Холодный пляж - Валерий Георгиевич Шарапов

курил на веранде, используя в качестве пепельницы пустую банку от тушенки. Эмоции улеглись, майор наслаждался теплым вечером. Где-то под верандой стрекотали кузнечики. Или уже цикады? Жизнь в частном секторе замерла до утра. За десять минут по дороге не проехала ни одна машина. В доме гремела посуда, потом возникла пауза, видно, Людмила размышляла – что бы еще отчудить. Но решила, что на сегодня хватит. На кухне погас свет. Протяжно и как-то тоскливо заскрипела кровать. Майор ждал. Все, угомонилась… Облегченно вздохнул, затушил окурок в пепельнице, стал расправлять найденный в доме плед. Лег в трико и майке, чтобы быть во всеоружии, завернулся в плед, посмотрел на часы, прежде чем закрыть глаза: всего лишь одиннадцать вечера. Не беда, есть прекрасная возможность выспаться перед грядущими потрясениями…

Он уснул без всяких проволочек. День выдался бестолковый и непонятный. Веранда проветривалась благодаря щелям в досках. А очнулся минут через сорок от душераздирающего визга в доме! Подлетел на софе, ошарашенно завертел головой. Не приснилось же? Визг повторился, при этом он сопровождался яростным скрипом. Людмила! Он всунул ноги в тапки и очертя голову бросился в дом. Пролетел сени, маленькую горницу, совмещенную с кухней, ворвался в спальню, сжимая кулак. В спальне было темно. Он щелкнул выключателем.

Людмила стояла на кровати в длинной, по горло, ночной сорочке, сжимала край свисающего пододеяльника. В глазах метался непроходимый ужас.

– Ну что? – простонал Андрей. Он ведь только уснул – и ничто не предвещало.

– Мышь… – прошептала девушка посиневшими от страха губами.

Твою-то дивизию! Он испустил мучительный стон, рухнул на табуретку.

– Правда мышь, Андрей Николаевич, – забормотала Людмила. – Я спала, а она по мне пробежала, представляете? Маленькая такая, черная. Я просыпаюсь, а она рядом, потом туда побежала… – она указала подбородком в неопределенном направлении. – Я очень боюсь мышей…

Ага, Америку открыла. Любая баба завизжит, увидев мышь. Так уж мир устроен. Кошки как огня боятся пылесосов, женщины – мышей. Он сполз с табуретки, обследовал плинтус – больше для вида. Щелей действительно хватало. Для проформы взял с подоконника какую-то скомканную тряпку, порвал, заткнул пару дырок.

– Считаете, что этого достаточно? – Людмила стучала зубами. Поза не менялась, она прижимала к себе одеяло, и если бы существовала возможность взлететь, то непременно бы ею воспользовалась.

– Этого достаточно, – проворчал он. – Открою вам секрет, Людмила Геннадьевна: мыши не кусаются.

– Вы уже уходите? – запаниковала девушка – Подождите, не уходите, побудьте со мной…

– Слушайте, хватит уже, – рассердился Андрей. – Никто к вам больше не придет. Если у меня от вашего крика не случился разрыв сердца, то у мышки он точно случился. Укройтесь одеялом и спите. Отличная, кстати, ночнушка.

Он покинул спальню, не внемля возражениям, плотно притворил дверь, затем другую – из дома. Подумал – не запереть ли ее на ключ (и пусть там сходит с ума), но решил этого не делать. Рухнул на софу, завернулся в плед…

Только уснул, как в дверь с улицы забарабанили! Он снова подлетел как ошпаренный. Да сколько можно! Ждать не стали, дверь на веранду распахнулась, и в проеме на фоне ярких ночных звезд выросла фигура. Андрей подлетел, ударил по выключателю. Немая сцена. На пороге стояла со злым лицом хозяйка Раиса Григорьевна. Волосы распущены, в глазах адский пламень, легкая куртка наброшена поверх сорочки. Не хватало свечи в руках для полного комплекта ужасов. Андрей застыл. И она застыла, пожирала его глазами. Потом посмотрела на софу, на скомканный плед, убедилась, что никто не спрятался под столом. Похоже, была удивлена, что он спит один.

– Что случилось, Раиса Григорьевна? – простонал Светлов.

– В этом доме кричала женщина, – отчеканила хозяйка, не спуская с арендатора придирчивого взгляда.

– Разве? – удивился Андрей.

– Почему вы спите на веранде, гражданин… как вас там… Андрей Николаевич? Вы из меня дуру делаете?

В саду кто-то стоял. Видимо, достопочтенный Анатолий Иванович с берданкой.

– Раиса Григорьевна, давайте, в конце концов, спать, – взмолился Светлов. – Завтра тяжелый день.

– С чего это он тяжелый? – насторожилась хозяйка. – Устали отдыхать? А ну-ка, посторонитесь, мужчина! – Она перешагнула порог и ворвалась в спальню, включила свет. – Ну вот, я же говорила! – торжествующе вскричала бдительная хозяйка. – Что это такое?

Людмила съежилась под одеялом, испуганно моргала.

– Было условие – никого не приводить, – отчеканила хозяйка. – Вы согласились. Здесь, между прочим, приличный дом, а в округе проживают приличные люди.

– Нисколько не покушаюсь на целомудрие вашего района, Раиса Григорьевна. Если вы не заметили, мы спим порознь.

– Тогда кто это? – хозяйка выстрелила пальцем в трепещущую Людмилу.

– Родственница.

– Вы сказали, что один.

– Так я и был один… Раиса Григорьевна, послушайте, произошел форс-мажор…

– Форс-чего? – скривилась женщина. – Послушай, любезный, не морочь мне голову и не заговаривай зубы. Ты нарушил правила проживания – самым грубым и беспардонным образом. Появился новый жилец – ты должен был поставить в известность.

– Так я бы и поставил… утром… – В нем просыпалась смешинка, щекотала стенки желудка.

– Знаем мы ваши сказки, поставил бы он – ага, видали таких, – хозяйка презрительно задрала нос. – Ладно, если вы тут не занимаетесь развратом… придется доплатить. Пока ты оплатил только за себя.

– Сколько? – простонал Андрей. Меньше всего хотелось доставать удостоверение. Данная мера – крайняя.

– Немного. Еще по троечке – за сутки.

– Я заплачу, у меня есть, – жалобно прошептала из кровати Людмила.

– Хорошо, Раиса Григорьевна, мы заплатим, честное слово, – пообещал Андрей. – Но давайте не сейчас, поимейте милосердие. Мы никуда не сбежим.

– Ладно, – снисходительно разрешила хозяйка. – Заплатите завтра. И не вздумай обмануть, мы за вами пристально следим. Чего орала-то? – кивнула хозяйка на «нарушительницу режима».

– Мышь, – лаконично объяснил Андрей. – О наличии которых вы деликатно умолчали.

– Так не сторож я им, – ухмыльнулась Раиса Григорьевна. – Не было никаких мышей. Пришли, значит. Ладно, всем отбой. – Женщина помялась и, к всеобщему облегчению, растворилась во мраке.

– Снова испугалась? – спросил Андрей.

Людмила молча закивала.

– Бывает, не обращай внимания. Сама пришла. Спала бы себе спокойно в милиции.

– Подожди, опять уходишь? – забеспокоилась девушка. Как-то ненавязчиво перешли на «ты» – видимо, обстановка