Гол-2018 - Дмитрий Рыков

– Идёт, – ответил гость. – Где ставить закорючку?

Сбор вещей трудностей не составил, потому как их имелось мало. Ноан жалел, что не успевал попрощаться с командой и Кучмуком – все уже разъехались по домам. Только созвонился с Сашкой и Лёхой, сообщил об отъезде и напомнил о деньгах за ноутбук.

Василь Никитич укатил в столицу сразу после переговоров – не хотел оставлять в Белгороде машину, а опаздывать на встречу не собирался. Договорились утром перед визитом к Федуну пересечься.

Аверин с Кузнецовым напросились проводить.

– Эх, Данька, Данька! – горько вздыхал Лёха. – Разгонят нас к чертям. Не тащим в этом сезоне, никак.

– Как говорят, надо верить в лучшее, – произнёс Королёв.

– Ага. Кстати, я вчера не упомянул – мы-то ещё встречались с этими девками…

– Какими девками?

– Ну, пятничными!

– И что?

– Да ничего! Хотел я твою Ленку на конец насадить – не дала! Может, она в тебя влюбилась? Позвонил бы девушке, чего говнишься?

Гость вспомнил «цыцуганы-гантельки», зажмурился, покачал головой, отгоняя морок, открыл глаза и сказал:

– Может, и позвоню. Потом как-нибудь. Вы, это… – он вынул из кармана зеленую пачку, отсчитал две тысячи долларов. – Саша, личная просьба к тебе. При первой возможности отвези эти деньги, пожалуйста, в психушку на улицу Новую, найди там врача Колышкина Ивана Петровича и отдай лично в руки. Он будет от них отказываться, но ты его не слушай. Ответь – меня просили передать две тысячи, ничего не знаю. В крайнем случае на столе оставь. Или сверни трубкой и в окно закинь – у него вечно открыты окна на втором этаже, выходят на улицу. А, и посвяти, как меня теперь зовут.

– Конечно, – кивнул головой Кузнецов. – Надо так надо.

На вокзале Аверин кинулся за Королёвым на перрон.

– Зачем, Лёха? – остановил его Сашка.

– Да хоть с Титовым поздороваюсь – я ж его живьём не видел!

– Не стыдно? Не мешай Даньке жизнь устраивать! Ну, – и он крепко обнял гостя, – бильярдист-драчун-трахальщик, давай. Позванивай. Будем в Москве, заедем в гости.

– Я только обрадуюсь, – честно ответил Ноан.

– Давай, псих, – разулыбался Лёха, – в столице в бильярдные не ходи…

– Ладно, – они обменялись рукопожатиями, обнялись и расстались.

У одиннадцатого вагона, как и договаривались ранее по телефону, его ждали спартаковцы с билетом. Показали проводнице личные и проездные документы, вошли в вагон. Даниле выкупили оба места, он оказался в купе один. Вдруг он с ужасом понял, что ему нечем заняться в дороге – Интернет, как ему сказали, в поезде не работает, а читать земную литературу на бумаге – это нудный физический труд. И, что, с собой чемодан книжек на одну ночь брать, что ли? Неужели опять спать? Нет, земляне только и делают, что спят!

Маргулис с Титовым пригласили его в своё купе, он отказался. Конечно, хотелось о многом расспросить, но это означало – дать понять, что ему интересно играть в их команде, и отступить от своих позиций в переговорах – нет, этого делать нельзя. Сто, как тут говорят, «лимонов», и точка.

Глава одиннадцатая

Москва встретила их суетой. Вокруг сновали другие пассажиры, большинство их обвесили себя мешками-сумками, и, казалось, каждый опаздывает на какой-то отходящий поезд, хотя и многие бежали в сторону от перрона.

На парковке справа от здания вокзала их ждал огромный представительский «Мерседес». Ноан посмотрел на него и покачал головой – дороги узкие, машин много, почему общество допускает существование транспортных средств, возможности других участников дорожного движения ограничивающих?

«Ещё сто-двести, а то и триста, лет, чтобы это понять», – подумал гость.

– Данила, давай, – предложил Маргулис, – мы тебя отвезём в гостиницу, если нет возражений, в какой-нибудь «Марриотт» – примешь душ, побреешься, позавтракаешь – а в полдень мы за тобой заскочим и отправимся на встречу с Леонидом Арнольдовичем?

– Нет возражений.

В гостинице оказалось намного просторней и удобней, да что там – красивей, чем в номере на базе. Прямо здесь можно было жить.

Он провёл в душе не менее получаса, когда вышел, увидел на дисплее мобильного телефона значок о пропущенном звонке от Василь Никитича. Тот сидел в Долгопрудном с двух ночи и сейчас уже находился по дороге в Москву.

