Жизнь на двоих - Сергей Калашников

Некоторое время ничего кроме звуков послеполуденного леса не нарушало тишину. Голоса птиц, шелест ветра в ветвях, чуть слышное журчание родника.

— У тебя, о достопочтенная Орка, обязательно должен быть с собой кинжал. Не позволишь ли, в память о нашем давнем знакомстве, воспользоваться им? — голос принца прозвучал хрипловато.

Клинок появился в моей руке мгновенно и, пролетев разделявшее нас расстояние, вонзился в валяющийся у самой руки моего собеседника сухой сук.

Взяв в руки чудесное творение неизвестного мастера, парень попробовал пальцем остроту лезвия и, по-видимому, остался доволен. Еще бы, им бриться можно.

— Если собираешься зарезаться, то лучше в стороне от родника, а то зальёшь все кровищей, и животным станет негде напиться воды, — мне по-прежнему хочется унизить его, хотя дальше уже просто некуда.

Ничего не ответив, эта бестолочь погрузила в бочаг голову, показав мне оголённую спину, прикрытую только повязкой в области поясницы. Он оставался в этой позе так долго, что я уже стала опасаться, не задохнулся ли этот недоумок. Однако, когда тревога в моей душе начала подавлять злобное торжество, принц выпрямился.

Примочка на всю голову не прибавила ему привлекательности. Часть лохмотьев отпала и сквозь образовавшиеся прорехи проступила спутанная шерсть. Гадкий злобный восторг — вот что я испытала. Даже неудобно стало от столь всепоглощающего чувства глумления над растоптанным врагом. Но я ведь об этом никому не скажу.

Тем временем недотёпа последовательно исполнил ещё два столь же длительных поклона. Теперь смотреть без содрогания на его лицо не смог бы даже самый терпеливый человек, но мне этот образ доставлял наслаждение. Однако, принц начал бриться, и в течение нескольких минут очарование пропало. Чисто выбритый Его Высочество — это ни капельки не занимательно. Даже та дурацкая мягкая бородешка, которой он обычно прикрывал шрам, оставленный моими ногтями — и та больше не мешала любоваться привлекательным лицом. А шрам придавал ему мужественности.

Пока голова моя окончательно не разорвалась от бури противоречивых чувств, я вернулась за корзинкой и продолжила идти, куда шла.

В том, что Дон — сын благородных родителей, я не сомневалась ни секунды. Но про то, что у знатных людей принято уходить, не прощаясь — как-то об этом мне никто не рассказал.

Между тем, дальше валятся в постели парню не стоило: чтобы в брюшине не возникло спаек, ему следовало двигаться.

Первые шаги парень делал неуверенно, держась за раненый бок. Дона немного кособочило, что указывало на возможно начавшееся срастание того, чего не надо с тем, что ненужно. Поэтому я его немного погоняла — заставила полено принести, и воды ковшик из бадейки. А потом он пропал.

— Это еще что за фокусы?! — разъяренно пробормотала я, оглядывая опустевшую комнату. — Да как он посмел?! А если сознание потеряет или вообще коньки отбросит?! Да меня его родители со свету сживут!

— Вот незадача, — вдруг раздался от двери знакомый голос. — Об этом Его Высочество, конечно, не подумал!

Я резко обернулась. Первое мгновенье едва копыта не отбросила с перепугу: уж слишком сильно было ощущение, что я смотрюсь в зеркало. Мда… в одинаковом обличии я еще не встречалась с Нел! Всегда либо она, либо я — принцесса. А тут — целых две знахарки! Брр, аж мороз по коже.

Но только тут до меня дошло, о чем говорит сестра.

— Его Высочество? — нахмурившись, переспросила я.

— А ты не знала? — усмехнулась Орнелла, присаживаясь на скамейку. — Ты лечила самого Доминика! Хорошая практика!

Нел была в ярости, просто в дикой ярости. В ее глазах плясали огоньки пламени, готовые сжечь «женишка», едва он только появиться на горизонте. Или уже появился?

— Что… что ты ему сказала? — прикусив губу, быстро спросила я.

Почему-то в первую очередь волновало не то, что Дон, то есть Доминик, ничего мне не сказал, а его душевное состояние после встречи с невестой.

— Сравнила с тараканом! — фыркнув, скривила губы принцесса. — Его физиономии даже твое «волшебство» не помогло! Шрамы все равно останутся на всю жизнь! Хотела бы знать, кто его так отделал!

— Да как ты могла?! — возмущенно прошептала я, пятясь в противоположную от сестры сторону. — Ему ведь и так очень тяжело! Знаешь, с каким трудом он держится, чтобы не сбежать от всего, начиная со своего отца с его желаниями и приказами и заканчивая собственным ненавистным титулом! А ты смеешь насмехаться?!

