Единение - Даниил Филатов

истолковал мои слова, но произнес их я, а потому должен держать перед вами за них ответ.

Титов положил руку на императорское плечо, заставив одного из советников вздрогнуть, как бы невзначай коснувшись большим пальцем виска Ичиро, получая возможность для более глубокого анализа его мыслей.

Все остальные в этот же момент замерли. Трюк очень затратный, но в то же время эффективный. Для них пройдет не больше мгновения, а кроме того, воспоминания даже об этом миге сотрутся из головы всех присутствующих, пусть и в небольшом радиусе.

После этого останется только не упасть в обморок. Но он же не зря тренировался.

Вместе с Ичиро он перенесся в тот момент, на церемонию награждения и чествования героев Организации. Закрепив блестящий остроконечный орден на груди полковника Император Кандзи сделал поклон и произнес, что гордится им. Момент прошел будто бы на ускоренной перемотке. Все быстро перенеслись в широкий обеденный зал, куда пригласили лишь высшее командование и отличившихся офицеров. И как обычно, горячительные напитки вместе с адреналином сделали свое дело: вместо тоста полковник Хаябуса неожиданно произнес.

— Ваше Императорское Величество, — говорил он сильно сжимая кулаки, — я не могу спокойно праздновать, не могу наслаждаться победой, потому что она далась мне так дорого и так глупо, — он мигом опустошил свой маленький стакан, — указания из Штаба Сектора задержались, проходя через несколько областей из- за того, что они разрознены. Мы потеряли пять минут. Всего пять минут и три сотни жизней. Я не могу праздновать, — тут же полковник с силой бросил стакан на пол, и тот разлетелся на маленькие осколки.

Старшие офицеры тут же вскочили со своих мест, но Император не двигался, его взгляд, которым видел и Константин, замер на Хаябусе.

— Ваше Величество, думаю, стоит обратить внимание на убитого горем человека, а не карать его, — произнес в правое ухо неизвестный голос.

Кто это? Повернись?

Но воспоминания было лишь фильмом, в сценарий которого невозможно внести изменения. Очевидно, что кто- то из советников подсказал Ичиро, как действовать, потому что он сам был поражен и первые несколько мгновений не знал, что ответить. Император и сам не планировал сначала никого наказывать, им двигало желание хотя бы понять, в чем причина и о какой такой разрозненности говорит Хаябуса.

— Господин Хаябуса, я требую, чтобы вы успокоились и более не вели себя подобным образом в присутствии Императора, — произнес Ичиро, поднимаясь со своего места.

Полковник медленно сел на колени, не глядя ему в глаза.

— Однако я хочу разделить вашу боль и помочь в сложившейся ситуации настолько, насколько это возможно.

— Скоро День Объединения, — произнес все тот же голос, — нас уже оповестили о визите генерального директора. Он состоится послезавтра.

Император чуть повернулся в сторону советника, но его взгляд выделил лишь темно- синий край пиджака.

— Вам следует обратиться с этим вопросом напрямую к генеральному директору, — произнес Ичиро, а полковник тут же оживился, — добавьте при этом, что действуете от моего имени.

Справа от Императора кто- то обреченно вздохнул.

Повисла тревожная пауза. Гости больше не притрагивались к еде и напиткам, кто- то изредка посматривал на Хаябусу, не решившегося поднять взгляда.

— Господин Хаябуса прав, — прервал молчание Император, — мы люди Организации и нам не следует громко праздновать победу. Куда как правильнее будет почтить подвиг его людей. При том сдержанно скорбя об их ушедших жизнях. Поднимем последний бокал, а потом прекратим ужин. За героев.

— За героев! — один за другим проследовали возгласы офицеров.

Император кивнул, после чего все гости как один поднялись со своих мест и стали расходиться. Мимо Ичиро прошел тот самый мужчина в синем костюме, он направился к Хаябусе, однако Императору вновь не удалось разглядеть его, ведь Кандзи отвлек беседой другой советник. Не оставалось сомнений, что эта персона как- либо причастна если не к заговору, то уж точно к поведению Хаябусы. Однако степень вовлеченности Императора в это еще предстоит выяснить.

Константин снова вернулся в реальность. Он почувствовал, как выросло давление, все перед глазами закружилось, большого труда стоило удержаться на ногах. А остальные, как он и предполагал, шли как ни в чем не бывало.

— Вы больны, господин? — поинтересовался Император.

— Нет, Ваше Величество, все в порядке, — борясь с подступающей тошнотой ответил Титов.

Они наконец- то проследовали во дворец. Здание насчитывало всего два этажа, однако компенсировало это широтой. Внутри было не меньше восьми залов, укрытых крышей и соединенных между собой прямоугольными коридорами. Убранство, как и полагалось Императорскому дворцу, было богатым и изысканным, стены украшались дорогими породами деревьев, скорее всего, из тех, что росли в саду, а кроме того — шелковыми занавесями. В тронном зале, что первым встречал гостей, не было ничего, кроме чистейшего узорчатого мраморного пола, резного трона с невысокой спинкой и обитого черной тканью, а также внушительных размеров золотой люстры, висящей под потолком и наполняющей зал теплым светом. Шаги Императора и его свиты, а также генерального директора и его охраны гулким эхом отдавались в стенах тронного зала.

Ичиро не позволил себе опережать генерального директора и не занял трона. Более того, он свернул в один из тех прямоугольных коридоров, проводя всех в другой зал, где в центре находился длинный деревянный стол со множеством стульев, а кроме того на стенах — портреты всей императорской семьи от самых древних эпох и до нынешних дней. Кандзи позволил генеральному директору занять место во главе стола, а сам сел по его правую руку, после чего свита заняла свои места, а охрана разместилась по периметру зала.

— Как я уже говорил, — произнес Ичиро, — я прошу прощения за действия полковника и хочу как- то искупить вину перед вами.

«Сравняют ли гвардейцы дворец с землей, если я скажу что- то не то?» — подумал Император.

«Хотя думаю, такого генеральный директор себе не позволит», — добавил он после небольшой паузы.

— Ваше Величество, — Константин положил руки на стол и сцепил их в замок, — дерзость этого инцидента меня волнует сейчас меньше всего. Как вам уже стало известно, все больше людей обращает внимание на разрозненность Восточноазиатского чрезвычайного сектора, что в условиях его постоянной военной опасности просто недопустимо. Но мне следует эту реакцию и внимание контролировать. Чтобы враг не узнал о наших проблемах, а потому так открыто заявлять об этом — опрометчиво. Кроме того, меня интересует ваше мнение по данному вопросу.

— Господин, я сожалею, но политика и бюрократия не являются моими сильными сторонами, а познания в военном деле — поверхностны. Я могу лишь сказать, что Япония, являясь административным