Плюсы и минусы алхимии - Инди Видум

Утешение было слабым, а в голосе Песца не было должной уверенности. Поэтому домой я возвращался очень быстро и не только потому, что нам надо было уезжать.

Основной причиной было не желание удрать от женской половины группы, а желание проверить контейнер с транспортом. Хотелось посмотреть, что последний из себя представляет. Боялся я, что там ничего не обнаружится. Маркировка маркировкой, но вероятность чего-то неработающего отбрасывать не следовало. Поэтому, прежде чем отправляться на раскопки, стоило проверить, имеет ли ценность уже выкупленное нами.

Олег со мной согласился, поэтому на Изнанку мы пошли вдвоем, прихватив контейнер. Содержимое развернулось в непривычного вида агрегат, внутри которого не было ничего похожего на привычные мне руль или педали. Хорошо хоть сразу поняли, что двери сдвигаются в сторону, а то бы бегали вокруг и облизывались, не зная ни что внутри, ни как туда попасть. Затемненные стекла не давали возможность увидеть салон снаружи. Впрочем, особых удобств там не наблюдалось: четыре не слишком мягких сидения и багажный отсек, доступ к которому был только изнутри. Капота как такового не было, но это и неудивительно для агрегата, работающего на магии.

«Как он управляется?»

«Мне откуда знать? — удивился Песец. — Я с военной техникой дела не имел. Одно могу сказать: энергия там есть. Видишь, зеленый огонек горит. Значит, все рабочее».

«Рабочее, но неработающее. — Я опять заглянул в контейнер в надежде найти там инструкцию, но нашел только лишь радужную пластину (предположительно ключ), которую непонятно как было использовать. — Инструкции к ним не полагались?»

«Может, и полагались, но были утеряны за давностью лет. Можно попытаться включить экспериментальным путем».

Я с сомнением повертел пластину в руках. Было непонятно, куда ее прикладывать. Вдруг она вообще существовала для ментального использования, а я буду пытаться проявить панель управления?

— Ну что там? — нетерпеливо спросил дядя.

— Песец не знает, что с этим делать, и предлагает включить экспериментальным путем.

Дверцы открывались свободно, так что внутрь мы попали, но дальше дело застопорилось, потому что прикладывали мы радужную пластину к выступу перед лобовым стеклом в разных местах и на разное время, но с одним и тем же результатом — нулевым. Мне казалось, что мы делаем что-то неправильно, потому что если не срабатывает на любом месте, то должно быть такое, которое чем-то отмечено. Панель же перед нами была совершенно гладкой.

— Время поджимает, — наконец разочарованно сказал дядя, — так что убирай все обратно в контейнер и поехали. По дороге подумаем.

— Например, о том, нет ли инструкции на кристаллах, которые мы купили?

— Точно, — обрадовался дядя. — Кристаллы же из того же места. Возьмем их и проигрыватель, будем там изучать.

— Это если Щукины не захотят присутствовать при раскопках.

— Если захотят, вернемся — просмотрим здесь, — оптимистично решил дядя. — Главное мы поняли: контейнер не пустой, нужно только как-то запустить эту бандуру.

Он похлопал рукой по круглому боку нашего несостоявшегося транспорта, а я убрал в контейнер сначала ключ, а потом и саму машину, для последнего пришлось всего лишь нажать на нужный символ на контейнере.

— Полезная штука, — оптимистично высказался Олег. — Как только запустим, будем на коне во всех смыслах этого выражения.

— Кроме первоначального.

— Тут я поспорю. Машину часто называют железным конем.

Олега вовсе не расстроила невозможность запуска машины Древних, что он и пояснил, оказавшись на той стороне:

— Илья, если у нас машина есть, рано или поздно она заработает. Кстати, а зачем мы вообще пошли ради испытания в Прокол? Могли бы сделать это в гараже. Тихо, спокойно и без отвлечения на тварей Изнанки. Голову ты мне заморочил, вот я и не сообразил раньше.

Я расхохотался.

— Да я сам заморочился в академии, а мысли были — использовать транспорт на Изнанке. С другой стороны, если бы мы его запустили, еще неизвестно устоял бы гараж, а на той стороне ничего не жалко.

Глава 10

Дашка позвонила, когда мы уже подъезжали к раскопкам.

— Песцов, можешь объяснить, что ударило в голову моему отцу? — выпалила она.

— Ты о чем?

— О том, что он от меня в ультимативной форме потребовал с тобой не встречаться, прикинь?

— Даш, поверь, у него для этого серьезные причины.

— Какие еще серьезные причины? — запыхтела она в трубку. — Он просто хочет, чтобы мы не дружили.

— Он не возражает, чтобы мы дружили, при условии, что об этом никто не будет знать. Григорий Савельевич опасается, что ты пострадаешь, если будут считать, что ты мне дорога.

Короткое задумчивое молчание на той стороне.

— А я тебе дорога, Песцов?

И тон был такой, что я сразу забеспокоился о том, что Дашка может наделать глупостей.

— Конечно. И ты, и Федя — вы ведь мои друзья.

Ответа она ждала не такого, но мне сейчас нужно было ее остудить, а не польстить ее самолюбию.

— Друзья, значит? Что там с моим дружеским тортиком?

— Даш, я над этим работаю. Но Григорий Савельевич мне запретил даже через Федю передавать, — перевел я стрелки на Зырянова. — Как только ситуация прояснится, так сразу я лично испеку и появлюсь у тебя с тортиком.

— Можешь и без тортика, Песцов, — грустно сказала она. — Я хотела вас с Федей в гости пригласить, похвастаться. Мне папа такой клевый рюкзак подарил. Между прочим, с изображением песца.

— Тебе он так понравился? — спросил я, сразу сообразив, о каком песце идет речь.

— Спрашиваешь. Да я в восторге. Там столько фишечек. Главное — не забывать заряжать накопитель.

— А накопитель-то там к чему? — я сделал вид, что понятия не имею о том, что из себя представляет рюкзачок. Знала бы Дашка, что я вообще хотел его ей подарить, а пришлось вот так через прокладку в лице Зырянова…

Но одно было понятно: рюкзачок Дашке не просто понравился, а пришелся по душе и не только потому, что на нем была мордочка Песца, но и потому что он был удобный, полезный и многофункциональный. Говорила она про это с любовью к новой вещице, что прекрасно чувствовалось.

— Дорогой, наверное? — уточнил я.

— Папа сказал, что не очень, потому что достался ему с огромнейшей скидкой из-за обнаружившегося дефекта.

— Какого еще дефекта? — возмутился я.

Да, это