Великий комик Сергей Филиппов и его афоризмы - Коллектив авторов

вниманием этой молоденькой простушки.

– Птичка певчая не знала ни заботы, ни труда, – начал напевать Сергей, обходя кругами няньку, – в няньки к Юрику попала, но ведь это не беда, – и пошлёпал няньку по ядреным ягодичным буграм.

– Отстаньте, Сергей Николаевич, – вяло отмахнулась девушка.

– А что будет, если я не отстану? – игриво вопрошал соблазнитель, выделывая руками недвусмысленные жесты. – А что будет, если мы не будем капризничать?

– Отстаньте. Жених у меня есть. Он ревнивый очень – зарезать может ненароком.

– Зарезать? Это уж не наш ли дворник-татарин? – сразу став серьезным, изумился Сергей. – Тот, который с кишкой?

– Ну, – нянька потупила взор, – а если и он?

– Да кишка-то у него тонка! – возмутился хозяин.

– Не так уж и тонка, Сергей Николаевич, – стала заступаться за своего дворника нянька. – Не тонка, нормальная кишка, как раз в самый раз. – Она зарделась, вдохновенно вспоминая дворника с его кишкой.

– Фу, милочка, он же хам, – Сергей процитировал Любовь Ипполитовну (тёща Филиппова), – дворники всегда в сметении – сметают окурки, плевки и другие следы цивилизации, а я – артист!

Эта сцена явилась прототипом сцены Комаринского-Филиппова и домработницы Кати Ивановой в исполнении Карпинской в фильме Эльдара Рязанова «Девушка без адреса».

Флоринская Елена, актриса

Когда муза молчит, молчи и ты. Молчание – золото

Идет спектакль «Ревизор». Сергей Николаевич играет слугу Хлестакова, Осипа. Вот он появляется на сцене, спиной к зрителю. И начинает пальцем что-то растирать на стене. И все понимают, что он давит клопа. Как это он умел делать, что всем понятно? Невероятно! Ни одной реплики, ни слова! Но всем понятно, что именно он делает. Клопа давит!

Я после спектакля осмелилась спросить у него, как это у него получается.

– Леночка, когда муза молчит, молчи и ты. Молчание – золото.

Чиров Александр, оператор

Собачья жизнь дается один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было больно за необглоданные кости

Картина «Снегурочка». Это были съемки 68-го года – июль, август и сентябрь. Мы были в экспедиции в Костромской области. У Сергея Николаевича было довольно много съемочных дней, и он не наездами приезжал, а выехал вместе с группой. Мы для него сняли баньку. Ну, банька – это так звучит, банька. А на самом деле деревенская банька – это огромный чуть ли не дом. Там пять на пять комната. И Сергей Николаевич жил таким отшельником вот в этой хорошей баньке. Как-то я зашел к нему в гости. Сергей Николаевич сидит на крылечке и кормит приблудшую собаку.

– Откуда собака, Сергей Николаевич?

– Не знаю, Саша. Сама пришла. Видишь, худющая, а глаза – глаза, посмотри, какие добрые. У людей-то нечасто встретишь такие. Вот она, собачья жизнь. Дается один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было больно за необглоданные кости.

Я – художник своего слова

Да, конечно, Сергей Николаевич мастер импровизации. Он это любил делать и использовал, так сказать, все те свои умения и таланты. Иногда, когда он забывал текст – там были большие тексты, ему обычно писали тексты за камерой. У него одно время было плохо с памятью, особенно после операции на голове, так как обнаружили опухоль мозга. Вот я сам помню: на черной доске мелом писали. Он смотрел. А больше всего он просил:

– Скажите мне только одно слово, и всё.

И он сразу вспоминал. А все паузы он старался так отыграть, что никогда никто этого не видел на экране.

После таких съёмок, на «Снегурочке» он как-то сказал: «Я художник своего слова». Да, именно так он и сказал.

Температура упала ниже уровня моря

Вторая картина, на которой мне пришлось столкнуться с Сергеем Николаевичем, это – «Таинственный старик». Снимали мы картину в городе Касимове. Вся группа жила на дебаркадере. Отопления нет, ничего там нет, газа нет. Мы там должны были снимать август, сентябрь и чуть-чуть октября. Сергей Николаевич приехал в конце сентября к нам. Сергея Николаевича поселили в гостинице, плохонькой, но гостинице. Он пожил там, не знаю, дня три-четыре. Опять пришел в нашу администрацию, говорит:

– Нет, я там жить не могу.

– Будете жить на дебаркадере?

– Да, буду.

На дебаркадере жизнь была особенная. Там покачивался, укачивало, вода близко.

А Сергей Николаевич любил сидеть, свесив ноги прямо из окна. Там окна были низкие, так что можно было окно раскрыть, и сразу начиналась вода. Он, свесив ноги, в пижаме, сидел и полоскал ноги в воде. Это был уже сентябрь, вода была холодная.

Женщины из нашего коллектива озабоченно спрашивали:

– Сергей Николаевич, не застудите ноги, они же у вас болят.

– Ничего-ничего, это им полезно. Хотя и температура упала ниже уровня моря.

Шагалова Людмила, актриса

Мастерская по ремонту мужчин

Съемки фильма «А вы любили когда-нибудь…»

Я плохо знала ленинградских актеров пожилого возраста. Сидит какая-то дама седая. Я так общее «Здрасте» всем. И стала заниматься своим париком, очень нервничая. Я вижу, эта дама посидела тут и ушла. Я пошла в павильон.

В павильон вижу – эта дама сидит где-то там в углу. Я спрашиваю:

– А это – кто?

– Как – кто? Это наша свекровь.

– Какая свекровь?

– Ну, это роль такая есть. Вы потом увидите. Сейчас придет еще ваша мама.

Через какое-то время приходит мой дорогой Вицин в роли моей мамы. Весь потрясающий совершенно, в паричке в таком, с подложенными икрами, поскольку юбки короткие довольно были. Ноги он себе подложил. И вдруг вот эта седая дама подходит ко мне и говорит:

– Здравствуйте, здравствуйте. Я ваша свекровь.

Мне в голову не приходит, что это – Сергей Николаевич!

Ну конечно! Это гениально! Это – он! У него был парик седой на прямой пробор, сзади такая кичка. Впереди, платок.

Пришла я в себя и говорю, что как только я не смогла его узнать! Это на него не только не похоже, вообще какая-то старая, но такая смешная женщина. Большая такая, с длинным лицом, седая дама. И вдруг он вынул карты, разложил и стал раскладывать пасьянс