Бесконечная. Чужие (СИ) - Ренцен Фло

Итак, подведение эмоционального итога... Рик опережает меня в этом – натягивает джинсы с трусами, тянет сигарету из неизвестно откуда взявшейся пачки, закуривает. Тянется было за пепельницей, но затем, взглянув мельком на меня, открывает окно. «Аккуратные», но хорошо заметные мускулы, особо не выставляемые передо мной напоказ, окутываются клубами сизоватого дыма. Как видно, ему не холодно.

Опьянение сочной яростью – его, моей – прошло, и я теперь иначе ощущаю запахи. Его запах. Разбирать крепкую сложность букета, которым пахнет вся квартира, расщеплять на оттенки и нюансы – все равно, что разглядывать его или исследовать его квартиру. Значит, принюхиваться ко всему вокруг я тоже не буду. Особо отмечаю только витающий над всем запах сигарет, несильный, впрочем – похоже, он частенько курит «в окно».

Пока я там лазила, Рик докурил и совершенно необъяснимым образом уже оделся. Мужчины быстро одеваются.

Он включает свет:

- Ты че, торопишься? Давай кофе?

Экстазы пережиты и теперь звук его голоса не будоражит, но беспокоит, застает врасплох. Легонько вздрагиваю, незаметно так, надеюсь.

- Домой надо, - объявляю без особых пояснений.

Он все так же смотрит на меня, взгляд его сер и непроницаем. Безэмоционален, я бы сказала. Следует едва уловимая пауза, будто он не знает, стоит ли пытаться задержать меня, непонятно, правда, зачем.

Намереваюсь избавить его от неловкости и обрубаю паузу: двигаюсь к входной двери.

Не знаю, что теперь чувствую. Может ли быть, что жалость? Кажется, мне неприятно улавливать, додумывать какие-то его эмоции, которых он, вообще-то, не показывает. Не хочется на основании додумок сопереживать ему, жалеть даже – за что жалеть-то? Он только что хорошо потрахался, покурил и теперь спокоен и невозмутим. Просто хочется свалить отсюда поскорее – по-моему, так будет лучше.

Когда он следует за мной, решительно отказываюсь:

- Слушай, не надо.

- Я провожу, - поясняет коротко.

- Я дойду, - настаиваю еще короче.

— Это Котти, - информирует он меня сухо.

- Я из Берлина, - киваю я, уже одетая в плащ, с сумочкой через плечо, одна нога – в дверях.

Тут серые глаза его, только что безэмоциональные, внезапно сужаются в ласковом лукавстве.

На это я тоже неожиданно для себя улыбаюсь и киваю на прощание:

- Отдыхай.

***

Рик все же не дал мне спокойно удалиться – «вел» до метро на пионерском расстоянии. «Вел», не шифруясь – просто шел себе, руки в карманах.

Я «дойду сама»? Ладно, он не будет мешать. Но он сказал, проводит – он и провожает. Правильно, сначала я его развеселила – мол, чума-девка, из Берли-и-ина. Местная. Теперь настал его черед повеселить меня.

Хотя мне и без него весело. Он прав – на Котти уже полным-полно тусующейся местной шпаны. Турки, русскоязычные и черт их знает, кто еще. Припоминаю, какой это криминальный район, вернее, киц, если по-берлински. Здесь даже днем небезопасно, нет-нет, кого-то режут «и так далее», то и дело слышно о стычках с полицией.

Вырасти я в Узбекистане, как отец, привыкла бы к повышенному вниманию к своей светловолосой, голубоглазой персоне. Нет, у меня в Панкове совсем не так, а в центре – тем более.

Все же невозмутимо дохожу до спуска-подъема на метро-эстакаду, успев краем уха подхватить брошенные мне вдогонку громкие реплики, даже не по поводу вышеупомянутых аспектов моей внешности, а всей внешности в целом. Реплики сопровождаются вопросами относительно планов на вечер, предложениями по их составлению, предположениями относительно моей профессии и места работы, а также утверждениями, что именно там меня, кажется, видели. Все это отскакивает от меня, не долетая, как будто я в наушниках, но Рик – там, за мной, похоже, оборачивается на спрашивающих, предлагающих и предполагающих.

Спиной я «слышу», как кто-то из них, похоже, здоровается с ним. Кажется, он даже обещает им «сейчас подвалить». Нет, они просто соседи. Не может он быть среди них своим, членом их – ну, что это там у них. Стараюсь не думать об этом.

