Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

«Вот оно! Я вспомнил!» — радостно подумал человек. Ему показалось, что осталось чуть-чуть и он расскажет себе все про себя!

Но в следующую ночь он опять вернулся во сне в 1995 год.

Снова был 1995 год. Май. Война.

Внешне жизнь в Душанбе нисколько не изменилась. Война была очень далеко. О ней напоминал лишь стук молотков на лесопилках: инженерные роты сколачивали из свежих досок ящики, внутрь которых положат цинковые гробы.

Доски, в которые предстояло завернуть грязь и смерть войны, пахли горячо и сладко. Из глубины шел легкий аромат мха. А от уже сбитых ящиков поднимались теплые смоляные пары. И как-то не вязались спокойствие и душевность столярных работ с тем горем, что понесут эти ящики по городам и весям России…

Ветров увидел грузовик, пронесшийся по центральной улице Душанбе. В кузове лежали наваленные друг на друга ящики. Сердце сжалось: журналист прекрасно знал, что это были за ящики. И для чего их везли с такой скоростью.

Они были пустыми.

Пока пустыми.

Но раз их сколотили, загрузили, отправили, значит, было кому в них лежать. Соотношение тут строгое: один ящик, один труп. У нас ведь ничего не делают лишним — все под счет.

Ему стало больно и стыдно за то, что сидел в Душанбе и узнавал по радио о тех событиях, героем которых должен был стать!

В конце концов, он ведь офицер! Закончил командное военное училище. И пусть командир из него не очень, но ведь автомат в руках держать может!

В общем, Ветров пошел в редакцию, чтобы отпроситься в командировку.

Редактор приехал к обеду. Слегка навеселе. Созвав всех сотрудников, он достал пачку фотографий из стола.

— Смотрите, — он стал пускать по рукам карточки. — Это я в Кирках, Туркмения. Это на Курилах. А это Прибалтика. Мы пиво пьем. Хорошие там бары! Были…

Андрей заинтересовался снимком очень красивой девушки.

— Кто это такая? — спросил он у редактора.

— Любовница бывшая, — тот небрежно махнул рукой. — Влюбилась в меня, как кошка. Затрахала совсем. Еле отвязался…

Ветров взял поближе, чтобы рассмотреть. «Если они расстались с шефом, значит, она свободна, — мелькнула озорная мысль. — Может, адресочек спросить?»

Он перевернул фото, словно надеялся увидеть там номер телефончика, написанный губной помадой… Но там были всего лишь квадратики для индекса, нарисованная марка «20 лет полету Гагарина» и линейки со словами «куда», «кому»…

Открытка!

Тьфу.

«Но главное, у шефа хорошее настроение, — подумал Ветров, аккуратно возвращая открытку в стопку. — Надо отпрашиваться сейчас — обязательно отпустит!»

— Да ты сумасшедший! — вопреки ожиданиям, просьба возмутила шефа. — Жить надоело?

— Нет, но…

— Никаких но, — перебил редактор, — ты никуда не летишь. Мне офицеры нужны живыми.

Спорить было бесполезно.

Обидно-то как!

— А о чем писать? — Ветров почувствовал, как закипает кровь, голова начинает медленно кружиться. Еще немного — и он бы сказал редактору все, что о нем сейчас думал.

— Поговори с летчиками, — спокойно ответил редактор. — Можешь съездить в госпиталь. Там много раненых, они тебе все расскажут, как было. Готовь материал в номер. И без глупостей. А то и так все настроение испортил.

«А уж как ты мне все испоганил!» — подумал Ветров, выходя из редакции. На душе было скверно.

В сущности, в редакции работали неплохие парии, только выпить любили. А о войне они предпочитали писать, не выезжая из Душанбе. Такое настроение полностью совпадало с планами начальства, которое не желало отвечать за дополнительные потери. Тем более что, положа руку на сердце, редакция считалась далеко не самым основным подразделением. Без ее сотрудников на границе вполне можно было обойтись.

Ветров проверил содержимое карманов и извлек несколько смятых купюр. На такси хватало. Часовые в грязно-зеленых бронежилетах и надвинутых на глаза касках выпустили его на улицу.

За воротами стояло несколько парней-таджиков. Видимо, мечтали устроиться на работу. Рядом просили милостыню и продавали сигареты пацаны-оборвыши. На противоположной стороне улицы девчонки в национальных костюмах расстелили на асфальте проезжей части ковер и поливали его водой. Окраина! Он вздохнул и принялся ловить машину.

Стоянка вертолетов находилась в самом конце летного поля обычного гражданского аэродрома. К ней шло две дороги: длинная асфальтовая и короткая пыльная. Ветров выбрал короткую и пожалел. В мгновение ока ботинки из черных превратились в светло-коричневые.

