Будуар мадам Холмс - Ирина Хрусталева

– Ну, может, он говорил в каком месте дом стоит? Что-то рядом было? Строение какое-нибудь или еще что-нибудь приметное? – спросил Владимир.

– Точно, – оживился Анатолий. – Гришка говорил, что из окна его комнаты магазин виден огромный, прямо через дорогу.

– Как называется магазин?

– Не помню.

– Супермаркет?

– Не.

– Гипермаркет?

– Да нет, – сморщился Анатолий. – Чудное такое название. О, вспомнил: «Ушан», – радостно сообщил он.

– «Ашан», – поправила его Настя.

– Да какая разница? – отмахнулся сибиряк. – А что, правда, есть такой магазин?

– И не один, – вздохнул Трофимов. – Таких магазинов – целая сеть по Москве, нужно по карте посмотреть, сколько именно. И около каждого жилых домов немерено. Поди найди, в котором из них твой брат жил. Чтобы все обойти… да-а, брат, задачка, – пробормотал он, задумчиво потирая подбородок.

– А что же мне теперь делать? Вся надежда у меня на Валерию, да вот, может, и вы поможете – милиция. Я без брата отсюда не уеду, меня мать на порог без Гришки не пустит. Скажет – какой же ты глава семьи, если ничего не можешь? У нас отец-то погиб пять лет тому назад, в тайге сгинул. Может, медведь его поломал, может, волки загрызли, только мы его так и не нашли. Так что я теперь в доме за старшего и без брата вернуться не могу, позора тогда не оберусь.

– Ладно, приедет Валерия, мы этот вопрос вместе с ней обговорим, – пообещал капитан. – Сделаем что сможем. «Ашан»… негусто, но хоть что-то, все не чистое поле.

– Анатолий, мы на месте, – проговорила Татьяна, подъехав к дому Насти. Та вытащила ключи из кармана и подала их сибиряку.

– Квартира тридцать четыре, на пятом этаже. Располагайся и чувствуй себя как дома. Чистое постельное белье и полотенца найдешь в шкафу, в холодильнике продукты, в общем, разберешься. Вот здесь я написала тебе номер своего мобильного, если что-то будет непонятно, звони, – подала она ему листок из записной книжки, на котором быстро начеркала набор цифр.

– Спасибо тебе, птаха, век не забуду, – добродушно пробасил Анатолий.

– Вот прицепился со своей птахой! Ну, какая я тебе птаха, Анатолий? – Настя погрозила ему пальцем.

– Птаха и есть. Я, как к себе в поселок вернусь, сразу посылку соберу. А песцов я для тебя специально настреляю, а еще лучше – соболя. И тогда будешь в соболиной шубе щеголять.

– Спасибо, – засмеялась Настя. – Иди, Толя, отдыхай, если что, звони.

– Да, счас искупаюсь и спать завалюсь, устал я в вашей Москве, – вздохнул тот. – Суета такая, аж голова кругом, непривычные мы к такому гомону да беготне. Спасибо еще раз, пошел я.

– Завтра Валерия с тобой созвонится, и вы обсудите твою проблему, – напомнила Настя.

– Пошел я, – повторил сибиряк. – До свиданьица, Таня, всего доброго, товарищ капитан, – попрощался он, вылез из машины и пошел к подъезду, переваливаясь, как медведь.

– До чего же он большой, – засмеялась Татьяна. – Настоящий сибирский мишка!

Она завела мотор, вырулила на проезжую часть дороги и направилась в сторону дома Протасовых-старших. Через пятнадцать минут они уже въезжали во двор.

– Вот и сюда доехали, – весело проговорила Татьяна. – Вылезаем.

Компания из трех человек вышла из машины и гуськом прошествовала к подъезду дома.

– Ой, а вон Катя с собакой гуляет, – заметила Настя. – Катюша, привет, – махнула она девушке рукой.

– Привет! – отозвалась Катя. – А Ирина Михайловна вас ждет, блинчики с мясом приготовила. Мы тоже с Графом домой идем, нагулялись. Целый час уже на улице морозимся.

Все вместе они поднялись в квартиру. Дверь открыл Алексей Дмитриевич, отец Леры.

– Милости просим к нашему шалашу, – гостеприимно пригласил он. – Мы вас уже ждем, Валерия позвонила, предупредила, что вы приедете. Настя, ты к нам с ночевкой?

– Ага, – кивнула та и начала снимать сапоги.

– Володя, ты тоже у нас останешься? – спросил у капитана отец Леры.

– Нет, я только Леру дождусь, кое-какие вопросы с ней перетру и поеду домой.

– Танюша, а ты?

– Я тоже домой, только немного посижу, – ответила та, стягивая куртку. – Не могу сразу уехать, не попробовав ваших знаменитых блинчиков, Катюшка сказала, что они уже готовы. Ой, у меня уже слюнки потекли!

