снятый с пояса диск, символ высшей военной власти.

Я, к тому моменту уже получивший право законно разогнуться, приподнял бровь. Увернулся-таки от ответственности. Во даёт! В изворотливости мужику не откажешь! Настоящий политик! Отыщутся ли у него другие достоинства?

Золотой диск взмыл над головами офицеров. Я видел только спину его величества, идеально прямую, с внушающим уважение размахом плеч, обтянутых багряным шёлком строгого одеяния. Одеяния, исполняющего в Империи роль военного мундира без знаков различия. Правитель поднялся на три ступени помоста для сигнальщика, поднял руку, и армия пришла в движение. В ответ на взблеск сияющего, будто второе солнце, предмета над солдатскими рядами один за другим поднялись стяги подразделений. Готов, готов, готов! — так можно было это прочитать.

Передовые пехотные группы потянулись в построение. Кстати, не факт, что первой атакует именно пехота. Подобная подготовка — тоже своеобразный обманный шаг. В надежде угадать первый ход гроссмейстера в этой игре, я оглянулся на Аштию и опешил. Она обозревала поле грядущего сражения застывшими глазами. Подавленная мука была в её взгляде, вроде сдерживаемой, но сущей боли.

— Готовь гвардию, Раджеф.

— Слушаю, госпожа, — коротко поклонился её муж. И ушёл.

— Ишрун, Сехмет: магические орудия.

— Всё готово, госпожа.

— По плану пустишь в ход, как только авангард окажется на дистанции поражения.

— Слушаю.

— Фахр?

— Всё готово, госпожа.

— Лучники?

— Наготове, госпожа.

— Да. Ещё миг, и наша прежняя Империя окажется в прошлом.

— Госпожа?

— Там, на той стороне поля, стоят люди, с кем мы вместе столько времени строили наш мир.

Первый заместитель госпожи Солор помедлил, прежде чем ответить.

— Мятеж должен быть выполот с корнем.

— Ты меня не понял, Фахр.

— Страна — это феникс, госпожа, — нагло влез я в разговор. — Он возрождается из пепла, как только гаснет огонь, который его поглотил.

Взгляд Аштии, обратившийся на меня, смягчился далеко не сразу. Так бывает, когда боль, мучившая человека, вдруг ненадолго отступает, и это позволяет вспомнить, как себя чувствуешь, когда ничего не болит. Но потом она возвращается, и тут уж ничего не поделаешь — вспоминаешь, что проблема не решена. Беда по-прежнему рядом, откреститься от неё не получится, надо разгребать.

— Только окажется ли новая Империя лучше прежней? Вот о чём я думаю.

— А смысл об этом думать? Надо решать проблему с войной, а потом строить. Как построим, такая страна и будет.

Она наконец-то улыбнулась — то ли из вежливости, то ли с облегчением, будто и в самом деле освободившись хотя бы от части отягощающего плечи груза.

А может, дело просто в том, что человеку всегда приятно в минуту слабости или затруднений встретить кого-то из себе подобных, который сумеет хотя бы отчасти понять суть его переживаний.

— Твои бойцы наготове, Серт?

— Так точно, госпожа.

— Жди моего приказа.

— Слушаю.

Луг уже был запружен людьми во всю ширь, лишь самая середина пока оставалась свободной. Вражеские ряды тоже дрогнули, насколько это можно было разглядеть, от основной массы отпочковалось несколько рядов. Конница? Нет, кажется, не она. Или это тоже отвлекающий манёвр? Возможно, луг пересекают овраги, которых не видно с такого расстояния, а атейлерцы об этом знают. Может, они как раз провоцируют нас пустить в первых рядах конницу, чтоб кони переломали ноги, и начавшаяся паника сыграла мятежникам на руку? Так Аштия запросто может выставить авангардом ящеров. Им мелкие ямы и овраги по барабану.

Кстати, интересно, почему ящеров ещё не выставили? И есть ли у противника такие же «танки»? Может, где-нибудь в засаде?

Я подумал об Аканше и своих бойцах. Хорошо бы, чтоб им не пришлось отражать такой вот удар во фланг, неожиданный и всесметающий. От ящеров хорошо заслоняться лесом, пусть и реденьким. А вот от лошадей таким не заслонишься. Словом, на все случаи жизни решение не подберёшь, а я сделал, что мог. Распоряжения отдал.

Так, чужой авангард пошёл. Похоже, это всё-таки конница, ошибиться можно было запросто, биноклей-то не предусмотрено. Император, спустившись с помоста сигнальщика, вернул диск Лагрою. Тот, вместо того чтоб сменить его величество «на посту», отступил в гущу офицеров, будто надеялся спрятаться от ответственности, зато поспешно прицепить символ своей власти к поясу не забыл. Вместо него по ступеням поднялся сигнальщик и приготовился повторять команды Аштии. Так ему явно было привычнее работать.