Исгерд. Ледяная жрица (СИ) - Полина Грийе

и… и все… Я пробовала говорить с Ульной, но она отвечает загадками. Сказала, что мне поможет академия.

— Стражем? Неожиданно… — хмыкнул мой собеседник и тут же продолжил: — Я вижу, встреча с Видаром состоялась. Поговорили?

Дождавшись моего кивка, мужчина продолжил задавать вопросы:

— И что теперь? Все еще хочешь учиться?

Я снова кивнула.

— Ты так и не ответила для чего. Дети Ульны не часто появляются в стенах академий магии, но если и появляются, то с определенной конкретной целью. Какая цель у тебя? Чему ты хочешь научиться?

— Я хочу научиться управлять своим даром, не терять контроль. Я… я хочу остаться человеком.

— Растерзанные трупы на окраине города — твоих рук дело? — неожиданно, без всякого перехода спросил мужчина.

Я испуганно дернулась, понимая, что раскрыта. Вряд ли по городу бродит так уж много безумных неконтролируемых Стражей.

— Моих, — честно призналась я. — Поэтому и хочу учиться здесь. Каждая смерть лишает контроля, пробуждает какого-то зверя, убивает те немногие крохи человечности и сострадания, что еще есть во мне. Обучение при храме закончено, но что делать дальше я не знаю.

— Ты же понимаешь, что назад дороги нет? Тот, кто несет на себе печать Ульны уже никогда не будет человеком, как раньше.

— Неужели теперь только смерть? — впервые я решилась поднять голову и взглянуть на мужчину открыто. Крупный, темноволосый, с первыми ниточками седины, на вид лет сорока пяти. Хищный орлиный нос, яркие полные губы, через левый глаз, параллельно носу, глубокий застарелый шрам, отчего казалось, что мужчина прищуривается.

— Ну почему же? Какой тогда смысл создавать и обучать новых Жриц, если все равно придется их убить?

— Я не знаю…Все это так сложно: живые боги, подталкивающие к чему-то, магия, другие расы… Еще пару лет назад я была обычной девушкой, едва отпраздновавшей свое двадцатилетие, а потом вдруг раз — и я в магическом мире, а у меня есть дар, превращающий меня в чудовище.

— Постой, постой. Ты — иномирянка? — мужчина вдруг занервничал, пододвинул стул поближе, и пристально посмотрел мне в глаза. — Иномирянка, поцелованная Ульной?

— Вы так много знаете об Ульне, — протянула я, чувствуя себя неловко.

— Знаешь, у нас очень давно уже не было иномирных, и я впервые слышу, чтобы они были детьми Ульны, — глаза мужчины зажглись нездоровым интересом. — Думаю, я смогу помочь тебе поступить в Академию Нёттере.

— Мне не нравится ваш взгляд. Вы же понимаете, что я не стану подопытным зверьком?

— О, нет-нет, что ты. — замахал руками мужчина и заулыбался. — Ульна присматривает за своими детьми и не любит, когда их обижают. Просто, как правило, иномирянки, попадающие к нам имеют какой-нибудь уникальный или редкий дар. И я бы хотел стать именно тем магом, кто откроет миру новое дарование… Но, кажется, мы отвлеклись.

Маг хлопнул себя по коленям, поднялся со стула и протянул мне руку:

— В общем, ты убедила меня, что достойна обучаться в нашей Академии. Добро пожаловать.

Я с недоумением уставилась на протянутую ладонь. Такой знакомый до боли жест из моего мира.

А вы не боитесь, что однажды я снова сорвусь? — недоверчиво спросила я, пожимая огромную мозолистую ладонь, украшенную застарелыми шрамами.

— Боюсь, конечно. Но среди молодых одаренных магов частенько попадаются такие нестабильные. Думаю, мы справимся. А Мёрке мне поможет. У него неплохо получилось погасить твою вспышку.

— Мёрке?

— Ренар Мёрке, тот самый рыжий прохвост, что принял твою вспышку на себя и сейчас отлеживается в соседней палате. Мне кажется, вы станете отличными напарниками.

— Напарниками? — все так же недоуменно переспрашивала я слишком деятельного безымянного мужчину.

— Да, ты права, я поторопился. Для начала просто попробуешь учиться с ним в одной группе. Мёрке тот еще тип. С ним тоже не всегда легко. Хотя, лучше, наверное тебя все же к первогодкам… Ну ладно, ты пока отдыхай, поправляйся, а я побеседую с ректором.

— А… Э… Постойте, как вас зовут? — окликнула я уходящего мужчину.

— Тарес. Магистр Тарес. Твой куратор. — остановился в дверях маг.

— Эмм… Магистр Тарес, вас не пугает, что на мне восемь трупов, я чуть не убила одного из ваших магистров и попыталась убить вашего ученика? Вы вот так просто готовы взять сумасшедшую неконтролирующую себя убийцу в студенты?

— Восемь? Я знал только о четырех, — задумчиво почесал подбородок мужчина, возвращаясь к моей кровати. — Это, конечно усложняет дело, но не настолько…

— Рассказать, где еще четыре? — насмешливо хмыкнула я.

— Не думаю, что хочу это знать, — отмахнулся маг, а потом присел на край кровати рядом со мной и неожиданно заговорщицки улыбнулся: — Знаешь в чем главное отличие детей Ульны? Они никогда не убивают невиновных. Поэтому, если я когда-нибудь обнаружу среди студентов труп, то это будет заслуженная смерть. Но такого еще ни разу не случалось. Одна из дочерей выпустилась у нас, кстати, в прошлом году, а в Эмйолде сейчас учатся аж двое.

— А старик и Вир?

— Видо Цетас — теоретик. Он просто не ожидал и не сумел правильно отреагировать, но даже старика Цетаса не так просто убить молоденькой неопытной жрице. Я потом расскажу в чем была твоя ошибка. А Видар… Хочешь открою маленькую тайну? Его каждый месяц пытается кто-нибудь убить, но пока безрезультатно. Силен, паршивец. И умен, этого не отнять. Но я постараюсь сделать так, чтобы вы пересекались пореже.

— Вот так все просто? — я все еще не хотела верить. — Взяли и зачислили?

— Не скажу, что будет просто, но да, «взяли и зачислили», — улыбнулся Тарес. — И хватит на сегодня разговоров. У нас еще будет время побеседовать. Поправляйся.

Похлопав меня ободряюще по плечу, маг вышел из палаты, оставив наедине с новой информацией.

Чувствуя себя вполне сносно, я пару раз прошлась вокруг кровати, выглянула в коридор, заглянула в соседние двери, и, еще немного посомневавшись, все же направилась к соседней палате.

Рыжий, как и я, лежал в палате один. Бледный, с ввалившимися щеками, отчего его острый нос казался непомерно длинным, со скорбно опущенными уголками тонких губ и прикрытыми глазами, он был похож на восковую куклу не самого лучшего качества.

Тонкие руки с узкими ладонями и аристократическими длинными пальцами лежали поверх светло-голубого одеяла. Мое внимание сразу привлекла его левая рука — от самых ногтей, поднимаясь к плечу и скрываясь за рукавом больничной пижамы, шел иссиня-черный узор, в плетении которого я узнала две из трех созданных мной рун, причем одна из них была с завязанным на нее весьма сильным проклятием. До этого мне такие руны никогда не удавались, но в школе при храме Ульны мы их