Мечи и ледовая магия - Фриц Лейбер

А одновременно с этим Мышелов должен был искать, выбирать, покупать, упаковывать все необходимое, чтобы подготовить «Бродягу» к дальнему плаванию.

И ведь нужно было еще и заниматься научными изысканиями! Начать с того, что пришлось немало поломать голову над древними морскими картами из библиотеки ланкмарской Гильдии Астрологов и Навигаторов, освежить свои знания о ветрах, волнах и небесных светилах. А ответственность!

Ведь на его корабле собралось не менее семнадцати человек, а Фафхрда не было рядом, чтобы поддержать его и заменить, пока Мышелов спит, – и чтобы привести команду в порядок: лечить их от цинги, вылавливать их багром из воды, когда они падают за борт (Мышелов вот так едва не потерял большеногого Миккиду в самый первый день плавания), поддерживать в них боевой дух и удерживать их в должных рамках, заставлять их тренироваться, как это необходимо. (Подумать только, последнее занятие было не только обязанностью, но и иной раз удовольствием! Как удивительно завизжал Пшаури, когда получил основательный удар ножнами Кошачьего Когтя! – а потом еще разок, клянусь Могом!).

И наконец, само по себе опасное путешествие продолжительностью почти в месяц! На северо-запад от Ланкмара, через Внутреннее море. Сквозь вероломную брешь в Скальной стене (возле которой Фафхрд однажды искал королеву морских змеев) в Крайнее море. Затем – быстрый переход на север при ветре, дующем в правый борт, пока они не увидели черные крепостные валы Но-Омбрульска, стоявшего на той же широте, что и затонувшая Симоргия. Там он повернул «Бродягу» точно на запад, прочь от суши, и почти в самые зубы западного ветра, который пока что легко дул в их левый борт. После четырех дней хода по тоскливой замкнутой области они достигли того никак не отмеченного участка встревоженного океана, который и обозначал местонахождение Симоргии, согласно независимо проведенным расследованиям Мышелова и Урфа, – один узнал это из украденных карт, другой – отсчитывая узлы на счетных шнурах минголов. Затем путешественники снова повернули на север и шли два дня, причем воздух и вода быстро становились все холоднее, – пока, по их подсчетам, они не прошли половину пути до Когтей. А потом были два унылых дня топтания на одном месте в ожидании Фафхрда, при постоянно нарастающем холоде, – пока наконец ночью ясное небо не затянул этот ледяной туман, в котором и замер «Бродяга». Два дня, в течение которых Мышелов гадал, сумеет ли Фафхрд отыскать это место, да и явится ли он вообще. Два дня скуки и отчаянных сомнений, непослушания команды и дюжины воров-воинов – спящих сейчас внизу, в тепле, чтоб их высек Мог! Два дня размышлений о том, почему, во имя Мога, он потратил почти все дублоны Льдистого острова на это безумное предприятие, на то, чтобы нагрузить себя работой, – вместо того, чтобы потратить их на вино и женщин, редкие книги и произведения искусства, на радости и удовольствия для себя самого.

И наконец, постепенно, он стал подозревать, что Фафхрд вообще не покидал Ланкмар!!! Что он тогда, столь величественно, столь уверенно выйдя из «Серебряного Угря» со своим мешком денег, тут же принялся тратить его на те самые восхитительные вещи, которые Мышелов (воодушевленный примером добродетельного Фафхрда) отверг по глупости.

И дойдя в своих мыслях до вершины пика ярости, Мышелов схватил свисавшее с крюка на грот-мачте било и ударил в корабельный гонг с такой силой, что едва не разнес вдребезги обледеневшую бронзу. Вообще-то он даже слегка удивился тому, что покрытую льдом палубу «Бродяги» не усыпали острые осколки промерзшего коричневого металла. Тогда он ударил еще раз, и еще, и еще, так что гонг гремел, как медная вывеска во время урагана, а Мышелов подпрыгивал на месте и изо всех сил топал ногами, добавляя шума (и заодно отогреваясь).

Передний люк откинулся, Пшаури выпрыгнул наверх, как чертик из коробки, чтобы тут же очутиться перед Мышеловом и уставиться на него бешеными глазами. За старшим капралом выскочил другой, Миккиду, а следом – и все остальные, причем по большей части полуодетые. Потом, и куда более неторопливо, наверх выбрались, плотно стянув края своих капюшонов под желтыми подбородками, Гэвс и другие минголы, – и в то время как Урф легко, как привидение, скользнул к своему капитану и встал позади него, двое других заняли свои места у румпеля и на носу. Мышелов удивился не на шутку. Так значит, от этой ободранной звенящей тарелки и вправду может быть толк!

Мерно постукивая обтянутой войлоком головкой била по ладони правой руки,: Мышелов сказал:

– Ну, мои маленькие воришки (и в самом деле, все воры были по крайней мере на толщину пальца ниже Серого Мышелова). Похоже на то, что вы едва не проспали сигнал! – Он чуть зловеще усмехнулся, внимательно оглядывая массу обнаженной плоти, выставленной на мороз.

Потом продолжил:

– Но мы должны согреть вас – это необходимо в таком климате.., хотя каждый из вас на самом деле заслуживает хорошей порки, это я вам говорю! – Его усмешка стала еще более зловещей. – Чтобы избежать опасности ночного тарана – по местам!

Полуодетая дюжина промчалась мимо него, чтобы схватить длинные, тонкие весла со стойки между грот-мачтой и бизанью, опустить их вальки в десять соответствующих уключин и встать лицом к носу в полной готовности, расставив ноги, чтобы удержаться при качке, – рукоятки весел прижаты к груди, лопасти выставлены за борт, в туман. Команда Пшаури расположилась по левому борту, команда Миккиду – по правому, а сами старший и младший капралы надзирали за людьми с носа и кормы.

Мельком глянув на Пшаури и убедившись, что все находятся на должных местах, Мышелов скомандовал:

– Бродяги! Раз, два, три.., навались! – и ударил в гонг, тут же придержав его правой рукой за край, чтобы приглушить звон. Десять гребцов опустили весла в невидимую соленую воду и резко наклонились вперед, толкая их.

– Выпрямись! – медленно прорычал Мышелов, потом снова ударил в гонг. Корабль двинулся вперед, и волны тихо зашлепали по его корпусу.

– А теперь – вперед, вы, шуты, полуодетые карманники! – крикнул Мышелов. – Мастер Миккиду! Смени меня у гонга. Сэр Пшаури, заставь их грести ровнее! – И, передав било изумленному младшему капралу, он наклонился к загадочно скривившемуся лицу Урфа и шепнул:

– Пошли Тренчи и Гиба вниз, пусть принесут всем одежонку потеплее.

И наконец он позволил себе вздохнуть, в целом довольный делами, хотя и отчасти неудовлетворенный, потому что Пшаури не дал ему возможности поизмываться над собой. Ну нельзя же получить все сразу. Странно, конечно, видеть, что ланкмарский вор-домушник и оппозиционер Гильдии Воров обернется тем самым обещанным солдатом-моряком. Но это вполне естественно – ведь что взбираться по стенам домов, что лазать по мачтам, разница невелика.