– «Москва, Москва – как много в этом звуке…» – пропел Королёв и водрузил на письменный стол ноутбук.

Его организм, привыкший к умеренному – ничего лишнего – потреблению пищи, страдал от переедания. Ноан, в принципе, уже много чего попробовал, и на завтрак намеренно не пошёл. Он не землянин, он может себя ограничивать.

За короткое время новый постоялец прочитал всё, что нашёл, о пригласившем его клубе – и славные, и бесславные страницы его истории.

««Мясо», – покачал он головой. – А, что, смешно…»

Вскоре раздался звонок гостиничного телефона – его внизу дожидался тренер. Данила посмотрел на часы – через пятнадцать минут обещали подъехать Титов и Маргулис. Можно спускаться.

С Василь Никитичем обнялись так, будто вечность не виделись. Выглядел он здорово помятым. Ну, конечно, семьсот километров по земным дорогам на ветхом автомобильчике – то ещё испытание!

Едва появились спартаковцы, они все вместе вышли наружу и опять загрузились в «Мерседес», хотя, как сказал Егор Ильич, могли и на своих двоих пройтись – главный акционер клуба ждал их в ресторане «Ту Лаунж» гостиницы «Ритц-Карлтон», находящейся на этой же улице.

– Так идём! – ответил футболист. Всякий знает, что ходить пешком намного полезнее, чем передвигаться в транспорте. Если есть возможность прошагать пятьсот лишних метров, то почему её не использовать?

– Да ну, – рассмеялся Маргулис. – Еще цеэсковцы перехватят.

– А что? – сказал Королёв. – Мне ЦСКА нравится.

К общему смеху присоединились и Василь Никитич, и водитель.

– Никогда, – посоветовал Титов, – слышишь, никогда при любом спартаковце, что сотруднике, что болельщике, не говори хоть что-то хорошее о ЦСКА.

– Но вы же вместе Россию на международной арене представляете? Зачем такой антагонизм? Почему не хотите слыть патриотами?

Маргулис и Титов переглянулись, юрист легонько постучал себя пальцем по виску.

Ноан вздохнул и замолчал.

Молчал он до самого ресторана. Когда они вошли в зал, из-за большого круглого стола поднялись два человека. Судя по фотографиям, найденным Данилой в Интернете, высокий мужчина с длинными волосами, выдающимся носом и очками на переносице был владелец команды Федун, а его сосед, почти наголо стриженый человек с короткой седой бородкой – главный тренер Тихонов.

Все поздоровались, представились, расселись вокруг стола и принялись заказывать еду. Королёв решил пока пробовать только то, что не ел ранее, и остановился на морепродуктах и даже «суши» – сырой рыбе на рисовых колобках. Разговаривали в основном представители клуба между собой, и как бы ни о чём, то есть к новым членам компании с вопросами никто не обращался. Только когда каждый расправился с закуской, первое лицо собрания, Леонид Арнольдович, вдруг сказал:

– Данила Владимирович! Я в записи с удовольствием посмотрел вашу игру. Доставите нам радость наблюдать её вживую?

– Отчего нет, – отложив нож и вилку, ответил Королёв. – Только есть ряд пунктов, по которым я хочу достичь согласия. Если консенсус невозможен, то – увы…

– Если бы он не казался возможным, мы бы сегодня не встречались. Но, правильно меня поймите, вы для нас сейчас – кот в мешке. На основании одного тайма на видео обещать сто миллионов очень глупо. К тому же неизвестно, как, где, с каким успехом, или без успеха, выступали вы за юношеские команды, какие у вас есть достижения…

– Мои достижения – семнадцать мячей за матч.

– Я был восхищён. Но это только один матч.

– Справедливо. У нас сейчас есть протокол о намерениях. Уже хорошо. Давайте я под началом уважаемого Андрея Валерьевича, – и Данила сделал лёгкий поклон в сторону Тихонова, – потренируюсь пару дней, продемонстрирую часть своего арсенала, и Андрей Валерьевич выразит своё авторитетное мнение – стоит или нет меня приобретать.

– А почему «часть арсенала»? – улыбнулся Федун. – Почему не весь арсенал?

– Потому что части вполне хватит. А весь – на финал чемпионата мира.

– Вы уже видите себя в сборной?

– Достаточно две-три игры за клуб.

– Смелое заявление.

– Когда я сказал Василию Никитовичу, – и Ноан кивнул в сторону первого тренера, – что забью десять подряд штрафных с отскоком от штанги, он тоже поначалу сомневался.

– И что? – повернул голову в сторону «агента» Леонид Арнольдович.

– Я остановил его после четвёртого. Мне всё стало ясно.