В это время щенок, на чью шерсть налипли большие комья снега, начал интенсивно встряхиваться, и мокрый снег ошметками полетел именно в Татьяну. Та от неожиданности завизжала как ужаленная и, посмотрев на пса уничтожающим взглядом, закричала:

– Ну, мать твою, охламон ушастый, сейчас я из тебя бутерброд сделаю!

Граф сообразил, что на него готовится покушение, опрометью бросился в комнату и залез под диван. Татьяна кинулась его ловить и, поскользнувшись на растаявшем снегу, растянулась на полу во весь рост.

– Ну, ё-мое! – взвыла она. – Этот ушастый изверг решил доконать меня окончательно! Берегись, шельма, попробуй только высунуть нос из-под этого дивана, и я тебя сразу четвертую… а нос откушу!

Графинчик выглядывал из-под дивана, и его лапа лежала на носу, прикрывая его. Настя, наблюдавшая эту картину, расхохоталась:

– Таня, ты только посмотри, он нос лапой прикрывает! Ой, не могу, вот умора! – она сложилась пополам. – Представляешь, он понимает, что ты говоришь!

– Он бы еще понимал, как нужно себя вести в приличном обществе, – проворчала Таня, тоже невольно улыбаясь. – Вот и сиди там, а вылезешь, я приведу приговор в исполнение.

В это время в комнату вошла Катя и, увидев щенка под диваном, усмехнулась:

– Опять вы ссоритесь? Таня, попробуй его приласкать – хоть разок, он тогда не будет тебя донимать, вот увидишь. Он же очень добрый и умный, просто ты всегда ругаешься на него, вот он и злится в ответ.

– Скажите, пожалуйста, какие мы злопамятные, – хмыкнула Таня. – Я ведь только угрожаю, а сама ни разу даже пальцем его не тронула.

– Ага, забыла, как полотенцем его огрела, когда он у тебя из рук бутерброд с колбасой вырвал? – напомнила Катя.

– Нечего воровством заниматься, если ему это позволять, он совсем распояшется.

– Но он же ни с кем больше так себя не ведет, только с тобой.

– Ну ладно, попробую пойти на мировую, а то он действительно когда-нибудь меня угробит. Граф, иди сюда, – Таня позвала щенка, присев перед диваном на корточки. Тот недоверчиво смотрел на нее, сверкая черными глазками.

– Ну, иди, иди, не трону, честное слово, – ласково проговорила Татьяна.

Щенок начал потихоньку выползать из своего убежища, но делал он это очень осторожно, оставляя себе путь к отступлению. Таня протянула руку и погладила по голове.

– Давай мириться, Графинчик, я совсем не злая тетка, честное слово.

Щенок вскочил и, подпрыгнув, лизнул девушку в лицо.

– Ну, вот и хорошо, – облегченно вздохнула Катя. – А то ваши баталии мне уже порядком надоели. Граф, ты у меня просто молодец и поступил сейчас как настоящий представитель мужского сословия. Пошли кушать.

Тот со всех ног бросился в кухню, Катя поспешила за ним.

– Ну, вот и помирились, – хмыкнула Таня. – Только надолго ли?

– Дед, а у меня для тебя сюрприз, – прокричал Илья, входя в комнату и ведя за руку Валерию. – Как ты посмотришь на то, что эта красавица на время заменит твою любимую Маргариту?

– Где моя пицца? – вместо ответа ворчливо спросил тот.

– Ой, дед, прости, дорогой, я заболтался и забыл. Вот голова садовая! Я прямо сейчас поеду и привезу ее. Валерия, ты не хочешь со мной прокатиться до пиццерии? – спросил он. – Здесь недалеко, на машине за пятнадцать минут обернемся.

– Ну, что ж, поехали прокатимся, – согласилась та.

– Тогда вперед! Дедуля, жди, мы скоро вернемся. Кстати, я не спросил, тебе какую пиццу взять?

– «Американку».

– О’кей, будет тебе «Американка», мы пошли.

Илья взял Валерию за руку и повел к лестнице. Та осторожно высвободила руку и засмеялась:

– Илья, что ты меня, как ребенка, за руку водишь?

– Боюсь даже на минуту отпустить, вдруг сбежишь, – ответил тот. – Где я тогда буду тебя искать? Разве можно упускать свое счастье, когда оно само на голову свалилось?

– Мне интересно: ты всегда такой или только со мной? – спросила Лера, внимательно вглядываясь в лицо молодого человека.

– Какой это такой?

– Балагур, балабол и весельчак.

– А разве плохо быть весельчаком?

– Все хорошо в меру, – неопределенно ответила Лера.

– Если тебе не нравится, я могу вообще не улыбаться, а ходить вот так, – он скорчил страшно сердитую физиономию.

– Нет, с тобой и правда невозможно говорить серьезно, – махнула Валерия рукой. – Пошли, Илья Викторович пиццу ждет.

Они вышли из дома, сели в машину Ильи, которая стояла во дворе, и охранник тут же услужливо открыл ворота.

Когда они выехали на проезжую часть, Валерия посмотрела на свой автомобиль, который оставила у обочины.

– У вас здесь машины не угоняют? – спросила она.