Последний незанятый мужчина - Синди Блейк

— Там на углу 66-й и Мэдисон есть салон красоты, я хочу привести в порядок ноги.

— Правда? Как я уже заметила, на дворе декабрь. Ты что, собираешься ходить по городу в шортах?

— Нет, не собираюсь. Но я не люблю ходить с волосатыми ногами.

— Кто же любит? Никто не любит. — Джорджи скрестила руки на груди, сжав кулаки. — Что бы ни случилось, первым делом — гладкие ноги. И только воск. Особенно после самолета. А вы как думаете, Сэди?

Сэди не знала, что ответить, да и не хотелось ей отвечать. Джорджи пыталась перетянуть ее на свою сторону, пользуясь тем, что их только трое и одна из трех — посторонняя. Если ее вынудят стать на чью-то сторону, придется примкнуть к Джорджи. Это было бы политически правильно, поскольку именно Джорджи, а не Джессика, подписывает ее чеки и оплачивает расходы. Но ей не нравилось, что на нее давят, да еще в самом начале поездки. Хоть бы они поругались, что ли. Покричат — и станет легче, подумала она.

У них с Эндрю никогда не было такого. Когда мнения расходились настолько, что трудно становилось сдерживаться, кто-нибудь непременно обращал все в шутку. Может, это потому, что они — брат с сестрой? Если бы Эндрю был девчонкой, да еще и сводной сестрой, как бы тогда развивались события? Сэди воздержалась от дальнейших фантазий: лучше подумать о том, как бы ей не угодить меж молотом и наковальней.

— Я обычно пользуюсь бритвой, — сказала она, подумав. — А иногда воском.

Это был самый нейтральный ответ, какой она смогла придумать. Его никак нельзя было использовать в корыстных целях, и Джорджи должна понять, что Сэди не собирается играть в их игры и принимать чью-либо сторону — по крайней мере, пока ее к этому не вынудят.

— Очень разумно, Сэди, — кивнула Джорджи. — Итак, — она поднесла руки к лицу и стала их внимательно рассматривать, — если ты намерена заняться ногами, Джесс, я, пожалуй, сделаю маникюр.

— Хорошая мысль. — Джессика вскинула голову. — А я тогда покрашу ресницы.

— Отлично. Тогда у меня будет время и брови подправить.

— А я сделаю педикюр.

— Прекрасно. Тогда я приму солнечную ванну.

— Ты будешь как вареный рак.

— Спасибо, что предупредила. Ты так внимательна, Джесс. Как думаешь, они смогут что-нибудь сделать с морщинами, которых у тебя что-то многовато вокруг глаз? С ними надо что-то делать. Или оставишь как есть?

Жуткое дело, подумала Сэди. Она прижалась спиной к драной обивке сиденья и закрыла глаза.

Час спустя она лежала на кровати в гостиничном номере и пыталась заснуть. Джорджи и Джессика попросили ее взять багаж и зарегистрироваться, пока они наводят красоту. Несмотря на полные чемоданы одежды, после процедур они решили пройтись по магазинам. Сэди была рада, что ее оставили одну. Это путешествие было для нее сюрпризом, к тому же ей так хотелось слетать в Америку — и вот она в Америке и мечтает лишь о том, чтобы полежать часок-другой и успокоиться. Ей нужно отдохнуть. Если эта склока меж двумя ее работодательницами продолжится, ей придется играть слугу двух господ, а это ох как нелегко.

В голове не укладывается, что все это ради одного-единственного мужчины, которого никто и в глаза не видел. Глядя на Джессику, например, можно подумать, что она всю жизнь только и делает, что отшивает мужиков. И хотя Джорджи не так красива, как Джессика, не так тонка и изящна, она тоже по-своему привлекательна. Сэди легко могла представить себе Джорджи где-нибудь на ферме — идет себе с подойником, а сельский учитель на нее заглядывается, но не смеет подойти. Мысль абсурдная, подумалось Сэди, но, может, что-то в этом есть…

Но внешность — дело десятое, продолжала размышлять Сэди. Может, им не удалось вовремя встретить кого надо. Ну не попался им нужный человек в нужное время в нужном месте. И что теперь? Сэди очень хотелось бы, чтобы из этой поездки вышло что-нибудь путное — и не только из соображений их блага. Наиболее вероятный исход дела такой: Морган Блейн женат или не проявит интереса ни к одной из соискательниц. Соревнование закончится вничью, и они образумятся. Но это не означает, что для нее все кончится благополучно. Потому что каждый раз, глядя на Сэди, они будут вспоминать о неудаче своего дурацкого проекта. Их будут смущать эти воспоминания, будет смущать само ее присутствие. Так или иначе они попытаются избавиться от нее. И тогда что ей делать? Ох, лучше бы она сидела сейчас в конторе! Теоретически поездка в Америку была подарком, но в данных обстоятельствах… Тупиковая ситуация. Разве что… Разве что этот Блейн окажется действительно идеальным мужчиной, наделенным сверхъестественными способностями, включая способность к самоклонированию.

