Мой сводный американец - Мэри Ройс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После скомканного диалога с другом легче так и не становится, а попутные мысли в измученной голове действуют на нервы еще больше. В конечном итоге я выползаю из постели только к полудню. И если бы не урчащий живот, я бы так и провалялась до вечера. Возможно, моего отсутствия никто бы и не заметил, и мне удалось бы благополучно проспать до следующего утра.
Вот с такими невеселыми думами я покидаю комнату, мысленно подготавливая себя к полнейшему хаосу, однако вместо этого вижу вполне чистый дом, словно здесь никого и не было. Никого… ну да, конечно. Вспоминаю о своем брате, встреча с которым, к несчастью, неизбежна. Внезапно живот сковывает тупым спазмом, кажется, чувство голода начинает бесконтрольно набирать свою силу. Только вот открыв холодильник, я понимаю, что есть вовсе и не хочется. А все происходящее с моими внутренностями — лишь последствия очередного приступа паники от мыслей о предстоящем дне.
Не желая больше ни о чем думать, я заставляю себя вытащить задницу на улицу. Почему бы не пройтись до ближайшей кафешки? Возможно, вкусные пирожные и пару шариков мороженого смогут улучшить мое настроение. Хотя бы на пару часов. Иначе я окончательно погружусь в депрессию. А ещё того хуже увижусь с американцем.
Возвращаюсь в комнату и натягиваю на себя плотную толстовку с капюшоном, ведь погода за окном не радует: сыро и зябко. Но мне нравится. Созвучно моему душевному состоянию. Солнце сейчас бы меня только раздражало. Натянув капюшон как можно ниже, я бегло оцениваю свое отражение в зеркале. Да уж, внешний вид в стиле гоп-стоп, красные глаза и потрескавшиеся от бесконтрольных рыданий губы. А когда обрезанная прядь падает на глаза, я мгновенно прихожу в ярость и ударяю ладонью по зеркалу, после чего пулей вылетаю из дома. Сейчас мне совершенно не хочется смотреть на себя.
По дороге к кафе меня снова начинают атаковать невеселые мысли. Как после случившегося жить с Томми под одной крышей? А с Марком? Мне ведь еще целый год терпеть этого засранца в университете. Если на улице я смогу его избегать, то рано или поздно столкнусь с ним в стенах универа. А вдруг отец узнает о том, что пока он отсутствовал, в дом заходил Каримов? И кто вообще был под второй маской? Его голос… Он мне совершенно незнаком. И это пугает меня еще сильнее. Ускоряю шаг в надежде избавиться от этих размышлений, но перед глазами вновь появляется образ обезбашенного американца. Если не прекращу думать о нем, боюсь, в скором времени он начнет преследовать меня и во сне. Вот только я наперед знаю, что они будут воплощением фильма ужасов.
А вообще я не понимаю его. Когда Томми увидел меня на кухне, на его лице можно было прочесть испуг. Только вот все произошедшее со мной — это его рук дело. Нет. Сочувствие чуждо этому человеку. А вот страх за то, что я донесу об этом отцу, в это я могу поверить. Хотя где-то глубоко в душе я страстно желала верить в то, что брату на самом деле не все равно. Верить, что он никогда бы не совершил того, что позволили себе парни в его отсутствие. Мне хочется в это верить, потому что сегодня ночью я увидела его уязвимость. На долю секунды он позволил мне это. Но почему?
Совершенно неожиданно ударивший в нос запах свежей выпечки прогоняет все ненужные мысли из головы. Не успеваю зайти в кафе, как мои глаза словно магнитом притягиваются к витрине с богатым ассортиментом лакомств. Полная растерянности, я все же решаю купить симпатичное пирожное с вкуснейшим банановым кремом. Девушка на кассе одаривает меня теплой улыбкой.
— Добрый день. Вы что-нибудь выбрали?
— Да, «Новый Баноффи» пожалуйста, а еще пару шариков клубничного мороженого.
— Конечно. Одну минуту.
Я наблюдаю за ее уверенными движениями, пока мое внимание не привлекает до боли знакомый голос.
— Ваш заказ.
Отвлеченная на посторонние хихиканья, доносящиеся с улицы, я даже подпрыгиваю от неожиданности.
— Да, спасибо, — шепчу я растерянно и, расплатившись, с опаской выхожу на летнюю веранду, нервно натягивая капюшон как можно ниже.
А когда взгляд останавливается на Ярославе и Томасе, сердце тут же проваливается камнем в желудок. Что за?.. Дыхание в ту же секунду ломается, а коленные чашечки превращаются в желе. Сглатываю противный ком, застрявший прямо в горле, и в неверии провожу ладонью по лицу. Как же так? Почему подруга мне ничего мне не сказала? И как вообще она достала его номер? Стараясь успокоить закипающую кровь, я жадно хватаю ртом свежий воздух. Однако создается впечатление, что я глотаю мешок с гвоздями, отчего желудок болезненно скручивается в узел.
Яра с новой прической. Вот же зараза, даже не похвасталась! Но стоит отметить, что выглядит она потрясающе. Чего не скажешь обо мне… Томный смешок подруги вызывает на красивых губах американца дерзкую ухмылку. Мерзавец! Ему абсолютно плевать на меня. И как я могла даже предположить, что он действительно переживает за меня? До чего же мило они беседуют. В кафе. За одним столиком. Прямо целое свидание. Завожу себя еще больше, чем увиденная картина. Нервный смешок без спроса покидает мою грудь. Отличный ход, дорогая. Нужно просто взять и уйти, но снова и снова бросаю на Томми короткие взгляды в поисках какого-нибудь недостатка, который убедил бы меня, что он — самый обычный парень. Сейчас мне просто необходимо увидеть на его лице хоть малейший признак скуки или отсутствия интереса к моей подруге. Поймав себя на крамольной мысли, буквально заставляю ноги подняться. Нет! Это не ревность. Возможно, если только к подруге. Кудрявое проклятье — мой брат, хоть и сводный. А еще прошлым вечером он заставил меня страдать. Я просто не могу его ревновать. Однако все напрасно. Поток непонятных эмоций с дикой скоростью захлестывает меня с головой.
Останавливаюсь и зачем-то оборачиваюсь. Вновь бросаю укоризненный взор на сладкую парочку и понимаю, что со стороны они отлично смотрятся. Оба ослепительно красивы, настолько, что сердце замирает. Глазам больно смотреть на эту идиллию. Отчего-то на губах появляется горький привкус предательства. Господи, да о чем я?
