Галопом по Европам - Андрей Готлибович Шопперт

— Нашим? Ну, нашим, поможем. Емельян, пошли, покажешь, как подобраться туда, чтобы они нас не обнаружили. А ну, стоять! — Рыкнул Брехт за потянувшимися за ним пруссаками во главе с Карлом. — Сейчас вернёмся, разработаем диспозицию, приказ озвучу и т. д. и т. п. Учись, Карлуша, без чёткого понимания, чего можем сделать, и кто нам противостоит, в драку лезть нельзя. — Брехт повернулся к своим. Орлы, штуцера зарядить и приготовиться к беглому огню.

По лесу, довольно редком, и без подлеска совсем, они вдвоём с егерем через пару минут добрались до опушки. Дальше был луг, покос, должны быть, и метров через сорок — пятьдесят река. Не сильно и широкая, метров семь. Через неё, прямо напротив, был переброшен красивый мост эдакой дугой. Хоть картины рисуй. Потом снова был луг, а за ним располагался замок не замок, но что-то двухэтажное с мезонином и колоннами. Усадьба не бедного шляхтича. В ней, судя по всему, и засели пруссаки, а ляхи числом около сотни обстреливали их из ружей. От поляков до замка было метров сто пятьдесят, а от леса до самих поляков чуть меньше, но сто метров точно будет. Из замка редко-редко раздавались выстрелы в ответ. Сколько там пруссаков понять было невозможно, но фигурки в зелёной форме в подзорную трубу были видны. А ещё чуть сбоку к коновязи были привязаны лошади. Десятка полтора. Понятно, почему немцы не отстреливаются. Если они кавалеристы, то у них, скорее всего, из огнестрела только пистоли, а ими на сто пятьдесят метров стрелять — только порох жечь. Пуля тупо не долетит.

— Емельян, давай всех наших сюда, пешими. Немцам скажи, что ракету зелёную в небо пошлю, когда их черёд придёт в сабельную атаку идти. Тьфу, твою, налево. Ты же не шпрехаешь. Эх. Придётся всё самому делать.

Через десять минут все двадцать три здоровые члены отряда, включая и Ваньку встали за деревья, вдоль опушки, зарядились, в смысле подсыпали пороху на полку и ждут. Пётр Христианович ещё раз обвёл поле боя взглядом, биноклем вооружённым. Вон тот лях, время от времени ручонками машет, не иначе — командир. За то время, что отряд к стрельбе готовился, ничего особо не изменилось, разве, что ляхи осмелели и подошли поближе. Плохо. К замку-то поближе, а к лесу — подальше теперь. Метров двести точно есть. Ну, учились на такую дистанцию стрелять.

— Огонь.

Бабах. Не залп, но весь лес окутался дымом. Как вот с таким порохом в засады играть. Сразу всем, всё видно.

Бабах. Через пятнадцать секунд. Молодцы. Бабах. Бабах. Поляки оставшиеся видимо без командира, заметались. И с каждым выстрелом их всё меньше и меньше. Как в тире расположились его черкесы и егеря.

Наконец, поняв, что их сейчас всех перестреляют, ляхи бросились отступать вдоль берега реки.

— Ванька, давай ракету!

Вжух. Вверх через редкую дубовую поросль ушла зелёная ракета.

— Хура, — и на театре военных действий появились новые персонажи. Десяток гусар во главе с прапорщиком Клаузевицем бросились догонять ляхов. Те пытались успеть добежать до кустов, что выросли на излучине этой речушки, но бегать, по высокой довольно траве, с конём наперегонки — глупая затея. Штыков у ляхов не было, они пытались отбиваться, используя ружья в качестве дубины, и даже уронили одного из гусар, но тут от замка этого подоспела помощь ещё из десятка всадников и ляхи стали сдаваться. Не лишку их осталось. Человек шестьдесят убили черкесы и егеря, да гусары десятка два. Так что совсем немногие будут повешены. Знают же, что Вильгельм отдал команду бунтовщиков вешать, тогда зачем сдаваться, уж продали бы жизни свои подороже. Неужели обделавшись и высунув язык болтаться на дереве лучше, чем быть саблей зарубленным. Ну, это их польские привычки и предпочтения.

— Как такое возможно, Ваше Превосходительство? — разгорячённый боем, бросил поводья спешившемуся раньше гусару, Клаузевиц.

— Что опять не так, Карлуша? — тяжко вздохнул Пётр Христианович. Ясно, что не так. Засветились по полной. Куча убитых ляхов на расстоянии в триста даже метров.

— Вы стреляли на тысячу футов почти! — подтвердил его догадку прапорщик.

— Ну, уж тысячу?! Урежь осетра. Поменьше будет.

— Можно мне посмотреть ваши ружья?

— Видел, же сто раз. Ну, посмотри ещё раз.

Посмотрел.

— Как же такое возможно? Это обычная винтовка Бейкера.

— И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг …

— Что? — начал репу чесать военный гений.

— Я говорю, что нужно тренироваться.

— Но такое расстояние?! — чуть не плакал Карл фон.

— Опыт, Карлуша, опыт.

Не поверил. Надулся. Ага, сейчас этому фашистику пулю Петерса показывать. Нет, уж. Пусть сумрачный немецкий гений сам до неё доходит.

— Да, Карлуша, ты там своим скажи, что воевать против России не надо. Больно будет. Лично приду ата-та по попке делать. Прощевай. Дальше сами. Вон уже граница.

Глава 10

Событие двадцать шестое

Давно я не был награждён посмертно…

Владимир Рыльский

С поляков взяли в виде трофеев только две вещи, командир их был в уланском мундире и даже орден на груди имел. Брехт его для коллекции прихватил. В той жизни собирал коллекцию орденов и в этой решил от традиции не отступать. Сейчас их и поменьше к тому же. Проще будет собрать полную коллекцию. Так и война в Европе впереди. Уж там будет этого добра в избытке. Все страны отметятся. Орден был заурядный, без бриллиантов всяких. Вместо них шарики серебряные. Орден выглядит как мальтийский крест, а поверх креста одноглавый орёл белой эмалью покрытый. Где, спрашивается, поляки видели орлов с одной головой? Наверное, просто серебра пожалели. Крест болтался у мёртвого улана на шее на ленточке. Орден и назывался Орденом Белого орла. Николай его потом добавит к орденам Российской империи. А сейчас он ничей. Нет больше Польши. Из допроса пленных выяснилось, что товарищ этот и был владельцем поместья, которое захватили пруссаки. Он собрал поместную шляхту и соседей кликнул и пошёл своё отбивать. И тут Брехт не сильно вовремя для него мимо ехал. Бывает.

Вторым трофеем был штуцер. Пётр Христианович взял себе за правило все возможные штуцера трофеить, мало ли, вдруг какому умнику, что полезное в голову придёт его аборигенную. Пленные на вопрос, а это чего, сообщили псякрёвкая от тумаков, что это их Козеницкий штуцер (польск. sztucer kozienicki). Вот как, и поляки делают штуцера? А интересно, где производство налажено, это теперь территория какой страны? Оказалось, что завод