Прекрасный каратель (ЛП) - Валенти Сюзанна

Вернулся и остановился, заметив Коко, сидящего в открытой седельной сумке.

— Нет, мальчик, — твердо сказал я, подходя ближе, чтобы вытащить его из сумки. — Это слишком опасно для маленьких собак.

Когда моя рука скользнула под него, чтобы вытащить из сумки, он зарычал на меня, внезапно извернувшись и впиваясь зубами в мой палец.

Я выругался, отдергивая руку, глядя на собаку, пока она глубже опускалась в сумку, давая мне понять, что он останется тут, независимо от того, что я об этом думаю.

Я закатил глаза и, сдавшись, накинул на него верхнюю часть сумки. Я застегнул ее, оставив немного открытой, чтобы он мог высунуть нос из небольшой щели наверху, а затем перекинул ногу через мотоцикл. Я снял шлем с руля и надел его на голову, опустив забрало вниз, чтобы скрыть лицо.

Зверь зарычал подо мной, когда я завел двигатель и нажал на педаль газа, направляя его из гаража вниз по подъездной дорожке. Охранник у ворот узнал меня и открыл их, и вскоре я несся по улицам к центру залива Грешников, помня о своем пункте назначения.

Калабрези не были дураками, и мы хорошо знали своих врагов. У Ромеро по всему городу были люди, выполнявшие для них разную работу, и Лусио Валь Пенца, их бухгалтер, был одним из самых известных среди нас. Не то чтобы для нас когда-либо имело смысл преследовать какого-то писаку, но я был готов поспорить, что у этого придурка есть ответы на некоторые вопросы, которые мне нужно было задать.

Вскоре я подъехал к его офису и заглушил двигатель, открыл седельную сумку и зацепил молоток за петлю на поясе. Если бы мне понадобился какой-либо из других инструментов, то для работы в любом случае потребовалось бы новое местоположение. Коко услужливо отодвинулся в сторону, и я оставил сумку открытой, чтобы он мог выпрыгнуть.

Было поздно, но это не имело значения; бухгалтер всегда работал по вечерам на Ромеро. У нас был его распорядок дня.

Я направился прямо к стеклянной двери и вошел внутрь.

Я даже не удивился, увидев, что собака Слоан снова преследует меня по пятам, и его крошечные шаги были такими же решительными, как и мои.

Мы повернули налево, когда вошли внутрь, и толкнув дверь на лестничную клетку, поднялись на пятый этаж в его офис, избегая большинства камер видеонаблюдения на своем пути. Не то чтобы я слишком беспокоился о том, что меня увидят на них. У Калабрези в карманах была местная полиция, и даже если какие-то кадры со мной всплывут в ходе расследования, они потеряются задолго до суда.

Я прошел прямо по покрытому ковром коридору в его кабинет и распахнул дверь.

Лусио в шоке поднял глаза, когда дверь отскочила от стены, и я снял шлем с головы, чтобы он увидел кто перед ним.

— О, сладкий младенец Иисус, — выдохнул он, встав на ноги и отступив к окнам, перекрывавшим стену позади него.

— Не совсем, — ответил я, приближаясь к нему.

Он подождал, пока я сдвинусь влево от его огромного стола, а затем метнулся вправо, как будто думал, что сможет обогнать меня.

Я безжалостно рассмеялся, взвесив шлем в руке и швырнув его ему в затылок.

Он рухнул на пол, как мешок с дерьмом, и я оказался на нем прежде, чем он успел перевернуться.

Я ударил кулаком ему в лицо один, два, три раза, когда он взывал о пощаде.

— Мне нужен список всего имущества, принадлежащего Мартелло Ромеро и его сыновьям! — сказал я, когда хлынула кровь и что-то хрустнуло у меня под костяшками пальцев.

— Они у-убьют меня! — выдохнул он.

— Я убью тебя, — пообещал я. — Но если ты дашь мне то, что я хочу, то, по крайней мере, у тебя будет шанс сбежать, прежде чем они узнают, что ты сделал.

Лусио заскулил подо мной, и Коко прыгнул вперед, чтобы укусить его за ногу.

— Ах! — Лусио завыл, брыкаясь и отбиваясь, как будто на него напал ротвейлер, а не померанский шпиц.

