Запретная ночь с боссом (СИ) - Шельм Екатерина

— Что ты сказал? — голос у нее тоненький, дрожит. И я ненавижу себя в этот момент. Просто ненавижу. Удавил бы, суку.

— Прости.

Она держится стойко. Садится за стол и забирает мою кружку. Заглядывает внутрь.

— Кофе свари жене.

Встаю, достаю чашку, тыкаю в кнопку на машине.

Это дает нам еще пару минут.

— Спасибо, — Лиза на меня не смотрит. Наверное, умру, если посмотрит. Даже сейчас она меня бережет. — Мда, не так я планировала провести субботу, — улыбается. — Насколько все серьезно?

— Это было один раз.

— Сегодня?

— Да.

Она попивает кофе. Жду вопроса «кто эта шлюха?!», но его нет.

— Ясно. Хорошо. Вот что мы сделаем, — она глубоко вздыхает и выдыхает. — Ты сейчас соберешь вещи и уедешь. Мне все равно куда ты пойдешь, — сглатывает. — Видеть тебя не хочу. Илья будет меня представлять, так что себе адвоката ищи сам.

Илья Берский наш «семейный» адвокат. У меня от ужаса шевелятся волоски на руках.

— Лиза… — повисшее в воздухе слово «развод» пугает меня до чертиков. Просто парализует. — Ну о чем ты говоришь. Это было один раз и… больше не повториться. Никогда.

Она, наконец, смотрит на меня и я вспоминаю, почему женился на этой девушке. Из всех них, кого я потрахивал в молодости эта одна могла вот так на меня посмотреть — без страха, раболепия, заискивания. Как равная на равного. Она действительно могла быть моей спутницей до конца моих дней. И я все просрал.

— Громов, — говорит с насмешкой. — Ты считаешь, что можешь сообщить мне, что трахаешься на стороне и я просто это проглочу и буду дальше твоей милой женушкой? А давай-ка по-другому, дорогой. Я тебя обдеру, сраный ты хер. Забыл на кого недвижимость оформлял? На мою маму дорогую. Так что пошел собирать вещи и выметайся отсюда на все четыре стороны.

Она салютует мне чашкой и улыбается. Но я не верю.

— Только раз. Было всего один раз и я тебе не вру.

Лиза смеется и в голосе слышу слезы. Господи, за все платить приходится, но отчего же вот так больно.

— Хватит, Андрей. Себе-то не ври. Не спишь ты просто так. Значит она тебя зацепила. По-настоящему. Думаешь я не знаю обо всех этих курицах, которые на тебя вешались за эти годы? Думаешь я не узнала, если бы ты мне изменял? Боже, Андрюша, да за кого ты меня принимаешь, а? — качает головой. — Давай, собирай манатки и сваливай.

— Лиза…

— ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА!! — кричит она и гневно швыряет кофе на пол. Чашка в осколки. — ВОН!! ПОШЕЛ ВОН!!

Встаю и иду в спальню. Гнев и раздражение делают все легким. Легко вытащить чемодан, кинуть на кровать и начать бросать туда веще. Сорочки, пиджаки, брюки. Спортивки и белье ворохом. Чистенькое все, отглаженное. Домработница у нас, налаженный быт. Семья. А теперь вот что у меня есть — чемодан. Ну и стоило оно того, Андрей? Откуда мне знать! Я просто зол. На себя, на Лизу, на Полину на все на свете. На драный рассвет и чертов закат, на то что земля, мать ее, круглая. Все вызывает во мне злость.

Лиза влетает в комнату в слезах и виснет на моем плече.

— Андрей!

Я слишком зол.

— Ты сказала вон, я пошел вон! — бросаю в чемодан тряпки.

— Андрееей! Андрей! — ревет, цепляется за меня и, конечно же, я останавливаюсь. Прижимаю к себе, глажу по голове. Лиза безутешна, ревет как будто кто-то умер. Так и есть. Брак наш умер. Не склеишь теперь.

Сажусь с ней на постель, Лиза котенком у меня на груди. Битый час ревет и никак не остановится.

— Ну хватит тебе… Лиз… ну что мне сделать?

Воет мне в футболку. Крохотная, жалкая, моя сильная Лиза. Ну хоть самому вой.

Наконец, успокаивается. Всхлипывает и медленно глубоко выдыхает.

— Давно уж пора было…

— М?

— Мы… мы ведь остыли, Андрей. Катились себе как по рельсам, но на деле… — она неловко показывает что-то рукой. — Я тебе еще в том году изменила.

Наверное вчера это было бы для меня ударом. А может и нет. Не знаю почему сейчас это так безразлично.

