Путь Белой маски - Гектор Шульц

class="p1">– Лас велит быть милостивым ко всем, – мягко сказал он. На удивление, голос у старика был добрым и не только Эйден разинул рот, услышав его. – Мальчик еще юн. Мы не знаем, виной ли всему голод, или же Тос заставил его свернуть не туда. Не от хорошей жизни, господин герцог, дети воруют. Стоит ли за это рубить руку тому, кто еще юн?

– И что ты предлагаешь, достопочтимый Калеран? – надулся герцог и улыбнулся, когда поднялась герцогиня.

– Лас милостив к своим детям, – сказала она. – И беспощаден к врагам, достопочтимый Калеран.

– Что предлагает госпожа герцогиня? – спросил верховный жрец. В глазах жены герцога мелькнула злобная радость.

– Отдайте его на милость Ласа. Если Лас милостив, он сохранит ему жизнь. Если же вина мальчишки велика, он накажет его, – её голос звенел от возбуждения и Эйден неожиданно понял, какое зрелище герцогине на самом деле по душе. Вот почему она улыбалась, когда Калле поранил девушку из толпы ножом во время своего выступления. – Побейте его камнями.

– Побить его камнями! – заорали остальные гости. Эйден побледнел. Лишь раз он видел, как человека побивали камнями на главной площади Лараха. Один из камней пробил несчастному голову. Стекавшую в стоки кровь вперемешку с мозгами мальчик запомнил надолго и частенько просыпался посреди ночи от кошмаров.

– Если такова ваша воля, – мягко ответил верховный жрец, поняв, что не сможет достучаться до пьяных и разгоряченных людей. Он вернулся на свое место и сплел на груди худые руки, снова превратившись в равнодушную статую, одетую в меха.

Эйдена вывели на сцену, где совсем недавно выступали артисты. Справа и слева расположились рослые циркачи, причем их глаза не выражали абсолютно ничего. Мальчик увидел цирковых силачей, которые притащили с тренировочной площадки две корзины с камнями, и сглотнул тягучую слюну.

– «Зачем я туда полез? Идиот», – мысленно ругнулся он и попятился назад. Но позади была лишь плотная ткань. Бежать некуда. Можно лишь принять неизбежное.

– Сучонок! – рявкнула дородная женщина и, схватив камень из корзины, метнула его в Эйдена. Ему повезло, что камень был небольшим, а женщина пьяной, но ударил камень очень больно, рассекая бровь. Первые капли крови капнули на деревянный помост.

– Денег моих захотел? Я их в поте лица зарабатываю, а он… – снова зарычал тот самый бородатый мужчина. Он схватил камень побольше, прицелился и метнул его в мальчишку. Уклониться Эйден не сумел и, охнув, рухнул на пол, когда камень попал в коленную чашечку. Боль была такой сильной, что перед глазами поплыли темные круги, но следующий камень, влетевший в скулу, заставил его собраться. Сплюнув красным на доски, Эйден удивленно посмотрел, что в центре кровавой лужицы лежит что-то белое. Его зуб…

Замах. Свист. Еще один камень. Эйден машинально выставил вперед руку и закричал, когда один из пальцев, принявших удар, сухо хрустнул и сломался. Второй камень, прилетевший следом, угодил ему в солнечное сплетение, но мальчишка чудом устоял.

– «Если упадешь, они размозжат тебе голову», – подумал он, отбивая ладонью небольшой, гладкий голыш. Бросившая его старуха тут же осыпала Эйдена проклятьями и в воздух взлетели десятки камней. Большие и малые они ломали кости, оставляли кровоподтеки и рассекали кожу. Эйден мучительно застонал, увидев, что к гостям присоединились и циркачи. Мелькнуло лицо Бута, который молча стоял в стороне, сжимая в руках верный хлыст. Еще один камень. Удар. Кровь заливает лицо. Камень. Удар. Еще удар. Голова гудит. Левое колено не слушается и нестерпимо болит. В локоть прилетает еще один камень, сухо трещит кость, настолько мощным был бросок. Слышится знакомый смех, но увидеть, кто это невозможно. Кровь заливает лицо, губы разбиты, а камни, впивающиеся в тело, вызывают лишь яркие вспышки красным перед глазами.

– Довольно, – знакомый голос. Холодный, отстраненный. Мадам Анже. – Мальчишка получил наказание. Если вы его не убили, значит так захотели боги.

– Неплохо разукрасили, – звучит другой голос. Звучит неровно, словно человек задыхается, но в голосе чувствуется радость. – Если не сдохнет, то ему и правда повезло.

– Это лишь часть наказания, – еще один голос. Знакомый, дрожащий. Герцогиня Вотерфи.

– Довольно крови, моя дорогая, – властно перебила её мадам Анже. Эйден почувствовал чьи-то жесткие руки, потом тело оторвалось от пола и взлетело вверх.

– «Нет, ты еще не умер», – мысленно шепнул он сам себе. – «Мертвым не больно, а ты чувствуешь… Чувствуешь каждый камень».

– Держись, малец, – резкий голос. Тоже знакомый.

– Б…ут?

– Бут, Бут, – ворчит Бут. – Несите его в шатер.

– У него ноги сломаны, – Олкана. Он почувствовал запах её духов.

– Не удивительно, – снова проворчал Бут. Губ Эйдена что-то коснулось. Пахнет вином, кровью и рвотой. – Выпей, малец. Полегчает.

– Не…

– Пей! – рыкнул Бут и Эйден нехотя подчинился. Открыл рот и закашлялся, когда крепкое вино ошпарило искалеченный рот. Горячая волна достигла желудка, метнулась обратно и ударила в голову, принеся долгожданное забвение.

Первые дни стали для Эйдена пеклом, в которое его утащил Тос. Мальчишка бредил, его сжигала лихорадка, а редкий ужин, который в него запихивали силой, через мгновение оказывался на полу. Единственное, что приносило успокоение, это вино. Оно притупляло боль и лихорадку, а потом приносило тьму, в которой не было ничего.

Иногда он слышал голоса, но увидеть, кто говорил, не мог. Лицо словно стянули жесткими нитками. Этими нитками зашиты и его глаза, как ему на первый взгляд казалось. Его трогали, иногда обтирали холодной водой, а потом оставляли в покое, возвращаясь, чтобы дать еды или вина. Мальчик потерял счет времени, потому что боль заставляла забыть обо всем.

Но одним холодным утром Эйден смог открыть глаза. Застонал, попробовал пошевелиться и его вырвало. Рядом раздался тяжелый вздох, шлепок тряпки и скребущий звук. Тусклый свет в шатре резанул по глазам и вызвал боль в висках. Эйден подумал, что его снова вырвет, но сумел сдержаться. Повернул голову и слабо улыбнулся, увидев, что на карачках перед его кроватью стоит один из рабов и вытирает блевотину тряпкой. Бут, молчаливой громадиной, застыл рядом.

– Бут… – тихо сказал он. Циркач нахмурился, посмотрел на него и покачал головой.

– С возвращением, малец. Я уж думал, что Тос забрал тебя.

– Все мы так думали, – тихо добавила Олкана, подходя к кровати. Эйден улыбнулся и ей, после чего попытался пошевелиться, но понял, что руки и ноги его не слушаются. На лбу сразу же выступил холодный пот, а в глазах плеснул ужас. Правда Бут и Олкана быстро сориентировались.

– Нет, тебя не парализовало, малец, – вздохнул Бут. – У тебя все кости переломаны. Ван Кольцмер велел тебя обездвижить и наложил доски.

– Доски?

– Да. Чтобы кости