Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII - Ракитин Алексей Иванович

Надо отметить, что неожиданное ухудшение памяти (или улучшение — это как посмотреть) продемонстрировала и Нэнси Ахерн: она ничего не сказала о последнем разговоре с Мэрилин Шэппард, когда та якобы упомянула о возможном разводе с мужем. А обвинитель отчего-то забыл спросить её об этой детали, некогда признанной очень и очень важной… Такая вот интересная юридическая деликатность. Более того, память резко подвела даже такого мастера детективного расследования, как коронер Сэмюэль Гербер!

Во время его допроса помощником обвинителя Лео Спелласи начали всплывать прямо-таки удивительные вещи. Гербер, что называется, на голубом глазу стал утверждать, что никогда не говорил, будто орудием убийства Мэрилин Шэппард явился некий медицинский инструмент. Затем он заявил, что твёрдо помнит, будто одежда Сэма Шэппарда, полученная Гербером в больнице около 9 часов утра 4 июля 1954 г., была всё ещё мокрой. Вся — и трусы, и штаны, и носки с туфлями. Жаль, никто не спросил Гербера, отчего же тогда во время первого суда полицейские Дренкхан, Шоттк и Грабовский валяли дурака, заявляя, будто "одежда обвиняемого утром в день убийства не казалась мокрой"… А ведь это наблюдение истолковывалось как ещё одно убедительное свидетельство мистификации, устроенной Сэмом Шэппардом. Теперь, через 12 с лишком лет, вдруг выяснилось, что с самого начала истина была известна и коронеру, и начальнику полиции Бэй-виллидж Итону.

Ли Бейли во время перекрёстного допроса Гербера не отказал себе в удовольствии поиздеваться над свидетелем. Он задал по меньшей мере пять вопросов, посвящённых пресловутому «хирургическому инструменту», выстроив их таким образом, что коронеру приходилось отвечать на каждый из них отрицательно, как бы всё более и более признавая свою некомпетентность и бестолковость. Для такого фата, как Гербер, это было жуткое унижение. («Вы, конечно, хирург? Вы имеете такой инструмент в своём офисе? Вы видели его в больнице? В медицинском каталоге? А где вы вообще его искали?»). Хочется думать, что Ли Бейли удалось довести Гербера до белого каления, отплатив тем самым коронеру за его предвзятость и непрофессионализм.

Гербер дошёл до того, что стал отрицать даже совсем уж очевидные вещи. Так, он стал утверждать, будто врач-невропатолог Чарльз Элкинс, направленный полицией для освидетельствования травмированного Сэма Шэппарда, не сообщил в тот же день о результате осмотра. Между тем, справка Элкинса, датированная 4 июля 1954 г., имелась в деле, и именно благодаря ей полиция не могла официально допрашивать Шэппарда на протяжении по меньшей мере четырёх дней.

В общем, Сэмюэль Гербер сплоховал, и притом очень.

Затем дошла очередь и до Мэри Коэн, криминалиста офиса шерифа. Она дала вполне удовлетворительные для обвинения показания, заявив, что кровавые следы на часах Сэма Шэппарда образовались в результате забрызгивания кровью. Этот момент был очень важен для прокурора, фактически Мэри Коэн подтвердила, что кровавые брызги попадали на часы в моменты ударов по лицу жертвы (хотя прямо этого и не сказала, поскольку подобная детализация находится вне компетенции криминалиста). Но благоприятное впечатление от выступления эксперта сильно подпортил перекрёстный допрос Ли Бейли. Во-первых, адвокат добился от Мэри Коэн признания того, что она не знает, как различаются по виду и размеру кровавые пятна, имеющие различное происхождение (то есть свободно капающая и разлетающаяся мелкими брызгами в момент удара кровь, а также кровь из раны и кровь с орудия, причинившего ранение).

Признание это было очень важным, поскольку Пол Кирк ещё 12 лет назад весьма детально описал распределение кровавых пятен в спальне Шэппардов, объяснив природу их появления и связав наблюдаемую картину с действиями преступника. Во-вторых, адвокат получил от свидетеля признание того, что Мэри Коэн не являлась специалистом по дактилоскопической идентификации и не произвела поиск отпечатков пальцев на вещах, найденных в зелёном мешочке за домом Шэппардов. Коэн поспешила объяснить, что осмотрела вещи под увеличением в косых лучах света и не нашла на них отпечатков пальцев, но пояснение это, полученное от лица, признавшего перед тем, что оно «не квалифицированный эксперт дактилоскопии», выглядело запоздалым.