Этакая Площадь Звезды для буйных, Котти – место колоритное. Отстойный, угрожающий такой, но колорит. Этажки-тачки-криминалитет и то и дело вой сирен, по большей части, полицейских. А «нижний ряд» - если не обменники валюты, то сплошь закусочные.

Обернувшись, вижу, что подвалить он собирается, как видно, в небольшое заведеньице, издалека возвещаемое несоразмерно здоровенной красной электрической вывеской TADIM.

Дёнер, отмечаю про себя не без усмешки. Правильно. Сначала упахала, потом свалила, но телохранителя разыгрывать все-таки заставила – со мной одни напряги. Проголодаешься тут.

Рик все же «доводит» меня до «под землей»-к-«над землей», сажает на «восьмерку» и только тогда реально успокаивается.

Последнее, что вижу из окна вагона – его, двигающего назад, на эскалатор. Внизу его ждет дёнер. Что ж, ладно спасибо за конвой, думаю и даже мысленно желаю ему приятного аппетита. И перекидываю взгляд в правое окошко.

Вообще-то, мне и самой есть охота, а дома нечего – тоже, что ли, по дороге дёнер взять? Целоваться вроде больше ни с кем не надо. Тут мне вспоминается короткий диалог сегодня с ним про пиво – ах, вот оно что. Ничего, сейчас получит свое пиво – теперь-то можно.

Ехать до Винеты мне по меньшей мере полчаса, да еще с пересадкой на Алексе. С Плюшки ближе гораздо. При мысли о Плюшке снова «возникает» Рик. Смущенно посмеиваюсь от его возникновения – вспомнила нашу первую встречу. Откуда же он ехал? «Час на дорогу» ... – и как мы только встретились... И еще – в каком таинственном свете представлялся мне мой взъерошенный, небритый незнакомец.

Теперь представляю себе его, лопающего денер. Он стоит под козырьком у красной вывески, прихлебывает пиво. Перед знакомыми-соседями на вопрос «а че за телка» таинственно отмалчивается... или... ну, не расписывает же меня и нашу встречу в наисмачнейших подробностях?..

Да не-е-ет, конечно. Чур меня. Ну что же я – совсем не разбираюсь в людях? Неправильно его оценила?.. Положим, подробности он опускает, но вот пояснить, кто я? Пожалуй, может.

А кто я?

Знакомая – нет. Он ничего обо мне не знает. Имя, сотка, место работы – не в счет.

Любовница. Звучит, правда, стремно. Любовница, но незнакомая? А что – одно другому не помеха.

Но любовница – нечто стационарное. Стационарная незнакомка. Хроническая, так сказать. Вон – знакомиться не хочу. Сама о себе ничего не рассказываю, его не мотивирую. Слова сказать не даю. Валю – только б наедине не остаться. Да ну, на фиг.

А может, я что-то вроде добычи для него, ну, были же моменты... кусал, помечал. Плюс он же у нас весь такой, на волчару похожий. Тоже нет. И вообще, может, это я его для себя добыла, не он – меня. Ведь такие моменты тоже были, и я не отрицаю.

Короче, я не собираюсь разбираться, кто я ему, не разобравшись, кто он мне. А вот тут... вот не остыла я еще от него, признаю, но... разбираться в этом меня сейчас не тянет.

***

ты дома

Вряд ли ему оттуда, с Котти, видно, значит, фраза подразумевается, как вопросительная.

да

что делаешь

Не отвечаю, потому что в ломы, а про купленный-таки на Винете и съеденный в качестве ужина дёнер говорить косячно.

у меня отходняк - отвечает за меня Рик.

после?.. – интересуюсь.

тебя

А я было подумала, что он это про то, что, может, только что перебрал – выходит, недобрал?

Спрашиваю:

хорошо или плохо?

и то, и другое

Можно ли назвать флиртом подобную беседу, если ее участники еще не остыли друг от друга?..

Отходняк, он же говорит. Я не озвучиваю, но у меня после него – тоже. Кажется, флиртовать у нас лучше получается на расстоянии.

Во мне шевелится что-то, похожее на желание увидеть его прямо сейчас. И чтоб уже остаться вместе на всю ночь. Это невозможно, а потому от желания этого мне чуть ли не физически неудобно. Еще меня бесит тот факт, что, по-видимому, начинает устанавливаться некая зависимость и интервалы между дозами все короче.