Пик Купидона (ЛП) - Ли Жако

class="p1">— Я хотел показать тебе прямо там в закусочной. Перегнуть тебя через стол и, блядь, поставить на тебе свое клеймо, чтобы ты наконец поняла это. Чтобы ты наконец увидела меня.

Едва уловимые подмигивания, улыбки и прикосновения рук наполняют мои воспоминания. Все эти смешки в перерывах между математическими задачами, все эти пустяки в коридоре.

Илай дергает мои связанные руки.

— Вставай.

Он поднимает меня, удерживая мое тело в дюйме от своего. Его мутные серые глаза превратились в бушующий шторм, огонь, который он сдерживал, теперь готов поглотить меня.

Предвкушение захлестывает мою кровь, обещание и страх того, что будет дальше, делают злобно вкусные вещи с моим воображением.

Илай подводит меня к окну. Сначала я думаю, что он собирается прижать меня к нему спиной, но в последнюю секунду он разворачивает меня, прижимая мою обнаженную грудь к холодному стеклу.

Мурашки покрывают мои руки, когда он поднимает их над головой. Снаружи снова начался снегопад, который закрывает мне почти весь обзор, но я все еще могу различить мягкое свечение других комнат.

Интересно, видят ли нас другие гости? Увидеть мое тело, голое и развратное, извивающееся и корчащееся под его крепким захватом.

Принимая во внимание, что я не могу видеть ни чью комнату, я знаю, что-то же самое можно сказать и о нашей. Но эта возможность приводит мою кровь в бешенство.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, наблюдая, как он одной рукой срывает с себя халат и бросает его на пол. Затем он берется за одну сторону моих бедер и дергает мою задницу назад, заставляя меня выгнуть спину.

— Как же, блядь, кому-то повезет увидеть это зрелище, — он проводит головкой своего члена по моей мокрой щели, и мои глаза закатываются назад.

— Увидеть, какая ты великолепная. Мокрая и жаждущая, чтобы мой член заполнил тебя, — его хватка ослабевает настолько, что я могла толкнуться назад, встречая его член под идеальным углом.

Низкий смех вырывается у него, когда он отодвигается от моего входа, несмотря на мое хныканье. Желание охватывает каждый мой нерв, и в животе расцветает отчаянная боль.

— Ты хочешь, чтобы они видели тебя, не так ли, любимая? Хочешь, чтобы они увидели, как ты берешь каждый гребаный дюйм меня? — Он протискивается к моей киске, осторожно, не позволяя моим постоянным движениям ввести его внутрь.

— Ты заставила меня ждать этого десять лет, Миа. Десять гребаных лет.

— Я знаю, — мой голос, всего лишь хныканье, потерянное под короткими толчками удовольствия, когда он продолжает слегка толкаться в мою киску.

— Ты знала, что я хочу тебя.

— Я не знала, я не была уверена.

Еще один смех, только этот гораздо более угрожающий.

— О, ты знала, как сильно я хотел тебя. Я даже умолял, блядь.

Илай вдавливает головку внутрь, и я снова подаюсь назад, требуя еще больше.

— Моя жадная девочка. Так дело не пойдет, — он вытаскивает свой член обратно и поворачивает меня вокруг себя, его рука все еще крепко держит мои связанные руки. — Теперь твоя очередь умолять.

Мое дыхание сбивается, и я тут же поддаюсь. Он был не единственным, кто ждал. Единственный, кто сожалел. Быть с Илаем будет означать многое, но никогда больше я не буду жить с мыслями «что-если».

— Пожалуйста, Илай.

Бровь приподнимается.

— Пожалуйста, что, любимая?

Я подстраиваюсь под его хватку, сжимаю бедра вместе, чтобы немного ослабить давление.

— Пожалуйста, трахни меня. Мне это нужно, — делаю паузу, тяжело сглатывая, когда говорю ему очередную правду. — Ты мне нужен.

Он ухмыляется, что-то мягкое пробегает в его глазах.

— Ты всегда была мне нужна.

Прежде чем я успеваю ответить на слова, от которых мои внутренности превращаются в слизь, он поднимает меня, прижимая спиной к стеклу, обхватывая моими ногами его талию и обвивая руками его шею.

— Это будет больно, — шепчет он, покусывая мочку моего уха. — И ты, блядь, выдержишь это.

Когда я вдыхаю, он обхватывает мои бедра и вбивается внутрь, попадая в точку, от которой я подпрыгиваю на месте.

Он не лгал. Новая позиция делает меня полностью уязвимой и отданной на его милость, открывая меня шире, чем я когда-либо была.

Как это больно, но так чертовски приятно, я никогда не узнаю, но после нескольких раз, когда он поднимается и опускается обратно, я поймала ритм, используя его плечи как рычаг, чтобы встретить каждый его толчок.

Мы трахаем друг друга у окна, оба стонем и тяжело дышим, наполняя воздух. Мы полностью в гармонии друг с другом, каждая секунда нашей связи похожа на сложный танец, только мы знаем движения.

— Это моя девочка… прямо здесь, — простонал он, наклоняясь вперед и покусывая мой подбородок. Затем на мою шею и вниз к вершине моей груди.

Все в комнате начинает расплываться, снег, свет, его слова. Все, что я чувствую, это подъем. Тугой шар чистого давления медленно начинает шипеть и проникать в мои конечности.

— Блядь, — Илай входит глубже. — Ни одно ожидание еще не стоило того.

Мое сердце замирает от его слов, но я не отвечаю, потому что он переводит руку на мое горло, слегка сжимая.

— И каждая частичка тебя теперь принадлежит мне.

Его темп становится жестоким с его заявлением, вызывая слезы на моих глазах. Мои нервы в огне, конец так близок, что обжигает.

— Миа. Сделай мне одолжение, любимая.

— Все, что угодно, — стону я, чувствуя, как начинают разворачиваться нити моего оргазма.

— Кончай.

Команда прозвучала в идеальную секунду, и он знает это. Он высвобождает слепую ярость моей кульминации и позволяет ей разорвать меня в клочья. Пульс за пульсом, все мое тело сжимается, ощущение одновременно подавляющее и бесконечное, и Илай трахает меня, догоняя свое собственное освобождение и продлевая мое.

Мое тело никогда не тратило столько энергии, и когда его гортанный стон, наконец, сигнализирует о его оргазме, я была измотана, полностью погрузившись в него.

Он тут же отцепляет мои руки от своей шеи и отстраняется, и я чувствую, как он обнимает меня своими сильными руками.

Его лицо сурово, серые глаза сузились в беспокойстве, а по вискам скатываются бисеринки пота. Его челюсть снова подрагивает, когда он изучает мое лицо.

— Ты в порядке?

— Отлично, — говорю я, держа палец в воздухе.

Он усмехается, но не прикасается к подушечке моего указательного, пока не укладывает меня в