— С кем? — а вот я не удерживаюсь от этого вопроса.

— Да какая разница с кем?

И правда, никакой.

— Просто, я тебя все равно люблю, понимаешь? И я… я не знаю как без тебя жить.

И я не знаю как жить без Лизы. Не знаю. И уже сто раз малодушно пожалел, что не смолчал. Принципы, мать твою, честность. Да кому она нахрен нужна. Лиза вон смолчала и ничего ведь? Протянули лишний год. А я… мудак и есть.

— И я тебя люблю, Лиз. Очень люблю, — целую в лоб.

— Угу. Останемся друзьями, — икает она нервно.

— Ну… точно не чужими.

Мы продолжаем сидеть обнявшись, и я понимаю, что мы просто не можем решиться. Я отпустить ее, она отпустить меня. Сейчас мы встанем и начнем рушить нашу жизнь. Делить наш с ней дом, друзей, деньги. Придется всем сообщать, что мы расходимся. Слушать бесконечные соболезнования и ахи родителей. А потом…жить в одиночестве. Боже, как же это страшно!

А может сейчас притворится? Может еще не поздно? Черт с ней, с трещиной, склеим как-нибудь. Забудем это утро и притворимся снова счастливыми.

— Может… забудем и…

— Какая же ты тряпка, Громов! — и Лиза первая отстраняется и слезает с постели. — Фуууу… Блин, какой же это все геморрой. Ладно, разведемся по согласию. Имущество поделим полюбовно. Квартиру я заберу, это без вариантов. Но дом и тачку так и быть, тебе с барского плеча оставлю. Радуйся, говнюк.

— Это я говнюк? Шлюха! — ерничаю я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я по крайней мере сумела рот на замке держать, а ты как всегда!

— Да, я как всегда.

— Про нее мне ни слова не говори. А то знаешь, не дай Бог, психану да зарежу. Не хочу знать.

— Не о чем говорить.

Лиза смеется.

— Приготовь завтрак, Андрей. Я упакую тебе вещи.

Выхожу из спальни. Лиза с деловым видом вытряхивает все из чемодана и начинает складывать обратно аккуратно.

Готовлю яичницу на скорую руку и слышу как она застегивает молнию.

Вжжжжжжиииииик.

Последние фанфары моему тринадцатилетнему браку.

Стоило оно того, Андрей? — снова и снова шепчет мне мой страх. Ответа у меня нет.

Полина

Приезжаю домой, переодеваюсь и начинаю убираться. Жажда деятельности, болезненная, ненормальная нервная, трясет меня.

Мою окна, двери, выгребаю все из кухонных ящиков. Трясу шмотки, выкидываю старые. В коридоре растет гора мусорных мешков. К обеду валюсь с ног от усталости. Включаю ютуб и смотрю каналы, на которых подумывала брать рекламу для вектора. Выключаю. Лежу на диване и пялюсь в потолок.

В пять открывается входная дверь. Сашка приехал.

Я сажусь и приглаживаю волосы.

— Саш?

— Я.

Копается в прихожей. Раздевается. Входит в гостиную.

— Привет, — наклоняется и чмокает меня в губы. — Ого, ты тут смотрю генеральную уборку затеяла.

— Да. Саш, у меня к тебе разговор.

— Да? У меня к тебе тоже один есть.

Меня продирает испугом. Он знает! Он понял! Почувствовал!

— Д-давай ты первый.

— Дай хоть в душ схожу.

— Голодный? — я подрываюсь на кухню.

— Голодный, вообще-то, спасибо, что вспомнила, жена.

Смеюсь. Сашка уходит в душ, и улыбка моя тает. Жена… Такая вот я жена. На передок слаба. Немножко потрахалась с другим, с кем не бывает.

Он выходит в домашних трениках, садится есть. Я еще в четверг котлет нажарила, так вот и подъедаем.

— Ну чего там у тебя? — не могу терпеть. Стыд и страх жгут меня изнутри. Понимаю выражение «на воре и шапка горит».

— Ты лучше сядь.

Сажусь. Господи он знает! Он знает! Откуда?! Увидел меня в отеле? Не он так кто-то другой? Увидели, доложили! Боже…

— Полька, ты только не переживай, окей? Обещаешь?

— Обещаю, — голос у меня дрожит как тростинка на ветру.

— Я банкрот.

Моргаю несколько раз.

— Банкрот?

— Бизнес мой все. Тю-тю. Кассовый разрыв, срыв поставок. Возврат денег за заказы, репутация в жопе. Все… Банкрот я, Поля. Прости.