Приход террафилов - Майкл Муркок

Он улыбнулся и подмигнул Эми.

– Но люди не только изобретательны. Они добры. И, в отличие от большинства разумных существ, с которыми я встречался, вы можете похвастать наличием воображения. Мне кажется, это вообще главная черта вашего вида. Воображение, я имею в виду. Даже у Повелителей Времени оно беднее. Именно это мы ценим в себе и других. В конце концов, только благодаря фантазии мы можем представить, что чувствует кто-то другой. Вспомни далеков. Они не могут вообразить ни вкусного обеда, ни даже точки зрения, отличной от их собственной. Но, что гораздо хуже, они не могут представить, почему у других рас тоже есть право на жизнь. К тому же именно на воображение опирается совесть, разве нет? И не только она, продолжать список можно бесконечно. Как и жаловаться на тугодумность вашей расы: сколько времени уходит на осознание самых простых идей! Вечно-то вам кажется, что вы лучше всех все знаете!

Доктор снова углубился в изучение голограммы, поворачивая ее из стороны в сторону.

– А тебе так никогда не казалось? – Эми протянула ему кабель.

Доктор в задумчивости посмотрел на него, потирая подбородок.

– Возможно, в молодости. Когда я был стариком. Тогда я постоянно совершал ошибки. Постоянно. И, раз уж мы заговорили об ошибках – возможно, мне не стоило бы сейчас прятать ТАРДИС. Но я все равно это сделаю! – и он снова нырнул под приборную доску, на этот раз вместе с кабелем. – Ты запомнила? Режим «Индиго».

Выбравшись из-под панели, Доктор хлопнул в ладони, и голограмма погасла.

– И все-таки, кто, по-твоему, украл эту злосчастную шляпу? – неожиданно спросил он.

– Украл, а потом бросил в кустах? Не знаю. Но это явно был вор с воображением! – Эми рассмеялась, а потому не заметила тени, скользнувшей по его лицу.

– Что ж, тогда мы можем с уверенностью сказать, что это был не джудун.

– А ты знаешь, кто это сделал?

– Я знаю, кто собирался это сделать, но не успел.

– Правда? И кто же?

Доктор широко улыбнулся, но промолчал.

– В такие моменты я тебя ненавижу!

– Я знаю, у кого был мотив. У мистера Бэннинг-Кэннона.

– Неубедительно! Он был внизу, когда его жена отправилась за ридикюлем.

– Верно. Но что, если он кого-то нанял? Кто последним спустился к ужину в тот вечер?

– Не помню. Его сиятельство? Лорд Шервуд?

– В яблочко, Понд!

– Но тогда шляпу нашли бы в его комнате. Полиция все обыскала… Ты опять что-то недоговариваешь!

– Я не утверждаю, что вором был Локсли. Мотива у него тоже нет. Но он последним спустился в тот вечер в обеденный зал. И, возможно, последним покинул комнату миссис Би-Кей до ее появления. Ты сама сказала, что он ведет себя подозрительно.

– Я сказала, что он странный!

– Это почти одно и то же. Локсли не из тех людей, которые блещут острым умом. Ты бы наняла его что-нибудь украсть?

– Он действительно очень милый, но я не наняла бы его даже сходить за молоком.

– Значит, его можно исключить…

– Несмотря на то, что у него была такая возможность? – Эми нахмурилась. – Ну же, Доктор, что ты видел?

– То же, что и ты. Но я надеялся, что ты заметишь деталь, которую я упустил. Совершенно очевидно, что они использовали карманный антиграв, потому что запах сгоревших темпоральных частиц почувствовали все, кто был в комнате. Но главное, что вор почти сразу избавился от своей добычи.

– Похитителя интересовала не шляпа, а что-то внутри нее?

– Я тоже так подумал. Но тогда никому из наших «подозреваемых» не хватило бы времени.

– Потому что все сразу кинулись ее искать?

– Именно. Из-за этого вору – или ворам, мы все еще не знаем, сколько их было, – пришлось перенести шляпу на территорию поместья и уже там изъять что-то ценное. Вероятнее всего, для этого они снова воспользовались антигравом, а потом просто бросили коробку там же, где вскрыли.

– Тогда почему лорд Шервуд вел себя так… необычно?

– Потому что он планировал украсть шляпу, но его опередили.

– Но она же огромная! Я видела, как ее везли из магазина! Невозможно вынести ее незаметно.

– В том-то и проблема.

– И как ты ее решил?

– Никак. И это не дает мне покоя, – Доктор снова скрылся под панелью управления. – Хорошо еще, что Стрела в безопасности: сейф, в котором она заперта, материализуется где-то в будущем, причем никто не знает, когда именно. Полагаю, это произойдет после объявления победителей…

– Что ты там опять возишься?

– Я же сказал: принимаю меры предосторожности. Прячу ТАРДИС. Честно говоря, в какой-то момент я уже был готов подбросить всех до Миггеи на ней. Хотя это было бы ужасно глупо. Слишком много загадок… Похоже, все мы в серьезной опасности. Знать бы только, от кого она исходит! Тогда можно было бы не прятать ТАРДИС. Но сейчас оставить ее здесь будет рискованно.

На это Эми нечего было возразить.

Имя кораблю Корнелиус дал в честь героя старинных легенд, прожившего долгую и полную страданий жизнь. Он закончил свои дни, как и многие другие воители древности: в нищете и одиночестве, отвергнутый теми людьми, которых защищал на протяжении десятилетий. Сейчас капитан вел судно от пиратской базы в галактике Большого Пса к сияющей звездной спирали Млечного пути.

Имя парусника было не единственным, что выдавало уважение Корнелиуса к древним временам. Внутри воздушного пузыря – незримого тонкого барьера, отделявшего команду от космической пустоты, – витали цветочные запахи. Планета, которая отдала часть своей атмосферы системам жизнеобеспечения корабля, давно уже не значилась на звездной карте, но пираты до сих пор дышали ее воздухом.

Еще более, чем к древности, капитан был привязан к созвездию Стрельца, ставшему для него домом. Сейчас он отчетливо понимал, что этой звездной системе грозит опасность. Что-то зловещее должно было случиться на границе радиуса Шварцшильда. Какая-то неведомая и невидимая сила стягивала все галактики к центру мультиверса. Темные течения постепенно размывали очертания реальности.

Ученые на родине капитана Корнелиуса первыми заметили неладное. Для них давно уже не было тайной вечное движение звезд к черной дыре, которая находилась точно в центре галактики. Знали они и то, что сама она будет стремиться к источнику гравитации еще большей силы. Не всегда понимая причины этого бесконечного круговорота, они принимали его. Принимал и Корнелиус – как неизбежность перемен, как законы жизни и смерти, которые ни для кого не делали исключений. Но теперь этот баланс был нарушен.

Сначала последствия ощутили жители Края галактики. Что-то вмешалось в размеренный ход вещей. Привычный цикл смертей и рождений ускорился. Немногие оракулы, еще сохранившие способность чувствовать развитие вселенной за пределами родной галактики, предрекали конец света.