Ли Бейли не успокоился на этом и загнал свидетеля в угол, напомнив о том, что по меньшей мере двое мальчиков осматривали найденные часы, кольцо и ключи Сэма Шэппарда, прежде чем отдать их коронеру Герберу. Присяжные поняли, что на найденных предметах должны были остаться хоть какие-то отпечатки пальцев, но некомпетентный «эксперт» ничего не смог отыскать!

В общем, Ли Бейли достаточно уверенно расправился со свидетелями обвинения. Первый раунд, если пользоваться боксёрской терминологией, явно остался за защитой — прокурорская версия выглядела очень и очень бледной.

10 ноября 1966 г. процесс вступил во вторую фазу: начался вызов и заслушивание свидетелей защиты. Первым Ли Бейли вызвал Джека Кракана, того самого продавца из булочной «Spang», который видел, как Мэрилин Шэппард отдавала связку ключей неизвестному мужчине (кстати, в некоторых источниках содержится указание на то, что ключи будто бы передавались Спенсеру Хоуку, но в действительности свидетель этого никогда не утверждал — он не знал Хоука в лицо и не опознал его). Обвинитель во время перекрёстного допроса, разумеется, постарался сбить свидетеля с толку, но ничего из этого у него не вышло: Кракан говорил очень здраво и, судя по всему, был полностью уверен в точности своей памяти. Вообще, в правдивости его сообщения сомневаться почти не приходится, описанный им эпизод, видимо, действительно имел место, вопрос сводится к тому, что же эта сцена могла означать в действительности?

Находившийся в зале судебных заседаний журналист Сэнфорд Коссин делал во время процесса 1966 г. зарисовки, которые потом размещали американские СМИ. Некоторые из них можно здесь видеть. Слева направо: Сэмюэль Шэппард с Ариан Теббенджоханнс у входа в здание суда; Ли Бейли ведёт допрос свидетеля обвинения, криминалиста службы коронера Мэри Коэн (демонстрирует ей штаны обвиняемого с кровавым пятном и просит объяснить природу его возникновения и принадлежность крови); Ли Бейли во время допроса независимого эксперта Пола Кирка наглядно демонстрирует присяжным способ убийства Мэрилин Шэппард.

Ли Бейли явно намеревался направить процесс в новое русло, однако ничего сенсационного более не произошло. Впоследствии адвокат сообщил, что во время перерыва между заседаниями судья подозвал к себе главных обвинителя и защитника и сообщил им, что не позволит повернуть процесс в сторону обсуждения поведения Мэрилин Шэппард. Мол-де, вопрос об адюльтере не будет рассматриваться в суде; обвинение не касалось измен Сэма Шэппарда, поэтому и защита пусть не затрагивает возможных измен Мэрилин.

Адвокат был крепко раздосадован, ведь он имел свидетелей, которые могли бы сообщить о том, что видели, как погибшая целовалась со Спенсером Хоуком. Теперь же получалось, что мощное оружие компрометации судья из рук Ли Бейли выбил. Обвинитель, напротив, мог торжествовать, поскольку круг подозреваемых адвокату расширить не удалось.

Впрочем, Корриган порадовался слишком рано, поскольку Ли Бейли сумел обойти запрет судьи. Пригласив на допрос Пола Кирка, адвокат очень придирчиво, даже дотошно, принялся расспрашивать эксперта о проведённой им реконструкции убийства (о её существенных деталях рассказывалось выше). В конце концов, опираясь на умозаключения Пола Кирка, Ли Бейли сделал неожиданный, но вполне обоснованный вывод: убийство Мэрилин Шэппард совершено слабой и неловкой женщиной, находившейся в момент нападения в состоянии крайнего гнева. Убийцей явилась Эстер Хоук, жена Спенсера, явившаяся в дом Шэппардов в ночь на 4 июля 1954 г. вслед за своим мужем. Большое количество полученных жертвой ударов объясняется, по мнению Ли Бейли, именно неспособностью нападавшей нанести один или два смертельных удара. Рука, сжимавшая орудие преступления, была слишком слабой для замаха из-за головы, поэтому убийца заносил руку не вверх, а вбок от корпуса. Именно этим и может быть объяснено странное распределение кровавых капель, разлетавшихся с орудия убийства: все они оказались на стенах и предметах мебели, но при этом ни одна из них не попала на потолок. Ли Бейли не стал уточнять, почему Спенсер Хоук явился в дом Шэппардов ночью, ведь судья распорядился не углубляться в обсуждения возможного адюльтера погибшей; адвокат лишь подчеркнул, что представленная им реконструкция убийства куда более реалистична, чем та, на которой настаивает обвинение.