Маджуро - Данияр Саматович Сугралинов

Ядугара с наслаждением потянулся и, улыбнувшись, подумал, не посетить ли ему Дом вдохновения — элитный бордель, гордившийся тем, что сам император захаживал туда в подростковом возрасте, но додумать не успел. Кто-то громко протопал по лестнице и забарабанил в дверь.

Мужчина, зло цыкнув, лениво свесил ноги с кровати и беззлобно сказал:

— Убью.

Но встав легко и свободно, не ощутив уже несколько лет досаждавшей и осточертевшей ломоты в коленях, он улыбнулся, подобрался, сделал выпад и подпрыгнул, почти достав до потолка вытянутой рукой.

Стоявший за дверью прислушался. Он, по-видимому, осознал содеянное и теперь трясся от страха. В доме целителя строжайше запрещалось тревожить покой хозяина. Случись даже пожар, наводнение или черная оспа, никто не смел отрывать господина от дел.

Отчаянный стук в дверь сменился робким поскребыванием. Да уж, хуже явно не будет. Еще вчера Ядугара, в зависимости от настроения, за подобную провинность мог бросить на несколько часов в подвал.

Сегодня все было иначе. Кто бы ни стоял за дверью, Ядугара ограничится парой плетей.

Он одернул края шелковой пижамы и, распахнув дверь, увидел покрасневшие заплаканные глаза малышки Рейны.

— Что произошло, девочка?

Девушка судорожно сжимала кулаки в районе груди, стараясь собраться с духом, но трясущаяся нижняя губа и примерзший от страха язык ее не слушались. В предчувствии непоправимого у Ядугары заколотилось сердце.

— Ну же, говори!

— Кора… Она…

Прекрасное настроение стремительно слетело с отвесного склона в обрыв. Нахмурившись, Ядугара сдвинул Рейну в сторону и крикнул низким рокочущим голосом на весь дом:

— Пенант! Старший ученик! Разрази тебя бездна! Быстро сюда, пока я не спустился сам и не оторвал твою тупую башку!

— Его нет… — заикаясь и размазывая сопли, выдавила Рейна.

— Да успокойся же ты! — Ядугара схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

Девушка, пару раз клацнув зубами, сглотнула и, казалось, пришла в себя. По крайней мере, ступор прошел, и она затараторила:

— Я принесла ей обед, как вы велели, господин! Клянусь Пресвятой матерью, я…

— Прекрати! — Целитель брезгливо и нервно вырвал руку из цепких лапок девушки. — Кому «ей»?

— Девчонке! Сестре твари! Я сделала все, как вы хотели, господин! Ее нет! Она… Она…

До Ядугары начало доходить, что столь желанная гостья, пренебрегши гостеприимством хозяина, покинула его уютный дом.

— Что?! — взревел целитель. — Что она?

— Она… сбежала.

— Дура!

Ядугара оттолкнул любовницу к стене с такой силой, что та, ударившись затылком, тяжело осела на пол. Не обратив на это внимания, он уже бежал через две ступеньки вниз, рыча и нервно дергая полы развевающегося, трещащего по швам шелка.

Кровавая пелена застилала ему глаза. Если девчонка что-то заподозрила, то мало того, что они упустили донора, так теперь и Ленц может все узнать! За ужином идиот Пенант проговорился, что Луку отвезли во дворец, и если сестра пошла к брату, то не видать Ядугаре и этой донорши!

Тупицы! Он разрежет их всех скальпелем на маленькие кусочки и скормит чинильям. Ничего нельзя доверить! Почему его не разбудили? Да провались оно все! Где все?

Дом словно вымер.

— Кто ее упустил?! — заорал Ядугара. — Пенант, гаденыш, придушу!

В ответ не донеслось ни звука. Мужчина выбежал на крыльцо. Солнечный свет на мгновение его ослепил, прохладный влажный порыв ветра дал отрезвляющую пощечину. Пелена ярости спала.

Сжав и разжав несколько раз кулаки, Ядугара выдохнул и пошел обратно наверх добиваться правды от единственного свидетеля произошедшего.

* * *

Кора остановилась. Бок кололо. Свист вырывался из легких. Сбитые о брусчатку пальцы босых ног горели огнем.

Что делать? Куда бежать? Домой нельзя — там будут искать в первую очередь. Там же мама! Хотя она в лихорадке и без сознания. Эти побрезгуют и не притронутся к ней.

Как же она так опростоволосилась! Кому поверила?! И тот факт, что ее вчера весь день кормили байками и на ночь заперли в комнате, явно говорит о том, что она вляпалась в такие неприятности, какие ей и не снились. Карим был прав.

И может, тогда ей удалось бы выкрутиться, но не теперь.

Взгляд скользнул по стиснутой в маленьком кулачке добыче. Переливаясь резными гранями и разноцветными камнями, бликами играл на солнце серебряный подсвечник. Кора невольно залюбовалась его тонкой филигранной ножкой, обвитой листьями из проволоки, и навершием в форме цветков.

Опомнившись и воровато оглядевшись по сторонам, она присела и обмазала грязью вещицу, выделяющуюся в свете грязного зловонного квартала. У них не раз резали горло и за меньшее.

Какая же она идиотка! Самой теперь некуда деться, да еще и эта «дура» оттягивает руку. Кому она ее продаст? Слишком приметная, слишком дорогая. Надо было брать что-то маленькое.

Накануне вечером после каких-то «медицинских исследований» Рейна пропустила Кору в комнату и молниеносно захлопнула за ней дверь, а в замке, надрывно хрустнув, провернулся ключ.

Девочка растерялась. Луки в доме не было, но ее поначалу убедили, что брат вернется. Важный, как индюк, Пенант сказал, что тот во дворце, но от Коры не укрылся сверкнувший гневом взгляд Ядугары, и старший ученик сразу поправился, сказав, что брат скоро вернется. На днях, просто надо подождать.

Лука — и во дворце? Они ее совсем за дуру принимают? Кора не поверила больше ни одному их слову, и запертая дверь комнаты окончательно ее убедила — добра здесь ей никто не желает. Брат, скорее всего, уже мертв, и то же самое ожидает и ее, если она не сбежит.

Оценив толщину решетки на окне, Кора бегло оглядела комнату и припала глазом к замочной скважине. В последний момент она увидела, как Рейна звала на ходу какого-то Далера. Если к ней приставят охранника, шансы сбежать упадут до мизерных.

Девочка привыкла быстро адаптироваться и мгновенно принимать решения. Ведь выживание любой ценой — это была единственная цель в жизни каждого жителя их квартала. Это умение передавалось с молоком матери и заставляло каждый день вставать с лежанки и идти добывать себе пищу.

И тогда-то взгляд Коры и упал на злосчастный подсвечник. Вокруг ножки были обвиты тонкие проволочки цветочного орнамента. Не колеблясь ни секунды, девочка расшатала и выломала одну. Подбежав к двери и брякнувшись на колени, начала скручивать из проволоки подобие отмычки. Этому ее как-то учил старик Виндор.

Тонкие пальцы с обломанными грязными ногтями тряслись и не слушались. Она то и дело роняла отмычку на пол, а потом каждый раз задерживала дыхание, прислушиваясь. Наконец, изогнутый конец проволоки зацепился и потянул за собой мясистый язычок замка, и тот, словно по большому