— Ты мне указываешь?! — вдруг подскочила со скамейки Орнелла, яростно сжимая кулаки. — Принцесса здесь я! И командовать тоже буду я! А ты не имеешь на это никакого права!

Да кто ты вообще такая?! — вдруг сменила она тон на змеиное шипение, злобно сверля меня взглядом. — Простая никчемная идиотка, считающая себя настоящей принцессой! — Орнелла расхохоталась. — Ты никто, понятно?! И никогда не станешь «кем-то»! Не понимаю, как я вообще могла решить, что ты действительно мне сестра?! И как я могла так долго общаться с тобой?! — принцесса презрительно оглядела меня. — И даже делать твою работу, притворяясь какой-то…

— Хватит! — изменившимся голосом крикнула я. — Понятия не имею, что тебя настолько взбесило, но в чем виновата я?! Почему ты срываешься на мне?! — кажется, я плакала.

В голове бился один вопрос: «За что?» И я не могла ответить на него.

Но и терпеть подобное отношение к себе тоже. Пусть я обычная простолюдинка, но гордость все же имею!

— Надеюсь, — едва сдерживая рыдания, насколько могла спокойно, произнесла я. — У тебя хватит совести больше никогда не появляться ни в моем доме, ни в моей жизни. Не к лицу принцессе общаться с крестьянами!

И уже не сдерживая слезы, выбежала из дома через заднюю дверь. Дальше, как можно дальше от так и не ставшей сестрой девушки.

— Похоже, ты перегнула палку! — вдруг раздался от двери серьезный голос.

Я обернулась, с непроницаемым лицом глядя на Доминика. Вся злость куда-то улетучилась, в душе царило спокойствие и… сожаление? «Вот еще! — тут отогнала я это чувство прочь. — Еще порыдай над какой-то там деревенщиной!»

— Подслушивал? — негромко спросила я, укоризненно смотря на парня, но тут же сменила тему. — Зачем пришел?

— Увы, не по твою душу! — покачал головой Домик с убийственной серьезностью.

Никогда не видела его таким. Обычно он смотрел на меня с сарказмом или иронией, но сейчас в его взгляде было сочувствие?

— В отличие от тебя, мне свойственно чувство благодарности, — продолжал он, присаживаясь на то самое место, где еще несколько минут назад сидела я. — Поэтому вернулся, чтобы сказать «спасибо». Ульяна как-никак жизнь мне спасла.

— Лучше бы она не делала этого! — хмуро пробормотала я. — Избавила бы меня от твоих нотаций!

— Да тебя ремнем пороть надо! — вздохнул парень, проводя пальцем по шраму на щеке. — И это самая малость того, что ты заслуживаешь на самом деле!

— Во-первых, ты не имеешь на это никакого права! — чуть забеспокоилась я. Он ведь может! Но увидев его полный глубочайшего сожаления взгляд, осмелела. — А, во-вторых, ты не имеешь ни малейшего повода подвергнуть меня столь унизительному наказанию!

Но Доминик вдруг расхохотался. Запрокинув голов назад, он искренне хохотал. Не тем саркастическим смехом, которым обычно награждал всех живых существ, а чистым, по-настоящему веселым. Говорят, так смеются только дети.

— Боже! И почему мне досталась столь несообразительная невеста? — отсмеявшись, произнес парень, вновь потирая шрам. — Да за все, что ты тут наговорила, тебя бы к костру приговорили! А потом, все что осталось, кинули бы в болото, как последнюю преступницу, не посмотрев даже на то, что ты принцесса!

Я с ужасом смотрела на Доминика. Что он несет?! Какой еще костер?! Какое болото?! Даже не знаю, что нужно совершить, чтобы получить подобное наказание!

— Не понимаешь? — еще больше развеселился Домик. — Мда, дорогуша, думаю, пора тебе начать хоть немного учиться! Наляг на законы своей страны, а то мне как-то даже стыдно за тебя. Да и не нужна мне столь необразованная жена!

Возмущенно уставилась на этого наглеца. Но тут же сдулась, чуть покраснев. Да, я никогда не любила учиться! Да, все экзамены сдавала в стиле «рассказал — и забыл».

Мне всегда твердили — особенно усердствовал Отец-Настоятель, — что знания этикета и танцев достаточно для принцессы. Что меня выдадут замуж за какого-нибудь заморского принца, и он станет управлять страной. А я буду нежиться в богатстве, достатке и власти. И никакой «бешеной» политической жизни.

Я была совсем ребенком и всегда верила словам Патрика. Поэтому никогда и не усердствовала. А смысл? Если мне это не понадобиться, зачем засорять голову лишней информацией?

Но вот сейчас, смотря в сочувствующие глаза Доминика, поняла насколько была неправа. И готова была исправить свои ошибки, а заодно и узнать, что же такого я натворила, если Домик предрекал мне столь ужасную и позорную смерть?