Академия святости + Рассказы - Роман Алимов

псалтырь или акафист. Хотелось зажечь немного надежды, капельку тепла и понимания. Бог рядом, она не одна, за ее спиной стоит сильная помощь. Мысль легла на добрую почву, видимо сердце уже тянулось к Небу. Она взяла переписанный собственноручно акафистник и выбрала, к большому удивлению хранителя — Акафист святой блаженной Валентине!

Открыв книгу, стала читать, сосредоточилась на словах, молитва потекла:

— Радуйся, пречудная избраннице Промысла Божественнаго.

— Радуйся, блаженная Валентино, всех приходящих к тебе скоро утешающая.

С первыми строками акафиста, появилась сама святая.

Хранитель много раз видел, как праведные души выплывают из ниоткуда, иногда появляются как молния, вспышка, но каждый раз это настолько его умиляло, что ангел приходил в восхищение, как тогда, в пустом вагоне электрички, чувства взаимопомощи и благоговения переполняли.

— Радуйся, и нас ко исполнению велений Божиих призывающая.

Святая стояла рядом и тоже молилась Господу.

Валя переходила со строки на строку:

— Ты же милостивно услыши малое моление сие, да и нас к лику мудрых дев сопричтет Господь Иисус Христос, радостно поющих Ему: Аллилуиа.

Святая приблизилась к ней и коснулась ее рукой.

— Радуйся, страдания временная ни во что же вменяющая.

— Радуйся, изнемогающих во брани укрепляющая.

Через несколько мгновений в сердце Вали начал загорелся небольшой светильник.

— Радуйся, теплотою Божественныя любве души согревающая

— Радуйся, спасатися именем Иисусовым вразумляющая.

— Радуйся, души и телеса наша благодатно исцеляющая.

Свечение увеличивалось, и стало настолько ярким, что ангел начал тоже читать мысленно акафист и благодарить святую и Бога за действенную помощь.

Валя читала, устами, а сердце повторяло:

— Укрепи дух людей православных, даруй совершенную победу света боговедения над тьмою.

Затем разум заполнился мыслями и образами. Неизвестные Вале дома, люди, имена и грехи душ потоком входили в нее.

Мысли не принадлежали ей, но она знала, как нужно поступить, что выполнить, к кому подойти и что сказать!

Ангел наблюдал за изменением подшефной и тихо ликовал. Заметно пришел образ храма, со стоящей у подсвечника девушкой. Валя подошла к ней и подарила частичку света, которым обладала теперь. Подарила надежду, силы на перенесение скорбей, жажду поиска Христа!

Пришла пора начинать служение по силам.

Глава шестая

Продан

Ветки кустов хлестали по лицу, изношенные ботинки то и дело застревали в выступающих корнях деревьев, а сердце отчаянно стучало, взывая о помощи и требовало порцию воздуха. Пот стекал с головы и струйками пробегал по липкой спине.

«Бежать, бежать! Изо всех сил бежать, прямо и без оглядки, на свет вдали!»

— Сыно-о-ок сто-о-ой! Я все равно-о-o тебя найду-у-у! — нетрезвый, хриплый крик остался позади, за темными деревьями, внутри леса.

В порезах и ободранной одежде, на лунный просвет поляны выбрался мальчик. Упав на мягкий мох, пытаясь отдышаться шепотом произнес:

— Дорогая мамочка, помоги мне! Пожалуйста, не хочу к цыганам! Пусть батя уйдет! Пожалуйста, услышь меня!

За спиной, в нескольких метрах от парня послышался треск сухих ветвей. На поляну кубарем выкатился небритый мужчина средних лет. Без рубашки и в заплатанных штанах. На ногах болтались безразмерные резиновые сапоги с кусками засохшей глины, в руках он крепко держал смотанную в кольцо веревку.

Поднявшись, мужчина, прихрамывая подошел к мальчику и с ухмылкой произнес:

— Ну что заяц, не век тебе от волка бегать?! Пора и помочь семье-то!

— Папа, я не хочу к ним, пожа-а-алуйста не отдавай меня! — всхлипывая молил мальчик.

— Да что ты! На веревке тебя тянуть? Ну! Давай руку негодник! — схватив сына, отец потащил его назад, через лес, в деревню.

Пробирались домой по ночному лесу, сын шепотом повторял:

— Мама помоги мне, пусть твой Бог услышит меня, я не хочу туда!

Шли медленно, под треск веток, при свете луны над деревьями. В дом добрались глубокой ночью.

— Спи, утром отправишься, не волнуйсь, не обидят, — усаживаясь за выцветший трухлявый стол, проговорил отец.

Ножки заскрипели и пошатнулись от глухого удара по столешнице граненого стакана. Отец крякнул от выпитого и закрыв глаза, свесил голову.

— Пойдешь как ми-иленький, ишь чего вздумал, ра-адителю перечи-ить! — укладываясь на грязную газету, что лежала на столе с прошлого месяца.

Ночь стояла тихая, Димка не спал, внутреннее напряжение не ушло. Бежать еще раз не было сил, хотелось есть, ощущалась слабость. В голове мелькали мучительные образы цыганского табора, в который завтра предстояло отправиться.

Еще вчера, он довольствовался малым и радовался обычной мальчишеской жизни. Той жизни, что бывает в глубокой заброшенной всеми деревне, на краю мира. После внезапной смерти мамы, отец горько пил, как и при ней, а может, даже крепче. Ведь была при ней любовь, забота, школа, пусть и небольшой, но покой. Сейчас все стало совсем по-другому и что делать теперь Димка не знал.

Несколько недель назад недалеко от деревни остановились цыгане. Нет, это был уже не тот табор, что описывается в старых романтических книжках, со скаковыми лошадями, кибиткой и красавицей цыганкой. Табор приехал на машинах, не на вороных конях из краденого табуна. Чем их интересовала деревня, Димка не знал, но, по слухам, они занимались продажей старых автомобилей, скупкой земли и ветхих домов.

Однажды отец заговорил с ними по пьяни, мол, не требуется ли им участок с огородом, что находится прямо за домом. Даже послал Димку за документами, показать скупщикам, сколько там земли по бумаге числится. А они в шутку предложили, вместо участка купить сына. Отец тоже в шутку взял и согласился.

Когда разговорились о деталях. Тогда только Дима и понял, что все действительно серьезно и отец может сделать из