— Отойди, Коко, — скомандовал я, и, к моему удивлению, маленький засранец послушался. Он попятился, рыча на мужчину подо мной, когда я выдернул молот из-за пояса.

— Последний шанс дать мне то, что я хочу, — предупредил я, намеренно поднимая оружие.

Лусио всхлипнул от страха, подняв дрожащую руку, чтобы указать на ящики рядом со своим столом.

— Документы на все, о чем я знаю, там.

Я слез с него и двинулся за необходимой мне информацией.

Лусио пополз к двери, забрызгивая кровью весь ковер, но я проигнорировал его.

Выдвинул ящик и просмотрел файлы, пока не нашел тот, который мне был нужен. Я открыл его и обнаружил толстый фолиант документации о различных владениях в той части города, которой управляет Ромеро, и за ее пределами.

Первой была квартира на западной стороне, и я ухмыльнулся про себя, захлопнул папку и направился к двери.

На ходу я схватил свой шлем с пола и свистнул Коко, чтобы тот последовал за мной.

Я иду за тобой, Ромеро. И я заставлю твою голову раскачиваться из моего кулака до наступления ночи.

Я сидел и завтракал на кухне, а Слоан держала рядом со мной тарелку с овсянкой, ее рука была прикована наручниками к тяжелому табурету, на котором она сидела. Она дулась.

И я ухмылялся по этому поводу, как мудак.

Кем я и был, так что все было в порядке.

Ее неприятная маленькая уловка с лампочкой обернулась против нее весьма эффектно, когда я заметил стекло, обрамляющее мою кровать. Я заставил ее убрать все голыми руками, прежде чем ей пришлось сменить простыни и пропылесосить матрас. В общем, я был чертовски доволен тем, как все получилось, и не в последнюю очередь порезами на кончиках ее пальцев от разбитого стекла, которое предназначалось для меня.

Мобильный телефон Фрэнки зазвонил, и он вытащил его из кармана, приподняв бровь.

— Это папа, — сказал он за мгновение до того, как ответил.

Слоан замерла рядом со мной, взглянув вверх и явно пытаясь подслушать их разговор.

— Чао, папа, — сказал Фрэнки, выпрямляясь, как будто наш отец мог услышать сутулость в его голосе. Что он, черт возьми, вполне может. — О, ладно… ты уверен, что хочешь проехать весь этот путь сюда?

Я поднял бровь. Мы ждали, когда он прилетит обратно в деревню, чтобы он мог решить, как поступить с заложницей, но папа почти никогда не появлялся здесь. Это было наше маленькое убежище. Я не хотел уступать контроль над ним, если он придет. Черт, он может даже захотеть отобрать у меня главную спальню. Хотя, когда я подумал об этом, я засомневался. Он не спал ни в одной из комнат, в которых спала моя мать. На самом деле, после ее смерти он продал большую часть собственности, которой он владел, когда она была жива. Я был уверен, что единственная причина, по которой он вообще сохранил этот дом, заключалась в том, что мама так его любила, и продать его было бы предательством ее памяти.

— Хорошо, — сказал Фрэнки. — Увидимся через минуту.

Он повесил трубку, и я нахмурился.

— Что ты имеешь в виду под «через минуту»? — спросил я.

— Он уже почти здесь, позвонил заранее, чтобы я сделал для него кофе, — объяснил Фрэнки.

— Черт, — пробормотал я, вставая на ноги и расстегивая наручники Слоан.

— В чем дело? — вздохнула она в тревоге, чувствуя, как напряжение растекается по комнате.

— Ты собираешься встретиться с главой нашей семьи, — сказал я. — Так что улыбнись, белла, потому что он не ценит хмурое лицо.

Я защелкнул наручники вокруг ее другого запястья, держа за связывающую их цепочку и потянув за собой, когда вышел из комнаты.

— Энцо! — рявкнул я, шагнув в гостиную, где на диване растянулся мой брат в боксерах.

— Что тебя тревожит? — спросил он меня, бросив взгляд на Слоан. — Мы все-таки отрежем палец?

Слоан вздрогнула и отступила на шаг, как будто ожидала, что он сейчас же набросится на нее с тесаком для мяса.

— Прекрати с этим дерьмом про пальцы, — рявкнул я. — Папа идет. Типа, прямо сейчас. Нам нужно прибрать здесь!