Уик-энд Остермана - Роберт Ладлэм

— Где сейчас Остерманы? Сегодня ночью — точнее утром — вы сказали, что не знаете, где они находятся.

— Мы обнаружили их. В одном из отелей Нью-Йорка. По нашим сведениям, Остерман вряд ли мог быть здесь этой ночью.

— Но вы опять не уверены...

— Я сказал «вряд ли», так как полностью исключить такую возможность мы не можем.

— Но вы убеждены, что это сделал кто-то из них?

—Да, мы так полагаем. Убийца — явно мужчина. Нужна большая сила, чтобы... И кроме того, он прекрасно ориентировался в окрестностях вашего дома, даже лучше, чем мы. А мы, как вы знаете, ведем наблюдение не одну неделю.

— Тогда остановите их! Ради всего святого, сделайте что-нибудь! Так больше не может продолжаться!

— Кого мы должны остановить?

— Всех их! Ведь убит человек!

Фоссет осторожно поставил на стол чашку с недопитым кофе.

— Если мы поступим так, как вы предлагаете, а это, признаюсь, весьма соблазнительно — убит один из моих людей, — то будет упущен последний шанс обнаружить «Омегу». Кроме того, возникнет определенный риск для вас и вашей семьи.

— Мы и сейчас рискуем не меньше, вы это прекрасно знаете.

— Вы вне опасности. До тех пор, пока будете вести себя как обычно. Если сейчас мы обнаружим себя, это фактически станет признанием того, что приближающийся уик-энд — ловушка. Тогда станет очевидно, что вы работаете на нас. Вот тогда действительно возникнет серьезная опасность для вас...

— Я не понимаю... не могу понять...

— Тогда поверьте мне на слово, — резко ответил Фоссет. — «Омега» должна выйти на нас. Другого пути нет. Таннер помолчал, внимательно глядя на Фоссета.

— Вы что-то недоговариваете? Уже слишком поздно.

— Вы весьма проницательны.

Фоссет снова взял чашку и подошел к столу, на котором стоял термос с кофе.

— Осталось не долго... День, самое большее два, и они себя обнаружат. Все, что нам нужно, — поймать одного. Один промах — и все будет кончено.

— Одна шашка динамита — и мой дом взлетит на воздух, — мрачно пошутил Таннер.

— Ничего подобного не случится. Крайних мер не будет. Во всяком случае, по отношению к вам их не применят. Вы, попросту говоря, этого не стоите. Теперь вы не представляете особой опасности. Они больше озабочены друг другом.

— А то, что произошло вчера днем в моем доме?

— Полиция уже выдвинула свою версию. Грабеж. Пусть не совсем обычный, но все же грабеж. Так думает ваша жена, и вам не следует ничего отрицать.

— Но они-то знают, что это ложь. Тогда они поймут и...

— И мы узнаем, кто «Омега», — продолжил Фоссет, ставя на стол термос, — кто из ваших друзей"

— А что должен делать я? Поднять телефонную трубку и позвонить вам? Они могут не пожелать этого...

— Начиная с завтрашнего дня, мы будем слышать каждое слово, сказанное в вашем доме, с того момента, когда у вас появится первый гость. Сегодня утром к вам приедут два мастера, чтобы починить поломанные во время налета телевизоры. Когда они будут проверять телевизионный кабель, то установят на всех этажах вашего дома миниатюрные подслушивающие устройства. Завтра, как только гости начнут съезжаться, мы включим их.

— Вы хотите убедить меня, что до этого они работать не будут?

— Не будут, — вступил в разговор Коул. — Нас не интересует ваша личная жизнь. Мы лишь стремимся обеспечить вашу безопасность.

— Сейчас вам лучше вернуться домой, — сказал Фоссет. — Дженкинс проводит вас до южной границы вашего участка. Скажите домашним, что не могли уснуть и вышли прогуляться.

Таннер медленно поднялся и направился к двери. Не дойдя до нее, он оглянулся и посмотрел на Фоссета.

— Все точно так же, как было в Вашингтоне? Вы опять не оставили мне выбора. Фоссет отвернулся.

— Мы будем поддерживать с вами связь. На вашем месте я бы расслабился. Пошел в клуб, поиграл бы в теннис, поплавал... Постарался бы отвлечься.

Опешивший Таннер продолжал смотреть на спину Фоссета. Его выпроваживали, как выпроваживают подчиненного перед совещанием руководящего состава.

— Идемте, — поднялся Коул. — Я провожу вас до машины. — Когда они спускались по лестнице, он добавил: — Я думаю, вам следует знать, что убийство нашего агента осложнило положение Фоссета гораздо больше, чем вы подозреваете. Смерть Фергюссона была предназначена для него. Это его они предупреждали.

