Беседы о научной фантастике - Георгий Гуревич

Мне представляется, что и к фантастике Альтов обратился прежде всего в поисках новых идей. Искал методически, составил "регистр" всех фантастических идей, классифицировал несколько тысяч произведений, несказанно огорчив некоторых авторов, которые считали свою тему самой оригинальной. А затем, как бы подводя итог сделанному, начал выдавать свои собственные идеи.

Одна из лучших находок Альтова - в рассказе "Ослик и аксиома". Есть такая проблема в промышленности: моральное старение. Благодаря быстрому развитию техники машины устаревают раньше, чем изнашиваются. Еще могут работать, но уже не нужны, есть лучше, оригинальнее, производительнее. И вот в рассказе Альтова машинка, игрушечная пока что, делается из металлического порошка, которому придает форму магнитное или электромагнитное поле. Когда машина не нужна, отработала, поле отключается и порошок рассыпается. Если требуется другая машина, включается другое поле и порошок слипается в другую форму.

На первый взгляд нечто очень фантастическое. Но ведь все твердые тела в природе состоят из атомов, крепко сцепившихся полями электронных оболочек. Идея многообещающая!

Альтрв пишет плотно, лаконично, не без юмора, двумя-тремя штрихами умеет набросать портрет героя. Но главное для него - интересная идея. Выше говорилось, что фантастика вообще пишется для тех, кто любит фантазии, так же как музыка - для тех, кто любит музыку, фантастика же идей - для тех, кто ищет идеи, для увлеченных конструкторов небывалого.

Воздушный замок проектируется

Один ученый-химик сказал мне однажды: "Идея только зачин. Мы так считаем: идея опыта - пять часов труда, лабораторные исследования - пятьсот часов, организация производства - пятьдесят тысяч..." Конечно, столь продолжительная деятельность должна отражаться и в литературе. И рядом с фантастикой озарения, естественно, возникла и фантастика научного труда, назовем ее лабораторной.

Можно припомнить такие научно-фантастические произведения, как, например, роман А. Крона "Бессонница", где герой ищет пути продления жизни, или же роман Д. Гранина "Иду на грозу" - о покорении грозы. Но это книги пограничные, возможно, и сами авторы будут в претензии, если зачислить их в число жителей Страны Фантазий.

Впрочем, нам и нет нужды выходить за пределы безусловной научной фантастики. Возьмем пример из "Библиотеки современной фантастики", том 22, Владимир Савченко, "Открытие себя". Автор по образованию инженер-энергетик, работал в научно-исследовательском институте, отлично знает обстановку, быт, условия работы в НИИ научных работников.

Знает людей. Знакомит нас с академиками, докторами наук, секретарями, секретаршами, работниками ревностными, самолюбивыми, старательными, а иногда равнодушными, занятыми лишь своей научной работой. Главный же герой - еще не защитивший диссертацию, полноватый человек, по фамилии Кривошеий, заурядный инженер, но "зауряд, который многое смог" - так говорит о нем автор.

События в произведении связаны с научными буднями института, заседаниями ученого совета, составлением и выполнением годовых планов, смет по такой-то статье, поквартальной отчетности, с интересами академика такого-то и ученого секретаря такого-то, с закупкой оборудования по наличному и безналичному расчетам. Будничные эти дела постоянно создают впечатление подлинности фантастической истории. Так подробно изложены обстоятельства: не использовали фонды по статье ввода новых лабораторий, академик Азаров спросил, у кого есть предложения, и тут инженер Кривошеий предложил организовать лабораторию случайного поиска. Академик поморщился, но других предложений не было, почему же не попробовать. И он дал разрешение, только название изменил для осторожности: пусть будет "лаборатория новых систем".

И обстановка опыта изображается со всеми техническими деталями:

"Описывать неудачи - все равно, что переживать их заново. Поэтому буду краток. Значит, схема опыта такая: к входам ЦВМ-12 подсоединяем кристаллоблок о 38 тысячах ячеек, а к входам кристаллоблока - весь прочий инвентарь: микрофоны, датчики запахов, влажности, температуры, тензометрические щупы, фотоматрицы с фокусирующей насадкой... Сигналы от датчиков должны поступать в кристаллоблок, возбуждать там различные ячейки - кристаллоблок формирует и "упаковывает" сигналы в различные комбинации для ЦВМ-12 - она расправляется с ними, как с обычными задачами и выдает на выходе нечто осмысленное...

И... ничего. Сельсин-моторчики, тонко подвывая, водили щупами и объективами, когда я перемещался по комнате. Контрольные осциллографы показывали вереницы импульсов, которые проскакивали от кристаллоблока к машине. Ток протекал. Лампочки мигали. Но в течение первого месяца рычажки цифропечатающего автомата ни разу не дернулись, чтобы отстучать на перфоленте хоть один знак".

Такова технология опыта. Идея же Кривошеина (и автора) заключалась в том, чтобы взять самую совершенную электронно-вычислительную машину, способную к самопрограммированию, к самостоятельной постановке задач (это уровень, до которого кибернетика уже дошла), нагрузить ее информацией, не меньшей, чем обладает человеческий мозг (до этого уровня кибернетика еще не дошла), предоставить самой себе и посмотреть, что получится ... случайно.

"Но ведь это неалгоритмируемая задача", - сомневается кто-то на ученом совете. На что академик отвечает: "В наше время алгоритм научного поиска не сводится к набору правил формальной логики".

Итак, что же получилось из случайной деятельности наугад запущенной машины ЦВМ-12, нагруженной до предела информацией и снабженной химическими реактивами.

Получилось фантастическое. Машина создала человека - копию-двойника Кривошеина. Ведь основную информацию она получила о самом исследователе, это был самый заметный объект в поле ее зрения. В произведении много героических приключений, смешных и сложных ситуаций. Каждая глава открывается шутливым эпиграфом, чаще из мнимых афоризмов Козьмы Пруткова-инженера ("Сон - лучший способ борьбы с сонливостью" или же "Относительность знаний - великая вещь. 2 + 2 = 13 ближе к истине, чем 2 + 2 = 41"). Есть и шутливая, очень наукообразная лекция о том, "почему студент потеет на экзамене".

Но не приключения главное для автора и не юмор. Главное - история случайного открытия и проблем, вставших в результате этого открытия. Машина может копировать людей: к добру ли это? Можно копировать людей талантливых и гениальных: пусть гений успеет при жизни во много раз больше. Но не попадет ли машина в скверные руки - не станут ли они плодить солдат для агрессии?

В этой же повести Савченко выступает за продолжение исследования. "Пусть люди будут такими, какими хотят. Пусть только хотят!" - записывает Кривошеин. Сам он погибает, ставя опыт на себе, но двойники его остаются. И с полным сознанием долга они берут на себя ответственность за последствия открытия. "Они шагали, впечатывая каблуки в асфальт. Три инженера шли на работу" такими словами завершается роман.