Пират королевы Елизаветы - В. Мюллер

Выйдя в море из Кадиса, Дрейк отнюдь не считал свою задачу законченной. Нескольким судам удалось вырваться от его расправы. Они, вероятно, недалеко успели уйти; кроме того, в Лиссабон пойдут и другие корабли. Хорошо бы их подстеречь! И маленькая флотилия занимает выгодное место на полпути между Кадисом и Лиссабоном, у резко выдающегося в море мыса Сан-Висенте. Быстро справились с береговыми батареями, господствовавшими над морем, обновили запасы воды, в которой начинали нуждаться, и стали чувствовать себя как дома. Добыча не заставила себя долго ждать, зверь прямо бежал на ловца. К Лиссабону тянулась целая вереница кораблей, груженных всевозможными припасами для флота. Они методически перехватывались, команда отпускалась на берег, корабли с грузом уничтожались. Такому же систематическому уничтожению подвергалась вся богатая рыбная торговля вдоль берегов — рыбачьи лодки и сети. А корабли все шли еще и еще. «Если богу будет угодно послать нам провиант и воды, — писал Дрейк министру Уолсингэму, — и если позволят ветер и непогода, вы, вероятно, будете получать о нас еще вести отсюда, из-под мыса Сан-Висенте». Таким образом было уничтожено до ста судов. Около половины груза приходилось на пустые бочки и обручи к ним. Небольшая находка, казалось бы, но через год эта деятельность Дрейка дала, как увидим ниже, самые гибельные для испанцев результаты.

Пока небольшие суда делали у мыса Сан-Висенте свое дело, сам Дрейк с боевыми судами подошел к Лиссабону и стал у мыса Каскаэс, милях в двадцати от города. Там должны были находиться главные силы испанского флота и боевые припасы, и провиант. Что если повторить прием, примененный в Кадисе, и уничтожить эту армаду надолго, быть может навсегда? Но это значило бы ослушаться категорического наказа, а в случае неудачи — навлечь на себя опасный гнев королевы. Вероятно, Дрейк надеялся, что, находясь здесь, у самых ворот Лиссабона, после такого опустошения, произведенного в Кадисе и у берегов Андалузии и Португалии, он одним своим присутствием вызовет старого адмирала Санта-Круса на бой. Но этого не случилось: все было тихо. Дрейк не выдержал и послал адмиралу сказать, что он здесь и готов обменяться с ним десятком-другим выстрелов, на что Крус ответил, что он не готов и не имеет на такую встречу поручения от своего короля. Это было на самом деле не совсем так: король требовал, чтобы дерзкие грабители были отброшены от берегов Испании, но корабли стояли на якорях без команды, без артиллерии, припасы не были погружены, и Санта-Крус тщетно требовал, чтобы и люди, и деньги ему были наконец даны. Если бы Елизавета разрешила безумному смельчаку ворваться в устье Тахо, морская история Англии обогатилась бы лишним эпизодом, который, вероятно, был бы гораздо ближе к феерии, чем к действительности.

Но этого не случилось, и надо было с грустью удаляться от счастья, которое казалось так близко и возможно. Но и это был еще все-таки не конец. В заключение, по обычаю прежних экспедиций, Дрейк хотел подать третье блюдо — не сладкое, а золотое. От Лиссабона он повернул к Азорским островам, мимо которых шла тогда дорога на Ост-Индию. У него были сведения о большом карраке17 с ценным грузом, который ждали из Ост-Индии. 9 июня он подстерег его близ острова Сан-Мигель и без большого сопротивления взял. Груз оказался таким, что каждый из команды, как выразительно говорится в описании, «считал свою судьбу устроенной». Хроники рассказывают, как люди в праздничных платьях стекались к рейду Дармута, чтобы посмотреть на славного народного героя и на диковинного громадного «Филиппа», притащенного им на буксире. Это был первый каррак, перехваченный на пути из Восточной Индии, и португальцы сочли дурным предзнаменованием, что он носил имя их короля. Взятие «Филиппа» заставило и англичан, и голландцев обратить внимание в сторону Ост-Индии, где до тех пор безраздельно царили португальцы.

VII. «НЕПОБЕДИМАЯ АРМАДА»

Оскорбление, нанесенное Дрейком, Филипп воспринял болезненно. Его медлительность сменилась упрямым нетерпением начать военные действия немедленно, так что адмиралы с трудом сдерживали его пыл. Англию надо наказать. Настоящей войны, конечно, не будет. Достаточно, чтобы Непобедимая армада показалась у ее берегов во всем своем величии. В его фанатической голове сложился вопреки адмиралам собственный план действий. Флот должен пройти к Дюнкерку, соединиться там с войсками Фарнезе, действовавшими против восставших голландцев, и прикрыть переправу этой тридцатитысячной регулярной армии в Англию. Напрасно и сам Фарнезе, и старый опытный адмирал Санта-Крус убеждали Филиппа, что сначала надо уничтожить английский флот и потом уже на свободе переправить в Англию сухопутную армию. Филипп оставался непоколебим. Всем этим делом, совершающимся во славу бога за торжество правой веры над ересью, будет руководить он сам за тысячу верст из своей кельи в Эскуриале. Но одно было ясно: набег Дрейка сделал невозможным отплытие армады в 1587 году: слишком много было нанесено повреждений и сожжено провианта и судов.

В конце февраля 1588 года, когда все было готово к выступлению, назначенный главнокомандующим всей экспедиции адмирал Санта-Крус неожиданно скончался. И Филипп, после долгих поисков преемника ему, остановил свой выбор на человеке, который меньше, чем кто бы то ни было был пригоден для предназначенной ему высокой роли. Это был герцог Медина Сидония, знакомый нам по Кадису Рыцарь печального образа. Напрасно герцог просил освободить его от непосильного бремени, указывая на то, что он совершенно незнаком с морским и вообще боевым делом и сильно подвержен морской болезни, что он никогда не бывал там, где ему придется вести войну, — в Ла-Манше, и что он совершенно чужд всякой политике. Филипп настоял на своем. Герцог был настолько родовит, что, по испанским понятиям о родовой чести, ему можно было подчинить с уверенностью в послушании любого офицера и, главное, он казался Филиппу подходящим слепым исполнителем его предначертаний.

20 мая 1588 года эта удивительная Непобедимая армада под начальством человека, который умолял отпустить его на свободу, поплыла — и начались ее злоключения. Буря трепала и разбрасывала ее суда; интенданты по обыкновению своеобразно поняли свою задачу: провиант оказался негодным, солонина и рыба протухли, бочки с водой, сделанные из свежего дерева, дали течь, воды не хватило (вот где сказалась прошлогодняя деятельность Дрейка!); среди экипажа развилась дизентерия. Пришлось зайти в Карунью, обновить там запасы, пополнить убыль в людях и дождаться сбора разбросанных судов. Главнокомандующий доносил королю, что видит в этом признак божьего гнева и советует вернуть флот домой.