Журналист недоумевающе посмотрел на Коула.

— Что вы имеете в виду?

— У нас, профессионалов, свои знаки. И это — один из них. Вы для них ничего не значите... Но Фоссет — блестящий стратег. Он включил часовой механизм, и теперь его ничто не остановит. Люди из «Омеги» понимают это. Они начинают сознавать, что могут оказаться беспомощны. Они хотят, чтобы тот, кто противостоит им, знал, что они вернутся. Отрубленная голова — символ кровавого отмщения, мистер Таннер. Они убили его жену. Он остался один с тремя детьми.

Таннер почувствовал, что его опять начинает мутить.

— Послушайте, в каком мире все вы живете?

— В том же, что и вы, мистер Таннер.

Четверг, десять пятнадцать утра

Когда, проснувшись в начале одиннадцатого, Элис услышала внизу голоса детей, споривших о чем-то, и спокойный, терпеливый голос мужа, у нее потеплело на сердце. Она растроганно подумала о его удивительной доброте и мягкости, о трогательной заботе, которой он окружил семью. Это было не так уж плохо после стольких лет супружеской жизни.

Возможно, ее муж не так красив и элегантен, как Дик Тримейн, или так силен и атлетичен, как Джо Кардоун; возможно, он уступал в остроумии и интеллекте Берни Остерману, но она ни за что на свете не согласилась бы поменяться местами с их женами. Даже если бы все началось сначала, она стала бы ждать Джона Таннера или такого, как Джон Таннер. Он обладал тем редким качеством — потребностью делиться с самым близким человеком и горем и радостью. Ни один из его друзей не был таким. Даже Берни, который больше других походил на Таннера. По словам Лейлы, у Берни всегда были от нее свои маленькие секреты.

Сначала Элис думала, что подобное поведение мужа — лишь следствие того, что он жалеет ее. Это было бы естественно. Большую часть своей жизни до встречи с Таннером Элис провела в скитаниях. Власти преследовали ее отца — самозваного целителя болезней общества, своего рода современного Джона Брауна.

Газеты в конце концов окрестили его помешанным.

А полиция Лос-Анджелеса убила его.

Элис помнила сухие слова газетной хроники:

"Лос-Анджелес, 10 февраля 1945 года.

Джейсон Маккол, состоявший, как полагают в официальных кругах, на содержании у коммунистов, был застрелен сегодня у выхода из своего жилища в отдаленном ущелье, когда он появился размахивающим чем-то похожим на оружие. Полиции Лос-Анджелеса и сотрудникам Федерального бюро расследований удалось установить местонахождение Маккола в результате долгих поисков..."

Полиция и агенты ФБР не удосужились, однако, выяснить, что «оружием» Джейсона Маккола был всего лишь металлический прут, который он называл своим «плужным лемехом».

К счастью, в день убийства Элис находилась у своей тетушки в Пасадене. Она встретилась с Таннером — тогда еще молодым студентом, изучающим журналистику, — на публичном дознании после смерти отца. Власти Лос-Анджелеса пожелали, чтобы следствие было открытым. Маккол не должен был уйти из жизни в ореоле мученика. Они стремились доказать, что происшедшее нельзя назвать убийством, хотя на самом деле Джейсона Маккола просто пристрелили полицейские.

Молодой журналист, недавно вернувшийся с войны, быстро понял это и назвал вещи своими именами. И хотя его статья не помогла семье Маккола, она сблизила его с потрясенной, растерянной девушкой, которая впоследствии стала его женой.

...Элис вздохнула и перевернулась на живот. Все это уже давно в прошлом. В новой жизни ее все устраивает.

Спустя несколько минут она услышала внизу незнакомые мужские голоса. Она приподнялась на локте, и в этот момент в спальню вошел муж. Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. Несмотря на внешнюю непринужденность, в его поведении было что-то неестественное.

— Кто это внизу?

— Телемастера. Они пришли ремонтировать телевизоры, но оказалось, что-то не в порядке с телевизионным кабелем. Им нужно устранить повреждение.

— А мне, значит, нужно вставать...

— Да. Я же не могу позволить тебе оставаться в постели в присутствии двух стройных молодых людей в комбинезонах.

— Ты тоже когда-то носил комбинезон. Помнишь? На последнем курсе ты устроился на работу на бензозаправочную станцию.

— Да, и еще я помню, что, когда я приходил домой, стоило расстегнуть «молнию» и он тут же сползал с плеч. Вставай, вставай...

В то утро Элис Таннер наблюдала за мужем с возрастающим беспокойством...

«Он в самом деле взвинчен, — думала она, — с трудом владеет собой».

Хотя обычно по четвергам у него бывало очень много работы, он заявил, что сегодня останется дома.