Заняв место за столиком, который Джорджи углядела в баре отеля «Карлайл», Джессика положила на пол рядом со стулом покупки и улыбнулась. Время, проведенное в салоне красоты, не было потрачено впустую. А потом они пробежались по магазинам, и Джорджи купила костюм в крупную клетку, в котором стала похожа на бродячего агента по распространению. А Джессика подобрала себе чудесные брюки от Армани, пиджак и к нему — элегантную, нежную и шелковистую белую блузку. Морган Блейн сумеет оценить неброскую красоту и строгую изысканность ее наряда. И все же на сердце у нее было неспокойно. Что, если он заговорит о поп-музыке, в которой она не разбирается? Или с ходу предпочтет ей Джорджи?

Но как все это случилось? Вот она сидит здесь, ждет, когда Джорджи вернется из дамской комнаты, и ломает голову, как бы завладеть сердцем мужчины, которого она никогда не видела, — неужели для того лишь, чтобы обойти Джорджи? Когда, в какой момент их проект превратился в жестокое состязание? Джессика не помнит, когда между ней и Джорджи разверзлась пропасть. Может, когда они, склонясь над журнальным столиком, перетягивали каждая к себе книжку в суперобложке? Но это была вроде как игра, просто игра. А потом? А потом она принесла Джорджи вина — и с этого момента все пошло по-другому, как будто в вино попала отрава — жуткая отрава. Джорджи хотелось заполучить Моргана Блейна, это было видно невооруженным глазом. Джессика не могла понять только одного: почему ей так не хочется, чтобы сестра его заполучила? Надо было уступить. «Ну и лети в Нью-Йорк сама, — надо было сказать. — Посмотришь на него, потом расскажешь». Что ее остановило? Сердитый взгляд Джорджи? Ее тон?

Этот ужасный глаз действовал ей на психику. Все воскресенье, сразу после пробуждения, в голове у нее возникали все новые и новые сцены из прошлого, они наплывали одна за другой, их никак не удавалось прогнать. Вот Джорджи докладывает отцу о своих школьных успехах, а она стоит в сторонке и боится заикнуться о школе, потому что ей-то перед мамой похвастать нечем. А как она ее унизила в последний выпускной год! Они обсуждали, кто в какой университет будет поступать и какие у кого шансы быть зачисленным. Во время этого разговора, который происходил в местном кафе, Джессика помалкивала и лишь натужно улыбалась. Лица плавали в сигаретном дыму, ребята лихо бросали в воздух звучные названия университетов. В компании были и мальчики из соседней частной школы. Всего было семеро мальчиков и восемь девочек — они пили кофе, курили и мечтали о будущем. Джессика пересчитывала их и мысленно разбивала на парочки, чтобы только не думать о том, что они говорят. Она не могла участвовать в этом разговоре.

— Ну, по крайней мере Джесс не надо беспокоиться о своем университетском будущем, — сказала вдруг Джорджи. Сказала вслух и очень громко. — Ей нужно всего лишь подобрать себе мужчину, чтобы потом с его кредитной карточкой счастливо ходить по магазинам.

Все дружно рассмеялись. Все до единого. А потом как ни в чем не бывало вернулись к теме университетов. Джессика хотела что-то сказать. Нужно было возразить, чтобы стереть черное пятно, которое оставил в ее сердце этот смех, но возразить было нечего. Она и сама понимала, что с такими оценками ее никуда не примут. Джорджи была права: ей оставалось только уповать на прекрасного принца. Но зачем было объявлять об этом во всеуслышание? Выставлять ее на посмешище, когда она тихо сидела, никому не мешала, и навешивать ярлык девушки на выданье?

Джессика чувствовала себя так, словно ей дали пощечину, захотелось спрятаться куда-нибудь, хоть в дамскую комнату. «Да, мне очень стыдно, что я плохо училась в школе, — думала она, запершись в кабинке, — стыдно, что я не смогла подняться на фуникулере, мне стыдно за все. Но я хочу, чтобы кто-нибудь прямо сейчас сказал мне: «Зато ты любима». Я устала и хочу домой, хотя и не знаю, где мой дом, — во всяком случае не там, где я жила. Джорджи это прекрасно понимает. Она могла бы заговорить о чем-нибудь таком, что мне близко, вместо того чтобы трепаться об университетах и делать вид, что меня не существует. Делать вид, что не понимает, как мне плохо».

Ты его не получишь, решила Джессика, глядя, как Джорджи пробирается обратно к столику. В тот раз я ушла в туалет и плакала там. Ты потом могла бы заметить, что у меня лицо заплаканное, но тебе было все равно. Ты же наверняка знаешь, как тяжко мне каждый день без дела просиживать в офисе, но для тебя это неважно. Для тебя важно, чтобы я была рядом с тобой, чтобы своей серостью оттеняла твой ум, твою ловкость и сообразительность. Ты его не получишь. Морган Блейн — мой.