На «взлетке» уже дежурила черная «Волга» с телевидения. Возле нее курил Юрий Кушер. Увидев Андрея, он улыбнулся и протянул руку. Ветров поинтересовался: на какую разведку он сегодня работает?

— Еще не знаю, — ответил Юрий. — Смотря какая разведка больше заплатит. Могу и тебя порекомендовать…

— Спасибо, не надо. Я патриот. — Ветров улыбнулся.

— Как хочешь… Летишь на границу?

— Нет. — Андрей смутился, будто признавался в чем-то стыдном.

Ему захотелось объяснить, почему он вынужден сидеть в Душанбе. Но говорить вдруг стало невозможно: пара вертолетов пронеслась над ними и зашла на посадку. Ужасный шум и поднявшийся ветер заставили отойти. Тут же неизвестно откуда появилась «таблетка» — микроавтобус УАЗ с красным крестом на борту. Она остановилась возле приземлившихся «бортов». Несколько солдат подбежали к открывшейся двери и, не дожидаясь остановки двигателей, приступили к разгрузке раненых, лежавших на носилках. Ходячие спускались сами, придерживая окровавленные повязки. Последним сняли закрытый плащ-палаткой труп. Медсестра, контролировавшая эвакуацию, спокойно приняла документы и что-то скомандовала солдатам.

— Парень отвоевался, — произнес Юрий, когда лопасти вертолета остановились. Ветров не нашелся, что ответить, и просто многозначительно вздохнул. Взгляд упал на запылившиеся кроссовки собеседника.

— Тоже любишь короткие дороги? — иронично осведомился Андрей.

Юрий посмотрел на свою обувь.

— Да-а… в этой пыли можно утонуть, — серьезно ответил он. — Кстати, я не видел тебя на пресс-конференции.

— А я и не был там. Не знал про нее. Кто давал?

— Толочко.

— А-а, — равнодушно протянул Андрей и пнул булыжник, лежавший на бетонке. — Хорошо.

Генерал-миротворец пограничную газету не интересовал. Но для приличия Ветров спросил:

— Ну как, сказал он что-нибудь умное?

Юрий развел руками, словно удивляясь наивности коллеги.

— Как всегда, — ответил он. Это могло означать и да и нет. Но Ветров-то знал: пресс-конференции не для того собирают, чтобы говорить что-то умное и действительно интересное…

— Миротворцы будут помогать пограничникам? — И на этот вопрос он знал ответ, но надо же было как-то поддерживать вежливый разговор.

— Нет, — сказал Юрий, что и требовалось доказать. — По его словам, события, происходящие на границе, исключительно внутреннее дело Таджикистана. Поэтому миротворцы не сделают ни выстрела. Также он открыл тайну, о которой знает весь город: боевыми действиями со стороны оппозиции руководит генерал Усмон.

— А Саламшо как? — поинтересовался Андрей. Генерал Салам был тоже очень авторитетным полевым командиром из Ванча.

— Салам не ладит с Усмоном, — пояснил Юрий. — Поэтому нынешнюю войну не поддерживает.

— А еще товарищ Толочко, — Юрий понизил голос, — почему-то дипломатично промолчал о том, что вчера генерал Усмон прилетал в Душанбе на вертолете миротворцев. Я хотел спросить его об этом, но решил поберечь здоровье.

— Разумно, — равнодушно ответил Ветров: он никогда не верил подобной информации.

— Самое интересное, — продолжил собеседник, — что события на границе кому-то очень выгодны. Ходят слухи, что под шумок боевых действий идет переброска крупной партии наркотиков.

— Не может быть.

Юрий равнодушно пожал плечами — мол, не веришь, не надо. Но вслух сказал другое:

— Как знать… Кстати, ты почему не летишь на границу?

— Начальство не считает целесообразным. Я нужен здесь.

Из-за вертолетов вышел оператор Центрального телевидения. Подошел к коллегам, снял с плеча камеру.

— Почему вы перестали снимать, коллега? — шутовски поинтересовался Юрий. — Разве вы не хотите запечатлеть нас для истории?

— Ни малейшего желания, — добродушно ответил пожилой оператор. — Лучше дайте закурить.

Оказалось, что оператор улетал на заставу Ванч. Буквально час назад он получил разрешение и теперь ждал, когда в вертолет загрузят боеприпасы.

Сердце Ветрова дрогнуло! Телевизионщик улетал всего на сутки. Туда и обратно. А что, если…

— Долго они собираются грузиться? — спросил Андрей, стараясь подавить волнение.