Наши уже не придут 5 - RedDetonator

в период кайзера, проникли в различные службы, близкие к оборонной промышленности, а также непосредственно на оборонные заводы.

У немцев нет той паранойи, которую ещё в 20-е годы завели на советских заводах, но контрразведка работает, поэтому иногда случаются потери агентуры. Крупных провалов ещё не случалось, об истинном масштабе сети Абвер представления не имеет, поэтому агентура работает в штатном режиме.

Узнать удаётся далеко не всё, но о ключевых решениях Аркадий, рано или поздно, узнаёт.

Например, он узнал о том, что на Panzerkampfwagen I решили поставить башню от ещё не доведённого до ума Panzerkampfwagen II, за месяц до того, как первые образцы поступили в легион «Кондор».

Только вот эта идея не стрельнула, потому что бронирование у танка дерьмовое и 20-миллиметровая автопушка делу помогла не сильно.

Panzerkampfwagen II, вероятно, в Вермахте не приживётся, ведь все понимают, что новый танк, не успевший поступить в серию, уже устарел и не удовлетворяет новым требованиям войны. Наверное, его можно будет применять в тыловых частях и для противопартизанских действий, но для такого лучше всего подходят броневики.

Но работы над неким новым танком интенсифицируются, поэтому скоро можно ожидать в Испании что-то новенькое…

Причём очень важным моментом было то, что проекты новых танков в Германии были ещё до Испании, там думали о наиболее вероятных направлениях развития танкостроения и то, что сейчас готовят для пуска в серию, так или иначе, не возникло на пустом месте.

— А чья была идея устраивать во Дворце Советов зоопарк? — вдруг спросил Аркадий.

— Какой зоопарк? — недоуменно нахмурился Калинин.

— Ну, когда школьники приходили и смотрели на государственных чиновников в среде, имитирующей естественную, — пояснил Немиров.

— А-а-а, ты об этом… — заулыбался председатель Президиума. — Это моя идея. Перечитывал давеча «Проклятый и забытый» — было там в седьмой главе о школьной экскурсии в дом престарелых, где жил Олег.

— Ха-ха! — хохотнул Сталин. — Неожиданная ассоциация.

— Но с зоопарком тоже неплохо, — улыбнулся Калинин. — Надо бы ещё в Кремль школьников сводить, чтобы посмотрели на клетки с Немировым, Сталиным и остальными обитателями Сенатского дворца…

— И на Лубянку тогда уж, — предложил Эйтингтон.

— Сразу после кабинета товарища Сталина, — усмехнулся Аркадий. — Чтобы переход был плавным…

— Ха-ха! — засмеялся Иосиф Виссарионович.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Калинин.

Атмосфера в кабинете Сталина, как известно, слегка мрачновата — аскетизм проглядывает из каждой детали интерьера.

— Недавно, кстати, принимал ходоков, — заговорил Михаил Иванович. — Принесли подарки из Маньчжурской АССР…

— Товарищ Ванечкин, ещё один чайник принеси, будь добр! — попросил Аркадий.

Глава седьмая

Призрак войны

*18 августа 1936 года*

Пора.

— Начинайте, господа, — приказал Столыпин.

Сомневаться и колебаться можно весь остаток вечности, а он ненавидел подобное состояние.

Эусебио Айяла, президент Парагвая, в своих публичных речах уже перешёл к неприкрытым нападкам на Бразилию. Его риторика сводится к тому, что армия давно готова, оружия и боеприпасов хватит на годы войны, но годы не потребуются — достаточно маленькой победоносной войны, в ходе которой Парагвай восстановит свою попранную честь и вновь обретёт былое могущество.

Но говорит он об одном — о чести, могуществе и прочем, а реальная подоплёка в другом — в Великой депрессии, почти уничтожившей экономику страны и здорово пошатнувшей крепость институтов власти.

Население нищает, РОА висит на бюджете страны почти неподъёмной ношей, а Айяла и финансовые круги, благодаря которым он пришёл к власти, видят только один выход — война, маленькая и победоносная.

Без армии Столыпина они бы никогда не решились на подобное, но пример войны за Гран-Чако с каждым днём становится всё убедительнее и убедительнее…

Поэтому Пётр решил, что пора.

Он сам уже очень стар, ему семьдесят четыре года — старые раны тревожат, сон уже не тот, а дело всей жизни так и не сдвинулось с мёртвой точки.

«Нужен плацдарм для тех, кто продолжит моё дело», — привёл он себе ещё один аргумент «за». — «Сейчас мы тут на птичьих правах — Айяла не на пустом месте угрожал изгнать нас».

На самом деле, Айяла просто не до конца понимает реальное положение вещей, поэтому нашёл уместными угрозы. Но единственное, к чему могла привести попытка воплощения угрозы — это то, что и так происходит прямо сейчас.

Асуньсон, несколько часов как отошедший ко сну, скоро будет растревожен.

Штурмовые роты уже начали арест и разоружение гарнизонов, офицеры парагвайской армии тоже подвергаются адресным арестам, а к дому президента выехало две роты из батальона специальных сил.

Эусебио Айяла не увидит сегодняшний рассвет.

Легенду, обосновывающую происходящее, придумали отличную — угроза государственного переворота со стороны военной верхушки, вовремя предотвращённая РОА. К сожалению, президента спасти не удастся, как и многих сенаторов Конгресса Парагвая…

Южноамериканские военные очень часто устраивают госперевороты, поэтому это даже никого сильно не удивит. В новейшей истории Парагвая такое происходило неоднократно и даже как-то странно, что последние лет двадцать не случалось ничего подобного.

Телеграфы, телефоны, причалы, вокзал — всё уже берётся под контроль.

С Бразилией и остальными соседями придётся как-то договариваться, но Пётр не видел в этом особых сложностей. Напротив, остальные будут даже рады тому, что такой радикал, как Айяла, «уйдёт». Никто не хочет новой войны, особенно если в ней проглядывают аллюзии на травматический опыт войны Тройственного союза…

А потом, после того, как фактическая власть будет взята, Пётр объявит военное положение «до выяснения обстоятельств», после чего, постепенно, раздавит оппозицию и проведёт выборы.

«Выборы легитимизируют власть…» — подумал он. — «Какой бы порочной она ни была, но выборы смывают с неё большую часть порочности…»

Зазвонил телефон.

— Полковник Гоффман, — представился звонивший. — Казармы взяты под контроль, личный состав сложил оружие.

— Понял вас, — ответил Столыпин и положил трубку.

Уже после того, как он легитимизирует власть, начнётся радикальный передел. Под видом национализации он отнимет у местных крупных промышленников все их предприятия, после чего передаст их в руки надёжных людей.

А вот уже после того, как промышленность окажется под его контролем, он займётся аграрным вопросом.

В Парагвае слишком много латифундистов, которые ещё и жадно нахапали себе территорий в недавно присоединённых регионах.

Это предстоит изменить — землю отнять, а затем распределить между выслужившимися офицерами и солдатами.

Он обещал своим солдатам землю, чтобы было на чём стоять и с чего кормить себя и своих детей. Площади большие,